Особенно важен в этом отношении «Государев разряд», поскольку он играл роль именно официального, не частного, справочника и был, как отмечал Ю. В. Анхимюк, труднодоступен для копирования (и последующего редактирования) заинтересованными частными лицами
[258]. Правда, еще П. Н. Милюков установил, что способный нам помочь «Государев разряд» был составлен в 1556 г. «задним числом за много лет на основе «сырых» разрядных первоисточников (выделено нами. – В. П.)…»
[259]. Тем не менее именно его официальный характер позволяет считать его более точным, нежели частные разрядные книги, которые, вдобавок ко всему прочему, и составлены были в массе своей много позже как самого «Государева разряда» 1-й редакции, так и интересующих нас событий. И если мы обратимся к записям «Государева разряда», то сразу заметим, что, если не считать записи о новгородской экспедиции 1477–1478 гг., то более или менее регулярно упоминания об «уряжении» «полков» по новой системе появляются лишь с 1487 г., с очередного казанского похода
[260].
В последующие десятилетия, в конце правления Ивана III и во времена его сына Василия, ситуация с «уряжением» «полков» в походной рати остается не менее любопытной и в известном смысле загадочной. Если предположить, что система «уряжения» «полков» по «достоанию» складывается на рубеже XV–XVI вв., то тогда чем можно объяснить разницу в «уряжении» ратей, отправлявшихся воевать Казань, Литву и противостоять крымским татарам на «берегу» (на окском оборонительном рубеже)? Большие походы на Литву и Казань расписывались, согласно «Государеву разряду», на 3–5 «полков»-«дивизий», тогда как «береговой» «разряд», который должен был препятствовать попыткам крымских татар переправиться через Оку и вторгнуться в сердце Русского государства (согласитесь, задача чрезвычайной важности), на «полки» расписывался через раз (с 7021 по 7041 г. «береговой» разряд был расписан на «полки» в девяти случаях, и не была расписана в семи случаях, в шести случаях роспись по «берегу» отсутствует, впрочем, как и в летописях). Ярким примером тому может служить «береговой» «разряд» 1521 г. Его важность очевидна хотя из того обстоятельства, что тогда, летом 1521 г., на Оке ожидалось нашествие крымских татар во главе с самим «царем» Мухаммед-Гирем I, и в Москве отдавали себе отчет о том, насколько все серьезно. На «берегу» была собрана немалая рать (по нашим подсчетам, не менее 20–25 тыс. ратных), а во главе войска были поставлены опытные и испытанные воеводы. При этом «большим» воеводой был назначен молодой и неопытный еще в полковождении князь Д. Ф. Бельский, недостаток опыта которого более чем с лихвой компенсировался его знатностью и приближенностью к великому князю. Однако же «береговой» «разряд» 1521 г. не расписан на «титульные» «полки»!
[261]
С чем это связано – с тем ли, что «литовская» или «казанская» «служба» считалась тогда более «честной», нежели «береговая»? Или же на то были иные причины, связанные, к примеру, с тем, что сам «полчный ряд» переживал трансформацию? А может, перед нами своего рода «реликт» прежних времен – Василий III сам намеревался выехать на «берег» на «прямое дело» со своим недругом, крымским «царем, и уже по выезду на место лично «урядил» бы «полки» по их «достоанию»? В пользу последнего предположения, кстати, говорит тот факт, что в следующем, 1722 г. Василий III, снова ожидая крымского «царя» Мухаммед-Гирея I на «берегу», сперва выслал на Оку своих воевод, а затем, прибыв в Коломну, «розрядил князь великий воевод по полкам и приговорил, где которому полку стоят»
[262].
Так или иначе, на эти вопросы нет однозначного ответа, и, пытаясь сформулировать ответ на вопрос, когда же складывается классическое «уряжение» «полков» по их «достоанию», мы бы осторожно предположили, что этот процесс, начавшись в конце XV в., растянулся более чем на полстолетия. Окончательная отладка новой системы «уряжения» «полков» приходится на 2-ю четверть XVI в. И если быть совсем уж точным, то мы полагаем, что это было связано с начавшейся в 1545 г. очередной (и оказавшейся последней) «казанщиной», растянувшейся на долгих семь лет.
Впрочем, только ли одна «казанщина» способствовала завершению растянувшегося на несколько десятилетий процесса? Анализируя разбросанные по сохранившимся источникам то тут, то там намеки, можно предположить, что процесс окончательного формирования и закрепления новой «редакции» «полчного ряда», очень скоро ставшей «классической», был связан с рядом других, не менее, если не более серьезных обстоятельств.
С одной стороны, неизбежность серьезных корректив в порядке «уряжения» «полков» была связана с ростом численности как войска вообще, так и полевых ратей в частности (а значит, усложнением их подготовки, организации и управления в ходе похода и во время сражения). С другой стороны, завершение создания новой системы «уряжения», несомненно, было связано с теми военными «реформами», которые проходили в конце 40–50-х гг. XVI в., и общим упорядочиванием работы государственной машины (пресловутые «реформы» так называемой Избранной рады) в это же время. Наконец, закрепление системы «титульных» «полков» (в первую очередь как военно-административных единиц) и их иерархии, жестко закрепленной в разрядной документации, стало ответом на постепенное распространение местничества в годы правления Василия III и, в особенности, в «боярское правление» при малолетстве Ивана IV, и необходимость приведения его в некие приемлемые рамки.
Представляется также, что на процессы формирования «номенклатуры» «титульных» «полков» оказала свое влияние так называемая «ориентализация» русского военного дела, также пришедшаяся на эти десятилетия. Во всяком случае, «крыльевая» система и соответствующая своего рода «чиновная» иерархия в Орде и татарских улусах, возникших после ее распада, хорошо известна, и исключить определенное ее воздействие на русские военные традиции постордынской эпохи, когда русское военное дело постепенно «ориентализировалось», нельзя.
В своем окончательном виде хорошо знакомый нам «полчный ряд», основанный на четкой иерархии «титульных» «полков» (подчеркнем это еще раз – прежде всего как военно-административных, но не тактических, формирований), сложился, судя по всему, в ходе «войны двух царей» (русского Ивана IV и крымского Девлет-Гирея I, 1552–1577 гг.) и Полоцкой войны между Иваном IV и великим князем литовским и королем польским Сигизмундом II Августом (1561–1570 гг.). Теперь «уряжение полков» происходило заблаговременно, еще до начала кампании. В Разрядном приказе составлялся соответствующий «разряд», «большой» (на пять «титульных» «полков») или «малый» (на три), с заранее известным «расписанием» воевод и служилых корпораций-«городов» по «полкам». В случае если в поход выступал сам государь (как это было в Полоцком походе 1562–1563 гг.), к «большому» «разряду» добавлялся Государев полк и дополнительно – Ертаул (сводный авангардный «полк» из лучших, отборных детей боярских и их послужильцев ото всех других «полков», преемник прежних «изгонных» ратей). Кроме того, если предпринималась серьезная, не набеговая, экспедиция, в походный «разряд» включался дополнительно Наряд – полевая и осадная артиллерия вместе с пушкарями, прочей прислугой и обозом. Сам Наряд, судя по всему, был разделен на «большой», «середней» и «лехкой» (по весу артиллерийских систем, «чтобы в походе… за болшим нарядом людем истомы и мотчания не было»).
