И, чтобы они еще больше отдавали этому великому предприятию, Мы, опираясь на милость Всемогущего Бога и власть Благословенных Апостолов Петра и Павла, Мы принимаем за Господа у этих монахов отпущение всех грехов, чтобы выиграть молитвами и причастиями, если это возможно, следующие дни: день, когда отправленные наставниками они будут помещены в монастыри миссий; день, когда по окончании года или другого отрезка времени, назначенного Служителем, они возобновят молитвы и обеты продолжить путь в страны неверных, для удовольствия наставников; и день, когда, отправившись в миссию и прибывши на пост, который им будет назначен, они начнут осуществление своих обязанностей.
Кроме того, эти набожные верные, желающие заслужить у неба награду за их работу, созидая ее со своими дарами, были уверены, что милостыня, данная ими для этой цели, получит свое назначение и не будет использована в других целях, Мы приказываем, в силу святого послушания, всем наставникам и всем другим монахам, без разбора, вышеупомянутой Конгрегации, заботиться о том, чтобы все дары, данные для учреждения миссий и осуществления обращения веры неверных, были использованы только в этих целях, то есть служили миссионерам, снабжали их книгами и мастерства, так же как и другими необходимыми вещами как для вышеупомянутых монастырей, так и для монастырей, домов и церквей, которые нужно было построить, обставить и поддерживать в старых миссиях; и чтобы эти суммы не были направлены на другие цели, кроме тех, что были сказаны. Если же они будут действовать иначе, они будут подвергнуты изгнанию latœ sententiœ, от которого их может освободить только сам Папа Римский, за исключением статьи о смерти; и к тому же они должны будут вернуть вышеуказанному делу, учитывая капиталы других монастырей, потраченное имущество. Несмотря на это, и т. д., т. д. И мы желаем, и т. д., т. д.
Дано в Риме, около Святого Петра, под кольцом Рыбака, 15 декабря 1605 года, нашего первого понтификата».
Чтение этого документа и инструкции, пришедших из Рима, порадовало сердца наших миссионеров. Больше их ничего не держало в Москве: они поспешили попросить разрешение у Дмитрия на отъезд. Царь, который их искренне любил, хотел было удержать их подольше рядом с собой; но понимал их доводы, и, чтобы помочь им в осуществлении их проекта, он предоставил им выбор между двумя одинаково благоприятными возможностями: Зенил Камбей, посол, которого король Персии отправил к императору римлян, возвращался в свою страну через Московию и должен был покинуть Москву через два дня; с другой стороны, сам Дмитрий предложил отправить на третьей или четвертой неделе после Пасхи двух послов к царю Шах Аббасу. Он добавил, что, если наши монахи выберут компанию персидского посла, они должны будут остановиться в Казани, чтобы дождаться оттепели на Волге, но в этом случае он прикажет своим послам присоединиться к ним в том городе и сопровождать их отсюда в Астрахань и до Персии.
Миссионеры посовещались: взвесив все за и против, решили, больше не тратя времени уехать с послом Персии, несмотря на малое расположение, которое он к ним проявлял. Вот основная причина их выбора. Авторитет Дмитрия был подкреплен лишь новыми волнениями, происходившими почти каждый день; дальновидные и осторожные люди серьезно остерегались, что мятежникам удастся вытеснить царя или уничтожить его под обломками трона: однако, если эти печальные предсказания сбудутся, путешественники лишатся любого способа добраться до места своей цели. Они высказали свое решение Дмитрию, он выслушал его и поспешил обеспечить их всем необходимым. По его приказу главный канцлер империи выдал им пропуск; трем московским дворянам было приказано сопровождать их и защищать; переводчик по имени Софоний, говорящий на итальянском, должен был предоставить им свои услуги и, наконец, за счет царя, обеспечение жильем, питанием и всем необходимым для путешествия. Дмитрий также хотел предоставить нашим отцам шубы из соболя и другие драгоценности; но они ничего не приняли и довольствовались несколькими грубыми покрывалами, чтобы оборачивать ноги.
Все было готово, и персидский посол торопился отправиться в путь. 22 марта, которое было вторником на Святой Неделе, миссионеры, попрощавшись с Дмитрием и поблагодарив его, сели в сани и направились к Владимиру, старому и очень известному городу, бывшему когда-то резиденцией великих герцогов Московских. Не забудем сказать, что с нашими отцами были еще три других переводчика: венецианец и поляк, который знал русский и присоединившийся к ним в Польше, и волох, греческого обряда, которого они взяли в Москве и который хвастался знаниями турецкого языка.
Пройдя Владимир и Муром, путешественники дошли до огромных равнин, покрытых городами, деревнями и фермами. Среди жителей этих краев насчитывалось некоторое число татар идолопоклонников: наши миссионеры видели их молитвы и жертвоприношения на пороге или в коридоре домов. Они добрались до Волги в Нижнем Новгороде. Толстый слой льда, покрывавший реку, позволил им легко, быстро и уверенно переправится на санях в Казань. Они прибыли туда 2 апреля, пройдя меньше чем за двенадцать дней дистанцию в сто шестьдесят лье, которые отделяли этот город от Москвы.
Глава VII. Миссионеры в Казани. Их отправление из этого города 26 июля 1606 года. Волга. Прибытие 20 августа и нахождение около Царицына
Город Казань находится на реке Казанке, на расстоянии полулье от места ее впадения в Волгу. Расположение города весьма удобно; воздух чистый и здоровый, но зимой стоят сильные холода. Городские сооружения, выстроенные в восточном стиле, придают ему весьма живописный вид. В городе 41 церковь, в том числе один великолепный собор. Часть города построена на горе, другая часть в долине. Дома, расположенные в долине, деревянные, однако имеют очень изящный, привлекательный вид.
Казань некогда была столицей и резиденцией татарских принцев, в 1552 году она была покорена Иваном Грозным, присоединена к Московии и стала главным городом одноименного Казанского уезда.
В 1606 году губернатором Казани был брат Валашского князя. Его пребывание в Риме во времена понтификата Сикста V и Григория XIV, где он был окружен вниманием и почтением, вызвало у него любовь и почтение к итальянцам. Боясь попасть в руки турок, гнет которых сбросил его брат в 1595 году, перешедший на службу к Сигизмунду, князю Трансильвании, он нашел убежище в Московии, и царь поставил его губернатором Казани, произведя в сенаторы. Губернатор Казани радушно, с почестями принял миссионеров, так же как и персидского посла. Он приказал предоставить им жилье в удобном доме, заранее обо всем позаботившись. Тем не менее он воздерживался от проявления личного участия, то ли потому, что, согласно обычаям страны, его положение обязывало его к этому, то ли он не хотел быть мишенью для нападок хитрых противников, будучи иностранцем на этом посту, то ли до него доходили смутные слухи о том, что нечто замышляется против Дмитрия. Катастрофа в самом деле была неизбежна и грозила новой длительной отсрочкой для святого дела наших миссионеров.
Великодушие является уделом, как правило, принцев и королей, одной из их наилучших добродетелей, но когда оно чрезмерно и неблагоразумно, тогда оно становится слабостью. В этом случае оно открывает дверь для мятежей, возмущений, заговоров непокорных. А это не благоприятствует славе властителя и благу народа, порождая презрение к одному и несчастья для другого. Пример Дмитрия является жестоким подтверждением этой истины. Мы уже говорили о том, что начало его правления было отмечено заговорами, организованными против него бывшими сторонниками Бориса. Василий был одним из главных заговорщиков. Он был схвачен, изобличен и объявлен виновным в мятеже и оскорблении величества. Сенат приговорил его к смертной казни через отсечение головы. Его привезли на место казни, и нож палача уже поднялся над ним, но вдруг по приказу Дмитрия казнь остановили: смертная казнь была заменена ссылкой, куда его отправили вместе с братьями и другими соучастниками.
