— Нет! — вот сейчас повысил голос. — И не должна знать. Ей нельзя нервничать, сама понимаешь.
— Я бы на твоем месте сообщила. Все-таки дело серьезное. Мне вот твой отец всегда все рассказывал.
— Надеюсь, ты ей звонить не собираешься? — посмотрел на нее с явным раздражением, даже злостью.
— Нет, — опустилась на стул. — Поступай, как знаешь, — и аж глаза закрыла. — Все-таки, кто это мог быть? Может, ты кому дорогу перешел?
Мать Игоря не понаслышке знала о методах ведения бизнеса в лихие девяностые, они с мужем пережили многое, были и попытки рейдерских захватов, и травля, и угрозы.
— Не знаю, — опустил голову на подушку, та болела, кажется, сильнее простреленного плеча.
— Может, мне к знакомым обратиться?
— Не надо, у меня тоже есть связи и, честно говоря, покруче твоих, — устало усмехнулся.
— Совсем ты вычеркнул из жизни мать. Не нужна я тебе.
— Ну, не начинай только, пожалуйста. Никто тебя не вычеркивал.
— Вычеркнул, вычеркнул. У тебя дома живет беременная невеста, а я об этом не знаю, ты в кювете валяешься, я не знаю, в тебя стреляют, я, черт побери, снова не знаю! — на последнем слове уже дала волю эмоциям. — Разве так надо себя вести с единственной матерью? Или у тебя есть еще пара запасных? Хотя, чего собственно. Галюня вон твоя распрекрасная.
— Ты пришла меня поддержать или добить?
— Мне просто обидно и больно. Я сегодня чуть сына не лишилась. Вот станешь сам родителем, поймешь меня.
— Я ценю твою заботу и люблю тебя, но сейчас, правда, не лучший момент высказывать мне свои претензии.
— Ладно, — сменила-таки гнев на милость. — Главное, живой, — сжала его руку. — И раз Алисе знать ничего не нужно, я буду здесь с тобой вместо нее.
— Нет, мам. Не надо. Я в порядке. Ранение несерьезное, передвигаться самостоятельно могу и залеживаться в больнице не собираюсь. Поэтому поезжай домой.
— Слушай, но что-то ты ей должен будешь сказать. Сегодня или завтра тебя из больницы не выпустят. Хотя бы назови другую причину.
— Хорошо, — кивнул, — твоя взяла.
С уговорами, спорами, но Игорь все-таки отправил мать домой. Она хорошая, заботливая, однако дольше получаса с ней находиться рядом было опасно для здоровья, вот даже сейчас, матушка ушла, а у него давление подскочило. Но после двух уколов состояние нормализовалось, тогда получилось немного поспать.
А к вечеру Игорь решился на звонок Алисе. Причем решил сказать правду.
— Привет, барашка, — вывел на громкую связь. — Как дела?
— «Привет. Нормально, тебя вот жду. А еще меня сегодня не отпустили на улицу. Ты не говорил, что в саду будут травить кротов, — произнесла с явной иронией»
— Послушай, Алис. Тут такое дело. Я сейчас в больнице.
— «Что? Как? Почему?»
— Ты только успокойся. Все хорошо.
— «Было бы хорошо, ты бы не лежал в больнице. Что случилось?»
— Мою машину утром обстреляли неизвестные. У работы.
— «Обстреляли? — все, голос дрогнул. — Тебя ранили?»
— Да, в плечо. Ничего страшного, заживет быстро.
— «Скажи, в какой ты больнице. Я приеду»
— Нет. Не надо. Сиди дома и не высовывайся. Возможно, это дело рук Никитина. Поэтому будь максимально внимательна. На неизвестные звонки не отвечай, на улицу пока не выходи. Охрану я предупредил.
А она расплакалась, отчего Игорю стало еще хуже, чем было. Вот ведь, вынужден теперь валяться здесь, тогда как она там одна.
— Алиса, — у самого глаза покраснели. — Не плачь. Еще неизвестно, он ли это.
— «Из-за меня у тебя одни проблемы. Прости…» — и отключилась.
Алиса села на диван и вконец разрыдалась. Вдруг пришло осознание, она — несчастливый билет, который по глупости вытянул Игорь. Один раз чуть не разбился, сейчас вообще чуть не убили, а еще она тут со своими беременными истериками и возможно, больным ребенком. И даже ни поехать к нему, ни навестить. Алисе было горько, больно, стыдно. Стыдно перед ним, перед самой собой.
И, недолго думая, пошла собираться.
А Игорь к вечеру весь извелся. Беспомощно сидеть в палате было невыносимо. Вдруг дверь в палату открылась и на пороге появилась она. Волков так и замер с кружкой в руках. За спиной Алисы переминались с ноги на ногу охранники, и когда она вошла в палату, те скорее заговорили:
— Игорь Владимирович, мы пытались остановить. Но не силой же…
— Так, все, — отмахнулся от них. — Я уже понял, что у вас не серьезная фирма, а шарашкина контора, — затем снова посмотрел на Алису. — Ну, что я тебе говорил? — хотя в душе был невероятно рад ее видеть.
— Думаешь, я бы смогла провести ночь в доме, зная, что ты здесь? — подошла к нему и сразу же обняла.
Она не плакала, нет. Но в глазах было столько всего, столько отчаяния, горечи.
— Алис, — опустил голову ей на плечо, несмотря на боль. — Все хорошо.
— Нет, не хорошо. Из-за меня ты чуть не погиб, снова.
— Не говори ерунды, в первый раз виноват был только я сам, потому что гнал, как чокнутый. А сегодня. Мало ли, кто это мог быть.
— Я люблю тебя, — зарылась пальцами в его волосах. — Люблю очень сильно и не хочу, чтобы ты… из-за меня…
— Так, еще слово и получишь здоровой рукой по мягкому месту, — положил руку ей на правую ягодицу. — В жизни всякое бывает. И если это Никитин, то пока его не возьмут в оборот, нам надо быть очень и очень осторожными.
— Он же психопат, — замотала головой.
— Зато мы нормальные. И хотим жить по-человечески. Кстати, здесь есть отделение гинекологии, — Игорь коснулся ее живота. — Можем договориться, тебе сделают УЗИ. Я хочу знать, кто там сидит.
— Ладно.
— А еще, хочу бессовестно воспользоваться своим положением «человека с раной» и попросить тебя стать моей женой.
— Игорь, — а губы тронула улыбка. — Ты не умеешь останавливаться, да?
— Обещаю, когда мы сыграем свадьбу, остановлюсь.
— Нет, — замотала головой.
— Что нет? — вытаращился на нее.
— Не остановишься, — наконец-то расплылась широкой улыбкой. — И да, я стану твоей женой. Барашка и Волк Игоревич. Хоть сказку пиши.
— Ну, скоро у нас будет кому сказки рассказывать, так что, почему нет.
Эту ночь Алиса провела в палате Игоря, так и спала с ним рядом, на краешке кровати. Врачи попытались было возмутиться, но разве ж с Волковым можно спорить, особенно с теми деньгами, которые он заплатил за палату и лечение.
А на следующий день они отправились в отделение гинекологии. Заведующая так и замерла, увидев странную парочку. Один с перевязанным плечом, явно пациент, а вторая с животом и улыбкой до ушей. Алисе самой не терпелось узнать, кого же она носит под сердцем. А то вроде шьет детские вещички, шьет, и всё нейтрального цвета.
