– О, да, помню. Я находился рядом с транслятором и увидел, что в профиле человека рядом с вами происходит что-то неладное. Рад, что вам тогда удалось ее спасти. И соболезную, что во второй раз не удалось.
Вряд ли Людвиг задумывался над тем, как прозвучат его слова, но для Кайтен они оказались сродни оплеухе. Следом за вспыхнувшим чувством вины пришла злость: эта Справедливость могла бы добраться до нее раньше. У них были десятки возможностей привлечь ее внимание. Они могли не церемониться и похитить ее, на худой конец. И Киру эта чертова война за набор программок не зацепила бы.
– Мы бы с удовольствием забрали вас раньше. – В ангар вошел незнакомый мужчина в черном пальто, высокий и широкоплечий, с зачесанными назад светлыми кудрями. – Но мы не похищаем людей, живущих в Гармонии. Мы не успели перехватить вас после инцидента во Дворце Знаний, мисс Винг. А потом вы уже были под защитой Тайного Общества.
Кем бы ни был этот человек, он словно прочитал ее мысли. Его лицо – крупный нос с горбинкой, густые брови, глубоко посаженные серые глаза и ямочка на гладко выбритом подбородке – показалось Кай смутно знакомым. Следом за мужчиной подоспел профессор Кверти, сменивший пестрый халат на сдержанную серебристо-серую робу.
– О, Каз. – Людвиг подобострастно улыбнулся. – А я как раз вводил Кайтен в курс дела.
– Очень хорошо, – кивнул названный Казом, и Кайтен вдруг поняла, где уже видела этого человека.
Казимир Лукаш, глава благотворительной организации «Справедливость», занимавшейся вопросами сепарантов. Несколько лет назад Кай обращалась к ним за помощью в оформлении документов, необходимых Джуну для работы. Но Справедливость, о которой говорил Людвиг, которой горели глаза всех присутствующих, была гораздо больше, чем маяком в бюрократическом аду Цитадели.
– Я вас знаю, – сказала Кайтен, глядя Лукашу в глаза. Тот вежливо улыбнулся.
– Боюсь, теперь меня знает вся Цитадель: этим утром Гармония объявила меня в розыск. Кстати, по тому же обвинению, что и вас, мисс Винг. Разжигание смуты и антигосударственная пропаганда.
– Это не слишком вас расстроило, – заметила Кай.
– Это было неизбежно. Невозможно, ведя борьбу, вечно оставаться в тени. А мы здесь ведем борьбу.
– Против Гармонии.
– Именно.
Что ж, это Кайтен понять могла. Оказавшись на нижних уровнях, она увидела, насколько Гармония несправедлива, авторитарна и жестока. Ее безликость была не знаком смирения, но маской преступника, крадущего чужие жизни. Ее лозунги о плодотворном сосуществовании пользователей и сепарантов были пустыми словами.
– И вы надеетесь свергнуть ее с помощью этих… интерфейсов?
Казимир Лукаш разгладил невидимую складку на рукаве.
– Я думаю, эти интерфейсы как минимум качнут чашу весов в сторону Справедливости. Если, конечно, мы сумеем собрать их раньше, чем наш новый именитый конкурент.
– Значит… – Кай недоверчиво прищурилась, поняв, что Казимир имеет в виду Маркуса Нэша. – В конечном итоге вы тоже хотите вырезать мой глаз.
– Мы хотим обменять его на более безопасный для вас вариант. Раймонд, – он кивнул на профессора Кверти, увлеченно рассказывающего что-то Хейли, – предпочел взять глаз у донора, я сам выбрал электронную модель, наиболее похожую на мой настоящий глаз…
Кайтен присмотрелась. Левый глаз Казимира Лукаша действительно был искусственным, но зрачок реагировал на свет, а рисунок пепельно-серой радужки оказался очень близок к естественному.
– Значит, у вас тоже был этот протез… с интерфейсом ЭКЗО.
– Верно, – кивнул Казимир. – И поверьте, за пределами моей глазницы он оказался гораздо полезнее. – Он вздохнул и расправил плечи. – Я надеюсь на ваше сотрудничество, мисс Винг. Если вы решите присоединиться к Справедливости, это будет большая честь для всех нас. Мы знаем, что вы очень талантливый архитектор. Но я не буду скрывать, что наша миссия – не самое безопасное предприятие…
«Моя жизнь – не самое безопасное предприятие, – мрачно подумала Кайтен. – Присоединиться к сопротивлению сейчас – единственный способ повысить мои шансы прожить еще немного».
Казимир Лукаш, конечно же, не мог об этом не знать. Но он предпочел поддерживать иллюзию, будто у нее есть выбор, тем самым подчеркивая, что выбора нет. Когда-то Кайтен сочла бы этот подход здравым дипломатичным решением, но теперь он скорее казался похожим на жестокую шутку.
Безошибочно определив, к какому ответу она склоняется, Казимир Лукаш благодарно кивнул и протянул ей широкую ладонь.
– Добро пожаловать в Справедливость, Кайтен.
Но не успели они обменяться рукопожатием, как в одном из туннелей раздался страшный грохот. Свернутый сгелитий устремился вверх, с оглушительным звоном формируя посадочную «подушку», чтобы замедлить летящую на огромной скорости кабину. И это почти удалось – удар оказался слишком мощным, и несколько десятков чешуек, выбитых из общей структуры, металлическим дождем рассыпались по бетону.
Кай в изумлении посмотрела на Логово Монстра, внезапно приземлившееся в ангаре Справедливости.
– Что это такое? – первым подал голос профессор Кверти.
– Мы ждем еще гостей? – спокойно осведомился Казимир, приподняв брови.
– Эм, – смущенно пролепетал Людвиг. – Это ко мне.
– Почему я не удивлен, – раздраженно цокнул языком профессор, направляясь к выходу. – Идемте, Казимир, у нас с вами есть дела в лаборатории. Пускай Людвиг сам разбирается и со своими друзьями, и с заменой сломанному сгелитию.
– Вы так говорите, будто я тут только порчей имущества и занимаюсь, – вспылил Людвиг, яростно поправляя съехавший пиджак. – Я, между прочим, только что добыл нам еще одного специалиста!
Профессор Кверти сделал вид, что не услышал. Казимир усмехнулся: очевидно, привык к вечным склокам между этими двумя. Он вопросительно посмотрел на Кай, но она решительно мотнула головой, показывая, что пока побудет здесь. Вскоре в ангаре остались только Кайтен, Хейли и Людвиг.
– Значит, там внутри ваш друг? – недоверчиво уточнила Кай, пытаясь вспомнить, не видела ли она раньше Людвига в обществе Джуна.
– Можно так сказать, – кивнул Людвиг, все еще растерянный после короткой перепалки с профессором Кверти. Затем, улыбнувшись, он чуть приосанился. Дверь Логова начали методично лупить изнутри. Если бы стены не поглощали все звуки, Кай наверняка услышала бы множество грязных ругательств. – Я бы сказал, мой ученик. Мой лучший ученик. Самый талантливый и перспективный. Хейли, – скомандовал Людвиг разом помрачневшей ассистентке. – Запирающий сгелитий на пятнадцать градусов против часовой стрелки.
Хейли подскочила к машине управления, и за минуту чешуйки с сухим щелчком сдвинулись – синхронно и легко, из чего Кай заключила, что Хейли весьма хороший, аккуратный инженер. От очередного удара тяжелая дверь Логова едва не слетела с петель. На пороге стоял Джун, несколько помятый и совершенно осатаневший.
