О размерах этого жалованья в конце правления Ивана Грозного можно судить по царской грамоте, датированной июлем 1582 г. Согласно ей, расквартированные в Коломне «литовские люди» (всего 91 человек и еще 47 «служебников» – слуг или пахолков) рот ротмистров Т. Севрюцкого и М. Мизина должны были получить «на корм» «против прежнего вполы» (то есть половинное жалованье – не потому ли, что на южном фронтире было в это время спокойно? – В. П.) почти 40 рублей. И это половинное месячное жалованье составляло самим ротмистрам по алтыну (3 копейки) в день, «товарищам их, в первой статье по четыре деньги на день человеку (то есть по 2 копейки. – В. П.), другой статье по получетверте денге человеку на день (то есть по 3,5 деньги. – В. П.), третьей статье по три денги человеку на день, четвертой статье по полутретье денге человеку на день, пятой статье по две денги человеку на день, а служебником их по полуторе денге человеку на день…»
[144].
Попробуем, исходя из этих цифр, прикинуть нижнюю планку ординарных расходов, имея в виду ежегодные выплаты денежного жалованья служилым людям всех чинов, исходя из сохранившихся в актовых материалах сведениях о размерах выплат и их регулярности (примем за аксиому установившийся во второй половине правления Ивана Грозного ежегодный характер выплат – не только стрельцам и пушкарям, но и детям боярским, которым без денежного государева жалованья было все сложнее «подняться» на службу).
Проще рассчитать стоимость «кормовых» денег, полагавшихся наемникам. Взяв за основу роспись жалованья людям ротмистров Т. Севрюцкого и М. Мизина, мы выходим на цифру около 14–15 тыс. рублей (и это, напомним, половинное жалованье) в год. Еще около 80–90 тыс. рублей (если брать за основу приведенные Дж. Флетчером цифры) уйдет на жалованье стрельцам, а если взять казаков, пушкарей, затинщиков и пр., то сумма потребных на выплату им государева денежного жалованья средств легко перевалит за 100 тыс. рублей. Еще около 100 тыс. (95 тыс., согласно Флетчеру, и из его рассказа следует, что это половинное жалованье) рублей уйдет на выплаты детям боярским. Однако нам эта сумма представляется, скорее всего, заниженной. В том же Полоцком походе 1562–1563 гг. участвовало около 18 тыс. детей боярских, и это явно не все служивые, занесенные в соответствующие списки Разрядного приказа. И если предположить, что они получали, как новгородский помещик Семен Пестриков в 1556 г., «по шти рублев» государева денежного жалованья, то и тогда выходит в год более 100 тыс. рублей. Детей же боярских было, вне всякого сомнения, существенно больше 18 тыс., и оклады у них были также в среднем явно не 6 рублей. Поэтому, если мы посчитаем, что на выплаты служилым людям «по отечеству» казна ежегодно расходовала порядка 250–300 тыс. рублей, то вряд ли мы сильно погрешим против истины. И общая сумма ежегодных ординарных военных расходов (только денежное жалованье служилым людям) в 350–400 тыс. рублей в мирное (относительно, конечно) время вовсе не выглядит чрезмерной. Скорее наоборот, это как раз и будет та самая нижняя планка этих расходов, которые на деле были, видимо, выше.
Прикинув приблизительно минимальный размер ординарных расходов (подчеркнем, что речь шла только о денежных выплатах служилым людям), попробуем рассчитать размеры экстраординарных, понимая под ними в первую очередь расходы на проведение одной кампании или крупного военного предприятия. Можно ли сделать такие расчеты? Пожалуй, на этот вопрос мы ответим утвердительно, хотя, конечно, наши расчеты будут иметь достаточно приблизительный характер и, касаясь преимущественно затрат из государевой казны, денежных и натуральных, покажут опять же вероятную нижнюю планку расходов. Сохранилось несколько достаточно подробных походных росписей 2-й половины XVI в. – «разряды» Полоцкого похода 1562–1563 гг., Молодинской кампании 1572 г. и Ливонского похода Ивана Грозного 1577 г. Взяв за основу сведения, что сохранились в разрядных книгах относительно последнего похода, и попробуем рассчитать, во что обошлось казне Ивана Грозного его «бранная лютость», обращенная против непонятливых ливонских «немцев».
Согласно разрядным записям, царское войско в том походе насчитывало несколько больше 7 тыс. детей боярских всех статей (точнее, 7279 чел.), 1280 государевых стрельцов и 5190 стрельцов земских, 1440 казаков, татар и прочих инородцев 4229 чел. Кроме того, при обозе и при наряде была многочисленная посоха – 8193 пешей и 4237 «коневой» (то есть с повозками)
[145]. Еще при войске было некоторое количество послужильцев детей боярских, но для наших расчетов их численность не принципиальна, поскольку в любом случае государево денежное жалованье, «подъемные», для похода получали дети боярские в зависимости от той статьи, в которую они были записаны, но не их боевые и кошевые слуги. Таким образом, округляя, можно полагать, что с собой Иван взял «строевых» (без учета всякого рода послужильцев) 19,4 тыс. «сабель и пищалей», «нестроевых» (посохи) – 12,3 тыс. и порядка 40–50 тыс. лошадей (минимум).
Теперь, зная примерный порядок цифр, показывающих численность выставленной Иваном Грозным полевой армии, попробуем вычислить, сколько государева казна должна была израсходовать средств на выдачу денежного жалованья ратникам и посошным людям. С последними проще всего – в псковских летописях сохранилось немало сведений о том, сколько и в каком порядке посошные получали денег за свою службу. Кампания 1577 г. длилась примерно с апреля по сентябрь, то есть полгода, а по «полоцкому» счету посоха получала в месяц на пешего по 2 рубля, а на конного – 5 рублей
[146]. Следовательно, выплаты жалованья посошным в месяц составляли около 37 тыс. рублей, а на полгода – около 220 тыс. рублей. Остается вопрос: откуда брались деньги на посошных, оплачивали ли их труды казна или же «земля»? Ранее мы предполагали, что жалованье посохе выплачивала казна, однако, проанализировав сведения псковских летописей и актовые материалы, сегодня мы склоняемся к тому, что расходы на содержание посохи брала на себя «земля». Характерна жалоба псковского летописца на возложенную на «землю» Иваном Грозным «тягость», когда государь «повеле правити посоху под наряд и мосты мостити в Ливонскую землю и Вифлянскую, и зелейную руду збирати; и от того налогу и правежу вси люди е новгородцы и псковичи обнищаша и в посоху поидоша сами, а давать стало нечево (выделено нами. – В. П.)…»
[147]. Из этой летописной фразы следует, что «земля» выставляла от себя на государеву службу нужное количество людей и коней, нанимая всевозможных «охочих» людей-добровольцев из числа «казаков» и всякого рода «захребетников», со всем необходимым или соответствующий денежный эквивалент, ну а когда это стало невозможным, то была вынуждена являться на службу сама. Впрочем, полностью исключить вариант с тем, что содержание посохи брала на себя казна, видимо, нельзя – во всяком случае, тогда возникает вопрос о предназначении пресловутых «посошных денег», от взимания которых освобождались те же крестьяне, жившие на землях, принадлежавших Чудову монастырю.
