Окончательное выделение Разрядного приказа из великокняжеского Дворца (или Казны) произошло, похоже, при Василии III. Во всяком случае, в одной из разрядных книг под 7039 г. (1530/31 г.) говорилось, что великий князь возложил опалу на воевод «на князя Ивана Воротынскова да Ивана Овчину да Ивана Лятцкова», повелев их «с Тулы дияку Афонасью Курицыну привести к Москве в Роз-ряд…». В разрядных же записях под 7043 г. (1534/35 г.) содержится другое, не менее важное и любопытное указание на то, что «тово же 7043-го и 7044-го и 7045-го году на Москве в розряде дьяки Елизарей Цыплетев да Офонасей Курицын, да Григорей Загрязской, да у них в розряде подьячеи Левонтей да Иван Вырубовы»
[217]. Эти первые упоминания о Разрядном приказе свидетельствуют, с одной стороны, что он уже существует как отдельная, независимая структура, а с другой – если мы сравним эту разрядную запись со свидетельством Котошихина, то выходит, что «штатное» расписание Разрядного приказа из трех дьяков сложилось уже в эпоху Василия III. Одним словом, вести отсчет истории Разрядного приказа, центрального и самого важного звена военно-административной машины Русского государства, можно вести как минимум с конца правления Василия III.
Окончательное упорядочивание и оформление Разрядного приказа относится, безусловно, к 50-м гг. XVI в., ко временам первого русского царя Ивана Грозного, при котором наметившаяся в предыдущие десятилетия тенденция упорядочивания и бюрократизации (в хорошем смысле) государственного управления вообще и военной администрации в частности привела к формированию системы приказов, отвечавших за различные аспекты функционирования военной машины Русского государства. Этот процесс растянулся на несколько десятилетий и в целом был завершен к концу правления Ивана, после чего выстроенное здание приказной администрации дорабатывалось при его сыне Федоре и Борисе Годунове.
Место головного военно-административного учреждения в этой системе прочно занял Разрядный приказ, функции и задачи которого подробно были расписаны Котошихиным – за сто лет существования Разряда они существенно не переменились (а если и изменились, то только в сторону расширения). Во главе приказа во 2-й половине XVI в. стояли такие крупные и, не побоимся такого слова, выдающиеся военные администраторы, как Елизар Цыплятев и его сын Иван, Иван Выродков (тот самый Иван Выродков, строитель Свияжска, герой осады Казани в 1552 г. и одновременно взяточник и лихоимец), братья Андрей (которого английский купец и дипломат Дж. Горсей характеризовал как «лукавейшего из всех живших скифов») и Василий Щелкаловы, Андрей Клобуков (весьма ценимый Иваном Грозным – когда он попал в плен к полякам после неудачной для русских битвы под Венденом в 1577 г., Иван предложил Стефану Баторию, королю Речи Посполитой, выкупить дьяка за 500 рублей
[218]. На эти деньги можно было купить столько зерна, что его хватило бы для прокормления в течение года почти 500 человек), Дружина Петелин, Сапун Аврамов и др. На их плечи и на плечи их младших товарищей и немногочисленных подьячих ложился колоссальный груз ответственности за исправное функционирование всей военной машины Русского государства. И надо сказать, что разрядные дьяки и подьячие умудрялись успешно справляться с возложенными на них обязанностями: ведением текущей разрядной документации; перепиской с воеводами и головами; составлением полковых росписей и наказов отправляющимся в поход или на годование в города и крепости воеводам; организацией регулярных смотров детей боярских и верстания поспевающих на государеву службу новиков; решением вопросов снабжения действующей армии и гарнизонов крепостей огнеприпасами, провиантом и фуражом; выплатой жалованья и пр.
По мере усложнения и изменения структуры царского войска часть функций Разрядного приказа и Дворца передавались в новые приказы и иные структуры, отвечавшие за отдельные отрасли военного управления и администрации. К 1547 г. относится первое упоминание Оружейной палаты (в составе дворцового ведомства, приказа Большого дворца). Эта палата (иногда ее еще именовали Бронным приказом) во главе с оружничим отвечала за государевы оружие и доспехи, их исправность и пополнение.
1571 г. датируется первое упоминание в источниках Стрелецкого приказа, в компетенции которого долгое время находились не только стрельцы, но и, если судить по сохранившимся документам, служилые казаки. На первых порах стрельцы, судя по всему, находились в ведении дворцового ведомства и «боярина введенного… у которого будут в приказе стрелетцкие дела»
[219]. Затем, по мере увеличения численности стрелецкого войска и появления новых его категорий, по меньшей мере часть стрельцов должна была оказаться под управлением Разряда, пока, наконец, для управления стрельцами (надо полагать, «земскими», тогда как «опричные»/«государевы» стрельцы по-прежнему оставались в подчинении приказа Большого дворца по меньшей мере до самой смерти Ивана Грозного) не был создан Стрелецкий приказ.
В 1577 г. впервые упоминается Пушкарный приказ (он же Городового дела и Засечный). Пушкарный приказ совместил в себе функции прежней Пушкарной избы, изготавливавшей артиллерийские орудия, и учреждения, в ведении которого находились пушкари, затинщики, зелейных дел мастера (изготавливавшие порох), кузнецы и плотники и прочие городовых дел мастера.
В конце 80-х гг. XVI в. появляется и первое упоминание о будущем Иноземском приказе, а тогда приказе служилых немцев, или Панском приказе. По словам некоего англичанина, оставшегося неизвестным, Панский приказ – это «ведомство [для] солдат, которые являются поляками и иностранцами, получающими плату и жалованье»
[220].
Отдельно от «обычных» приказов стоят так называемые «четверти», возникшие как структуры, ответственные за сбор «кормленого окупа», который шел на выплаты денежного жалованья детям боярским. На первых порах, при Иване Грозном, сбор «окупа» по старой традиции поручался («приказывался») государем «кормленому» «четвертному» дьяку, который одновременно исполнял обязанности дьяка в каком-либо существующем приказе – например, Разрядном, как дьяк А. Шерефединов. Позднее, уже в царствования Федора Иоанновича и Бориса Годунова, четверти обособились в самостоятельные приказы со своим аппаратом, но при сохранении прежних своих функций.
И, завершая характеристику военно-административного аппарата Русского государства, скажем об еще одном приказе. Его нельзя поставить на одну доску с тем же Разрядным или Стрелецким приказом, однако от его успешной работы во многом зависела боеспособность русского войска, в особенности поместной конницы. Речь идет о Конюшенном приказе. На первых порах ведомство конюшего, придворного чина (известен с 1493–1494 гг.) отвечало в первую очередь дворцовыми конюшнями, всякого рода экипажами и повозками для государского обихода, а также конюшенными слободами и «заводами». Однако затем в сферу ответственности конюших, ясельничих и дьяков попадает чрезвычайно важный вопрос – регулирование торговли лошадьми, в особенности пригоняемых ногайскими татарами сотнями и тысячами на торг неказистых, но неприхотливых и чрезвычайно выносливых степных лошадок-бахматов. Конюший приказ (с 1573 г., в 1548–1573 гг. – Конюшая изба) следил за тем, чтобы продаваемые лошади обязательно клеймились с обязательным же занесением сведений в специальные книги, сбором пошлин с купли-продажи и отбирал лучших лошадей для государевых конюшен и «заводов».
