Глава
5
Шанс
Прошло уже более месяца, как Ева пришла в себя. Она практически не разговаривала, лишь иногда, но и эти слова слетали с губ, искривленных отвращением к нынешней жизни. Она все еще находилась в госпитале, а я продолжал навещать ее изо дня в день. И каждый раз натыкался на презрительный взгляд лечащего доктора, так как в одном из разговоров дал четко понять, что ни за что и ни при каких условиях не буду испытывать запрещенную программу на своей жене.
В один из дней, когда сидел около ее кровати, заметил странную гримасу жены, весь ее вид говорил о том, что она сейчас беседует о чем-то сама с собой, глаза Евы постепенно наполнялись слезами, а губы начинали дрожать:
- Ева? Что-то не так? – я наклонился вперед и коснулся ее лица.
- Почему ты не хочешь спасти меня? – она произнесла это со злостью в голосе, а по щекам скатилась очередная порция горьких слез.
- Я хочу! Ты себе не представляешь, как! Отчего такие мысли?
- Я не о тех разработках, которые могут вернуть мне чувствительность. А о проекте «Гондвана»
- Ты же знаешь, что его закрыли.
- Но программа жива, ее не уничтожили.
- Надеюсь, ты помнишь, что случилось с тем несчастным, на котором ее впервые испытали?
- У тебя много времени в запасе, чтобы усовершенствовать ее и привести в действие. В любом случае, искать решение с моим исцелением придется слишком долго, может быть, ты его так и не найдешь, но «Гондвана», она может… - но в этот момент я ее перебил.
- Да кто вообще надоумил тебе это?!
- Доктор Ирвин, - чуть слышно произнесла Ева, продолжая умоляюще смотреть на меня.
- Вот, вездесущий докторишка! – я резко мотнул головой и откинулся на спинку стула.
- Не говори так, если бы не он, то меня могло бы и не быть.
- Ева, пойми меня правильно, я хочу спасти тебя, а не похоронить заживо. Ты просишь о невозможном, все равно, что засунуть тебе в мозг оголенные провода и дать напряжение. «Гондвана» не оправдала себя, убив человека.
- Так почему же ты ее хранишь, по сей день? Ты веришь в то, что проект успешен.
- Я боюсь! Да! – тогда вскочил со стула и заходил взад – вперед – Именно боюсь! Страх перед тем, что могу потерять тебя.
- Дани, - глаза Евы стали как раньше, невероятно ясными и сияющими, она посмотрела на меня так, что в душе все перевернулось. – Ты ученый, великий человек! Я ни минуты в тебе не сомневалась, я знаю, что ты пройдешь огонь и воду, но добьешься своего. Однако, ты прекрасно понимаешь, что это может потребовать слишком много времени. Отныне наша жизнь никогда не будет такой, как раньше. Поэтому надо как-то приспособиться, но из всех возможных способов для меня ужаснее всего просыпаться каждый день в одном и том же положении, не чувствовать ничего, не знать, сходила ли я в туалет или же меня укусил комар, замерзла ли я или наоборот перегрелась, зависеть от всевозможных аппаратов, поддерживающих мои мышцы в тонусе, чтобы те не атрофировались окончательно. При всем желании жить, не могу наблюдать за одной и той же картиной полнейшей беспомощности и неполноценности, - затем она замолчала, а спустя минуту добавила. - Если ты меня любишь, то пойдешь на этот риск.
Что я мог ответить ей на это? Она права, каждое ее слово пропитано болью, каждое движение глаз связано лишь с тем, чтобы скрыть разочарование. Теперь я понимал, что людям, находящимся в коматозном состоянии, было значительно легче, они жили во снах, где продолжали ходить, встречаться с близкими и чувствовать.
Не произнеся ни слова, поцеловал ее и вышел в коридор, затем упал на лавку, закрыл руками лицо и просто сидел. Сидел час, два, пока меня не осенило. Ева имеет право на жизнь Там, которую у нее отобрали здесь! Я могу продолжать работу над программой у себя дома, благо все средства были под рукой и никто из «Эвесты» об этом не узнает, за столько лет работы я научился заметать следы. Только вот одному мне не справиться, поэтому решил рискнуть и обратиться за помощью к бывшим коллегам, которых в свое время незаконно уволили из Корпорации. Эти люди воистину мастера своего дела, они должны были помочь…
Спустя еще неделю, я связался с теми, на чью поддержку надеялся. То были Джаред Стэйн - ученый практик в области программирования на базе «Бизон», так называли нано-площадку, на платформе которой создавали всевозможные технологии и кибер-продукты, и Донаван Бердс - нейрохирург, он достиг больших успехов в изучении мозга человека, написал не одну работу на тему когнитивного поведения индивида в киберпространстве. Они изъявили интерес и готовы были посодействовать в этой авантюре. Оставалось лишь достать микросхему и подготовить исследовательскую площадку дома.
Наш с Евой дом походил на большой космический корабль: белый, овальной формы и много стекла. Жена всегда хотела слетать в космос, так вот пришлось создать свою небольшую Вселенную: просторные комнаты, сферическая гостиная, на полу которой полупрозрачный гранит, а на потолке голограмма неба, днем над тобой всегда солнце и облака, а ночью мириады звезд и пролетающие хвостатые кометы. Она любила сидеть здесь на огромном диване и просто смотреть наверх, после чего вставала, заваривала чай и никогда не допивала его до конца, говоря, что так остается что-то незаконченное, к чему всегда можно вернуться.
В восточной части дома находился спортивный зал, где я и решил обустроить рабочее место. Перенес из кабинета все компьютеры и генераторы, провел кабель и установил, изготовленное на заказ, кресло, на котором будет лежать Ева во время сеансов. Все было подключено, единственное, чего не хватало, так это «Гондваны», хоть она и хранилась в моем сейфе, только вот вынести ее из «Эвесты» было задачей не из простых. Как и любой продукт Корпорации, программа имела чип, срабатывающий при попытке вынести ее за пределы хозяйских стен, а значит, надо каким-то образом испортить этот чип или перепрограммировать.
Сегодня я проснулся в шесть утра, собрался и полный решимости отправился на работу, у меня была цель, а если я чего-то хотел, то добивался этого! Зайдя в кабинет, закрылся и решил действовать. Ввел код, открыл сейф и достал микросхему, после чего подключил ее к удаленному серверу, который сам же и создал, и на который не распространялись права «Эвесты», как и их контроль. Отыскав код, отвечающий за блокировку и несанкционированный доступ, принялся «колдовать». Шел уже третий час неустанной работы, но взломать и перезаписать шифр не получалось, будто бы программа сама не хотела допускать кого-либо в свои недра. В итоге, пришлось временно прекратить и показаться на люди, но прежде чем выйти из кабинета, открыл файл с фотографиями со свадьбы, я каждый день смотрел на них, вспоминал, какой была Ева до аварии, какими были мы оба. Она везде улыбалась и была счастлива, даже в тот момент, когда я, по глупости, уронил кольцо в озеро, рядом с которым проходил банкет. Тогда нам многие пророчили троих или четверых детей, а Ева лишь закатывала глаза и толкала меня в бок. Я не знал, хочет ли детей она на самом деле, ведь о своей жизни и семье рассказывала очень мало, будто бы боялась вспоминать. Хотя, несмотря на такую скрытность, любила она отчаянно и страстно.
