Абт писал, что Армстронга как лидера гонки проверяли на допинг каждый день, и делал упор на значимость его достижения для всех больных раком. «Моя история – это история успеха ракового больного, – цитировал он слова Армстронга. – Многие люди пережили подобное. В Америке, Франции, Европе люди проходят через это». Армстронг сказал, что он не настолько глуп, чтобы после рака употреблять допинг. «Ведь я был на грани смерти», – настаивал он.
Внезапная паранойя Армстронга возникла не на пустом месте. Это был его тактический ход. Он использовал Абта, чтобы предвосхитить вопросы, которые рано или поздно должны были появиться. Команде было известно, что анализ мочи в первый день гонки выявил в ней следы запрещенных кортикостероидов. О результатах анализа не было известно две недели, но французская газета Le Monde получила эту информацию и уже готовила публикацию. Если бы результат анализа Армстронга был официально объявлен положительным, его могли снять с гонки. Ни один лидер гонки «Тур де Франс» никогда не был снят с соревнований за допинг. Причина крылась не только в нежелании порочить репутацию Армстронга и его историю преодоления рака, но также в том, что это омрачило бы саму атмосферу гонки. Это мог быть второй допинговый скандал за два года. Абт невольно помог Армстронгу создать легенду, что французы хотят его поймать.
На самом же деле Армстронг принимал стероиды до гонки. В других гонках того сезона Международный союз велосипедистов не проводил тесты на допинг. После скандала с Festina союз подвергался давлению со стороны Международного олимпийского комитета, который настаивал на проведении анализов, и Армстронг оказался не готов к такому неожиданному повороту событий.
Американскую команду больше заботил интерес газеты Le Monde, чем возможное наказание Международного союза велосипедистов. Ведь союз мог сделать вид, что ничего не произошло, потому что не в их интересах было разоблачать победителя через год после другого большого допингового скандала. Но если результаты теста были бы опубликованы, союзу пришлось бы официально признать их.
Когда стало известно, что Le Monde готовит эту информацию к публикации, Армстронг, Горски и Визель собрались в своей гостинице, чтобы обсудить план действий. Эмма О’Рейли, которая была вместе с ними, вспоминает, что они хотели тогда всех убедить в том, что прием кортикостероидов входил в план лечения. В своих показаниях О’Рейли сказала, что мужчины разработали план. Доктор Гарсиа дель Мораль выписал задним числом рецепт на лекарство для лечения натертости от седла, которое содержит кортикостероиды, чтобы сделать вид, что это было сделано задолго до проведения теста. Горски и Визель отрицают этот факт.
На следующий день история появилась в газете, и Дан Осипов, командный гуру по связям с общественностью, целое утро отвечал на вопросы спортивных журналистов со всего света. Он объяснял им, что Армстронг по незнанию использовал мазь, в которой содержалось запрещенное вещество. В тот же день Международный союз велосипедистов заявил, что с Армстронга сняты подозрения, так как он предоставил рецепт на этот препарат, выписанный врачом.
Некоторые журналисты, в том числе Дэвид Уолш из лондонского The Sunday Times, которые до тех пор восторгались успехами Армстронга, стали его подозревать. Но никто не хотел верить, что герой Лэнс Армстронг мог обманывать. Никто не хотел разочаровываться, никто не хотел знать суровой правды. Статья Абта для New York Times не подвергала сомнению правдивость истории про «подседельную рану» и приукрашивала события. Газета ее не приняла.
Когда Армстронг выиграл последнюю гонку с раздельным стартом во французском парке аттракционов «Футуроскоп», положительный результат теста был забыт. Он лидировал в гонке на 7 минут 37 секунд. Он нанес сокрушительное поражение соперникам.
На следующий день Армстронг въезжал в Париж в желтой майке лидера. Американец из американской команды. Человек, победивший рак. Это была грандиозная победа. Результат, достойный восхищения, вне зависимости от мелочных придирок к анализам. Если уж официально было объявлено, что Армстронг использовал простую мазь, то у СМИ и общественности не было повода не верить им.
На финише вдоль мощеных Елисейских Полей стояли толпы американцев с государственными флагами и флагами Техаса. Люди специально прилетали из США, чтобы посмотреть финиш. Когда пелотон въехал в Париж и направился к Елисейским Полям, вся команда US Postal ехала впереди «пачки», чтобы защитить Армстронга от любой досадной ошибки. Группа проезжала свои традиционные десять кругов со сверхзвуковой скоростью вокруг Елисейских Полей, спринтеры пытались вырвать победу в финишном этапе. Но зрители смотрели только на Армстронга, который пересекал финишную черту в своей желтой майке.
Команда и ее менеджеры, в том числе Горски и Визель, тут же отпраздновали победу шампанским и проехали круг почета по Елисейским Полям вместе с Армстронгом. Визель сделал то, что до сих пор не удалось ни одному директору американской команды. Он выиграл «Тур де Франс» с американской командой, он сделал то, что Борисевич двенадцать лет назад сравнивал с победой французской бейсбольной команды в Мировой серии.
{Примечания к Главе 6}
