Подобного ответа со стороны императора на предложения шаха Аббаса было явно недостаточно для заключения соглашения между Империей и Персией. В Праге Э. Ширли понял, что и у других европейских государей предложения Аббаса о военном сотрудничестве не встречают должного отклика. Весной 1601 г. он предпринял попытку разъяснить Клименту VIII истинное положение дел. Ширли писал понтифику: «Святой Отец. Переговоры от имени Короля Персии заключаются всего в двух вопросах. Первый затрагивает политическое устройство «конфедерации» против общего врага – Турка, с христианскими принцами, которое он (шах) надеется достичь через посредничество Вашей Святости. Другой – относительно вопросов религии. И хотя второй может быть более важным делом и большей целью для Вашей Святости и для меня как хрестьянина, тем не менее начинать необходимо с первого, потому что для короля Персии его разрешение будет являться сильнейшим поводом для удовлетворения второго»
[281].
Столь решительные заявления Ширли имели определенный резонанс в Римской курии, тем более что она выступала идейным координатором действий против османов. Однако в отношениях с Персией, так же как и с Русским государством, Римская курия допустила тактическую ошибку. На первое место в отношениях с Аббасом I Климент VIII поставил обращение шаха в христианство и прозелитизм на территории Персии. Лояльное отношение к христианам, как потенциальным союзникам, шах демонстрировал повсеместно. Это ввело в заблуждение папского посланца о. Франсиско Дакосту, который в конце 1599 г. побывал при дворе Аббаса и сделал Клименту VIII отчет о том, что шах готов вместе со своей державой вступить в лоно католической церкви
[282]. Это заблуждение в результате и привело к роковым последствиям.
Ответ Климента VIII на предложения Аббаса, данный Э. Ширли и Хусейн Али-беку, от 02.05.1601 заслуживает особого внимания. В нем в общих чертах изложены основные шаги, которые предприняла Римская курия в ответ на предложения Аббаса. «…Вы послали к Нам дворянина Антони Ширли и выдающегося Хусейн Али-бека, чье прибытие было для Нас очень приятным. ‹…› Поскольку с тех пор как они прибыли, Мы услышали со многими подроб ностями то, что подтверждается долгожданными письмами, которые Мы получили с исключительным восхищением от Вашего имени. Мы внимательнейшим образом выслушали те вопросы, которые они обсуждали с Нами от Вашего имени. ‹…›
…Мы, как и Верховные римские папы, наши предшественники, которые часто имели дело с Вашим отцом и предками, действительно хотим иметь дело с Вами. Вы не должны быть объяты тревогой и печалью по поводу того, что Вам одному придется выступать на самого жестокого врага величия персидских королей, который стремится сокрушить Вас и надеть ярмо рабства. <…>
Относительно Вашего желания в нашем присутствии заключить с христианскими королями и принцами лигу против Турка – Мы желаем того же самого, и Мы заверяем Вас, что приложим к воплощению этой идеи все усилия и употребим все знаки папской власти…»
[283]
Однако предложения Климента VIII тактически отличались от предложений, сделанных Аббасом I. «Но великие дела требуют внимательного рассмотрения и немалого времени. Между тем некоторые из наших принцев сдерживают турок военными действиями. Особенно это касается Нашего дражайшего сына, Рудольфа Избираемого императора, который постоянно ведет войну с Турком. И даже теперь, этим летом, собираются средства для этого. Мы также помогаем ему, посылая наши вспомогательные силы против турок
[284]. И всеми возможными способами давления Мы воздействуем на Католических принцев, наших сыновей, чтобы оказать помощь тому же самому Избираемому императору»
[285].
Климент VIII предлагал Аббасу напасть на османов немедленно, без всяких задержек. «Мы надеемся на Ваше благоразумие и Ваш здравый смысл для того, чтобы использовать этот благоприятный случай, и, пока Турок держит весь цвет своей армии в Венгрии, Вы, поддержанный христианским оружием
[286], нападете на него со своими стальными клинками с флангов. ‹…› Не должно быть никакой задержки, чтобы не упустить представившуюся возможность»
[287].
Только после открытия второго фронта против турок, по заверениям Климента VIII, «Вы будете полезны Христианам и Христиане в свою очередь Вам…»
[288]. Остальная часть письма была посвящена уговорам Аббаса вступить в лоно католической церкви. Папа считал, что, обратившись в католичество, Аббас накрепко будет привязан к другим христианским государям и будет более готовым к объединенным действиям против османов. Апостольское, духовное начало подавило в Клименте VIII трезвого и расчетливого политического деятеля, которым он на самом деле являлся.
Ответ Климента VIII разочаровал Аббаса. Шах был осведомлен о действиях Рудольфа II в Венгрии, однако считал их недостаточными для намеченной цели. О намерении объединить Испанию, Венецию, Тоскану и другие государства или выслать вооруженные силы на театр военных действий не было сказано ни единого слова. Даже полномочия его посланников, Э. Ширли и Хусейн Али-бека, были подвергнуты сомнению
[289]. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что уникальные для Европы предложения Аббаса остались нереализованными.
Однако некоторый результат персидским посольством все-таки был достигнут, и не без участия Э. Ширли. В декабре 1600 г. персидское посольство прибыло в Рим, где ему был оказан торжественный прием
[290]. После этого на глазах одного из кардиналов Римской курии произошла ссора между Хусейн Али-беком и Э. Ширли, якобы из-за полномочий главного посла. Впоследствии Орудж-бек утверждал, что это произошло не из-за полномочий, а из-за вскрывшейся кражи посольских подарков, которые Э. Ширли продал в Москве английскому купцу
[291].
