В начале пятого дня Армстронг был на втором месте. В середине дня сформировался отрыв из пятнадцати гонщиков. Брюнель хотел проверить ноги Лэндиса и приказал ему выходить в отрыв и догнать основную группу, маячившую где-то далеко впереди. На последнем подъеме группа раскололась. Лэндис оставался с лидерами, периодически задавая более быстрый темп на горных дорогах. В тот день он финишировал четвертым, обогнав примерно на четыре минуты основных соперников, в том числе Армстронга. Армстронг по-прежнему лидировал, но Лэндис пробрался в общем зачете на второе место, отставая от Армстронга всего на 19 секунд.
Следующий день был самым тяжелым. Спортсменам предстояло преодолеть страшный и крутой 11-километровый финишный подъем Коль-де-Жу-План. Армстронг выиграл этот этап. Но, к всеобщему удивлению, Лэндис сумел удержать свое второе место. После финиша американский сайт Cycling News написал, что Лэндис «может стать лучшим американским велогонщиком многодневок после Армстронга». Это был большой комплимент. Тем более что Лэндису удалось это сделать без допинга.
После недельной гонки Лэндис был абсолютно вымотан, он похудел и все время хотел пить после тех жарких денечков, когда ему приходилось везти за собой в горах Армстронга. Однако там он был счастлив каждую минуту. Он наслаждался болью и страданиями на гонке. Ему было интересно, насколько тяжело ему будет проделывать все то же самое в течение 21 дня. Его взяли в команду на «Тур де Франс», но сможет ли он выдержать это испытание?
Лэндис паковал в своем номере вещи, чтобы отправиться обратно в Санкт-Мориц, когда услышал стук в дверь. Это был Йохан Брюнель.
– Поздравляю, – сказал Брюнель. – Теперь ты поедешь на «Тур де Франс».
Лэндис был вне себя от радости.
– Спасибо! – воскликнул он. – Вы не пожалеете о своем решении.
– Послушай, – ответил Брюнель, – в Санкт-Морице Лэнс даст тебе кое-что для более быстрого восстановления. Простые тестостероновые пластыри. Два раза каждые три дня, на ночь приклеивай, понял?
– Хорошо, понял.
– И еще, Флойд. Феррари возьмет у тебя немного крови. Тебе ее введут обратно на гонке, – уверенно заявил Брюнель, так что казалось, что все это легально. Неважно, что они обсуждали махинации на самом главном старте года. Неважно, что это говорил тренер одной из самых известных и уважаемых спортивных команд в мире.
Все это казалось Лэндису нереальным, но он знал, что этот день придет. Он знал, что, если участвует в «Тур де Франс», ничего не может быть отдано на волю случая. О нем позаботятся. В какой-то степени это даже интересно: Лэндис никогда не употреблял допинг, и ему было любопытно, как он на него повлияет. Почувствует ли он в себе сверхсилу? Будет ли он пролетать все горные подъемы, совсем не испытывая боли?
Позже в тот же день Лэндис сел в вертолет вместе с Армстронгом и полетел обратно в Санкт-Мориц. Лэндис впервые летел на вертолете и с восторгом смотрел на живописные вершины Французских Альп.
Давний массажист Армстронга Рышард Киелпински встретил их на машине и отвез в пентхаус в центре города, где Армстронг жил с Кристиной, маленьким сыном Люком и близнецами, родившимися у них в ноябре прошлого года. Пока они сидели на кухне за чашкой кофе, Армстронг выложил перед Флойдом на стол двадцать упаковок тестостерона в серебристой фольге, которые Флойд засунул себе в рюкзак. Армстронгу не пришлось ничего говорить. Лэндис знал, зачем это было нужно, а Брюнель объяснил, как это нужно принимать. Он решил, что Кристина, которая стояла в этот момент в нескольких шагах от него и никак не прокомментировала ситуацию, знала о допинге. Не знал Лэндис только того, что Кристина не просто знала о допинге, но и была замешана в этом деле. Лэндиса еще не было в команде, когда она помогала перевозить таблетки кортизона. Он не знал об их секретном слове «масло», которым они называли ЭПО. Вернувшись вечером домой, Лэндис наклеил на живот пластырь, как его учил Брюнель. К своему разочарованию, он ничего не почувствовал. Эффект был слабым. Через несколько дней Лэндис пришел домой к Армстронгу, где доктор Феррари уложил его на кровать и через толстую трубку взял у него пол-литра крови. «Мы все тебе вернем за несколько дней до гонки. А потом возьмем еще пол-литра, которые вольем тебе уже на самой гонке», – объяснил ему Феррари.
Все эти заборы и вливания крови требовали значительных усилий. На тренировках в горах Санкт-Морица в период между «Дофине» и «Тур де Франс» Армстронг объяснил сложную логистику по перевозке пакетов с кровью в холодильных камерах через международные границы. Он пояснил Лэндису, что раньше вместо этого принимали ЭПО. Теперь же, когда Международный союз велосипедистов проводил тесты на ЭПО, велогонщики вернулись к переливаниям. Впоследствии Лэндис сообщит следователям об одном весьма любопытном разговоре на эту тему с Лэнсом. Он под присягой сказал, что Армстронг признался ему в том, что на «Туре Швейцарии» в 2001 году у него был положительный анализ теста. По его собственным словам, он потерял всякий страх и перестарался с ЭПО. Лэндис также упомянул, что, по утверждению Армстронга, дирекция союза велосипедистов оставила его в покое, потому что он был звездой и к тому же смог договориться с ними за деньги. Вербрюгген и другие представители союза все отрицали. Лэндис прямо сказал следователем, что такая откровенность его шокировала. Он никогда не считал эту организацию такой сговорчивой, совсем наоборот. После того как распалась команда, в которой он раньше выступал, ему пришлось несколько месяцев ждать, пока Международный союз велосипедистов выплатит ему компенсацию, которая полагалась велогонщикам из распавшихся команд. Вербрюгген отправил Лэндису издевательское письмо, в котором информировал его, что его организация заплатит ему, когда и сколько сочтет нужным. В итоге Лэндис получил только половину причитающихся ему денег.
Сказать по совести, руководство Международного союза велосипедистов особенной честностью не отличались. Взяточничество, о котором Армстронг рассказал Лэндису, было привычным делом на протяжении многих лет. В мире спорта все настолько привыкли к взяткам, что это стало почти нормой. Не только организации соглашались брать деньги за отмену положительных результатов теста, но и сами велогонщики нередко соглашались помогать таким образом другим спортсменам. Переговоры о сделках совершались на трассе во время соревнований. Например, если известный гонщик оказывался в отрыве вместе с другим, менее известным, то мог ему заплатить, чтобы победить самому. Именно это и сделал Армстронг на гонке Triple Crown, которая принесла ему первый миллион. Более известный гонщик мог легко себе позволить дать взятку, которая впоследствии окупалась благодаря премиям и рекламе. В частности, для того чтобы проворачивать такие аферы, велогонщикам выплачивали призовые и представительские наличными. Хотя Международный союз велосипедистов предписывал командам платить велогонщикам по минимуму, они нередко получали свои зарплаты, значительно превышающие минимальные, в конвертах. Вместо того чтобы устраивать из-за этого скандал, большинство велосипедистов были рады оказаться в прокоманде и преуспеть.
Когда в 2002 году Лэндис приехал на «Тур де Франс», он обомлел от нереальности всего происходящего. Тысячи болельщиков толпились вокруг спортсменов, нескончаемые толпы людей стояли вдоль трассы. Ничего подобного Лэндис раньше не видел.
