Виктор хотел было запротестовать, но, встретившись глазами с Кайтен, кивнул.
– Ладно. – И он ушел в другую комнату, плотно притворив за собой дверь.
Кай знала, что он не будет подслушивать. Она повернулась к Раймонду Кверти, поправлявшему съехавшую оправу, и вдруг…
– У вас обычные очки, – с удивлением заметила Кайтен. Профессор заулыбался – она, очевидно, коснулась темы, на которую он мог говорить долго и со вкусом.
– Вам это кажется удивительным? – Седые усы нетерпеливо дернулись.
– Ну, вы же ученый… Вы преподавали нейронные сети, разрабатывали самообучающиеся программы для дополненности… Как вы справляетесь без ее инструментария?
– Так же, как справлялись все те замечательные люди, чьи имена носят наши ярусы, – ухмыльнулся профессор Кверти, поправляя невидимые складки на халате. Ответ звучал красиво, вот только что-то здесь было не так. – Я один из тех, кто лишился дополненности после Полного Отключения, Кайтен. К счастью, мои знания никуда не ушли. Их польза была неоспорима, поэтому я сохранил свое место и доход. Представляете, большинство студентов в последние два десятилетия так и не узнали мой секрет.
Кай нетерпеливо кашлянула. Интересные истории вроде этой она предпочла бы послушать в другой раз, в более спокойной обстановке.
– Мы ушли от темы, профессор. Я собиралась сама прийти к вам из-за этого протеза. А вы… откуда вы знаете о моем существовании? Мой визит не особо удивил вас и… в каких это кругах я знаменита?
– Есть вещи, которые вам лучше объяснят другие люди, – быстро сказал профессор Кверти, складывая пухлые ладони лодочкой. – Но я могу немного рассказать о вашем импланте, дорогая.
Кайтен вскинула брови.
– Я слушаю.
– Видите ли, Кайтен, глаза, доставшиеся нам, когда тот злосчастный импульс нас искалечил, непросты… Не удивляйтесь, микровоспламенение наших линз вызвала не внутренняя ошибка, как всем говорили, а воздействие извне. Я потратил достаточно времени на изучение вопроса, чтобы утверждать это с уверенностью. Но пока вернемся к нашим протезам. Целая партия была создана непонятно кем и непонятно где; патент на модель – подделка; все документы подозрительно быстро затерялись в сети, стали бессмысленным цифровым мусором… Дело в том, что в радужки наших новых глаз на этапе производства были вживлены крошечные чипы с очень полезной информацией.
Кайтен стало не по себе.
– Информацией… какого рода?
– В наши киберпротезы вшиты фрагменты интерфейсов ЭКЗО.
– Что за ЭКЗО? – нахмурилась Кайтен. – Как это расшифровывается?
– Пока, к сожалению, нам это не известно. Но… мы надеемся, в скором времени это изменится. Пока что вам нужно только свыкнуться с тем, что радужная оболочка вашего протеза содержит некую информацию. И эта информация имеет ценность.
– А что будет потом? – мрачно осведомилась Кай.
– А потом я предложу вам посетить со мной одно место… Там нас ждут друзья. Они объяснят, что происходит, и обеспечат защиту, пока все не наладится. – Профессор многозначительно кивнул на груды ящиков. – Как обеспечили ее мне.
– Друзья? – переспросила Кай с сомнением. – Те самые, что находятся по другую сторону Гармонии?
– Это не должно пугать ту, кто живет по другую сторону Гармонии уже столько месяцев, – шутливо уколол ее Кверти. – В любом случае, подумайте, пожалуйста, над моими словами… а пока я могу предложить вам чаю? Я еще не перевез свою коллекцию в безопасное место…
– Да, пожалуйста, – не удержалась Кайтен: она давно не пила хорошего чая. Профессор заулыбался и отправился на кухню, откуда сразу же донесся веселый звон фарфора. Звук из прошлой жизни.
Порядком выбитая из колеи словами Раймонда Кверти, она зашла в комнату, где у окна ее ждал Виктор. Кроме стула с обломанной ножкой, декоративного рыцарского забрала в углу и нескольких алюминиевых моделей атомов, разбросанных по полу, здесь ничего не было. Похоже, часть своих вещей профессор Кверти уже вывез.
– Все нормально? – спросил Виктор, когда Кайтен подошла ближе.
– Думаю, мне давно пора понизить стандарты «нормального»… – выпалила она, уставившись в окно.
Цитадель в дневное время давно стала для нее чужой и непривычной. Небоскребы и остовы, тянущиеся вверх, казались слишком темными и мрачными без навязчивой, но по-своему уютной неоновой рекламы.
– Я знаю, что когда-то ты была в отношениях с тем детективом, – вдруг сказал Виктор, не глядя на нее. Кай повернулась и посмотрела на его красивый профиль.
– Как ты догадываешься, я этим не горжусь.
– Как и я – тем, что мне понравилось швырять его о стены.
Они смотрели друг на друга бесконечно долгие несколько секунд, а затем одновременно рассмеялись. Некоторые шутки становятся особенно смешными, когда шутить неуместно в принципе.
– Господи, Виктор, – отступив от окна, Кайтен сложила руки на груди. – Столько всего происходит, а я никак не привыкну… ты кинетик.
– Я был очень болезненным ребенком, – развел руками Вик. – Маркус решил, что службу в полиции мне не потянуть, поэтому не зарегистрировал меня, когда это нужно было сделать…
– Тем самым сделав тебя своим заложником, – враждебно отчеканила Кайтен.
Виктор пожал плечами. Она запросто могла представить дилемму, терзавшую его все эти годы: быть честным перед Гармонией, сломать свое будущее – или хранить тайну, чувствуя себя трусливым обманщиком. Вряд ли Вик умел относиться к этому проще.
– Я понимаю, что сейчас не время, но… – Кайтен замялась. – Почему ты не рассказал мне раньше?
– Я думал над этим, но… Мне казалось, ты не оценишь мою искренность. – Виктор обезоруживающе улыбнулся. – Незарегистрированный кинетик означал бы проблемы, а ты, насколько я помню, не искала проблем.
Для Кайтен это прозвучало почти как «ты чудовище, но меня все устраивает». Да, она была эгоистичной настолько, что после встречи в архивах какое-то время считала себя обманутой. Хотя и понимала, что в той жизни, между уровнем Галилея, любимой работой в «СтимКо» и уютной квартиркой, этому тайному знанию места не было.
– Да, – кивнула она. – Так и было. И теперь мне несколько… не по себе. Потому что ты-то не махнул на меня рукой, после того как я попала в немилость к Гармонии.
– Ты бы поступила так же, – возразил Вик.
– Ты же знаешь, что нет. – Кайтен опустила глаза, не в силах слушать эту ложь во благо. – И мне очень жаль. Возможно, в этом воплотилась какая-то вселенская справедливость. Я старалась держаться как можно дальше от проблем, а потом сама превратилась в сплошную проблему.
– Не говори так, – прошептал Виктор, участливо заглядывая ей в лицо. – Ты не виновата в том, что произошло. Это все твой глаз и… и мой дядя.
Маркус Нэш. Который улыбался ей поверх бокала с вином и звал к себе работать. Который завел интрижку с Кирой и, возможно, заставил ее совершить самоубийство. Который разыскал единственного детектива Гармонии, у которого с Кай были личные счеты, и нашел чем подкупить его, заставив забыть о своих принципах. Что, если он и Виктора как-то использовал, чтобы добраться до нее? Мысль об этом была невыносимой, особенно сейчас.
