Том Визель получил такую же повестку и, посоветовавшись с юристом, подчинился, предоставив все требуемые документы, в том числе подтверждающие, что он потратил крупную сумму на поддержку команды. Адвокаты Визеля настаивали на том, что их клиент ничего не знает об использовании допинга Лэнсом и другими членами команды.
Йохан Брюнель получил повестку, когда вернулся в Сан-Франциско на «Тур Калифорнии», в котором должна была выступать его команда. Его ждали с повесткой в аэропорту, а позже он встретился с федеральными следователями, дав показания на камеру. Его показания не обнародованы до сих пор.
Лэнс развивал прибыльный бизнес, который заключался в продаже так называемых «неповторимых поездок» с ним самим. Группы велосипедистов от 15 до 50 человек платили от 5 до 20 тысяч долларов каждый за право потренироваться с Лэнсом, а все собранные средства, как думали участники, шли на благотворительность. Некоторые жертвователи, прочитавшие мелкий шрифт договора, были, мягко скажем, недовольны, узнав, что часть денег шла в карман Лэнсу и он получал от 75 тысяч до 400 тысяч долларов. Лэнса пригласили принять участие в тренировочном лагере «Плыть, ехать, бежать с Лэнсом и друзьями», организованном в Коне по маршрутам чемпионата мира. Планировалось, что около пятидесяти участников заплатят по 25 тысяч долларов, не считая транспортных расходов, а все средства поступят в благотворительную организацию помощи больным инсулинозависимым диабетом на Гавайях. Форму с логотипом Mellow Johnny’s предоставлял магазин Армстронга. Участие Лэнса должны были щедро оплатить. Помимо него в мероприятии предполагалось задействовать в качестве приглашенных тренеров звезд триатлона Дэйва Скотта и Крисси Веллингтон, с которыми Лэнс быстро подружился.
Продолжалась работа и над другими проектами. Фонд Лэнса Армстронга задумал организовать торги на eBay, выставив «Уникальное предложение провести чемпионат мира на Гавайях в обществе Лэнса Армстронга». В предложение входили участие в гонке, пять ночей в гостинице, тренировка по плаванию, бегу или заезд на велосипеде с Лэнсом, а также ужин с ним. Стартовая цена пакета составляла 40 тысяч долларов.
Пивоваренная компания Anheuser-Busch, для которой Лэнс снимался в рекламе, тем временем объявила о розыгрыше. Участники могли выиграть 19 тысяч долларов, чтобы поехать на Кону и «погулять, поплавать, а то и прокатиться» с Лэнсом. Слоган кампании казался насмешкой над Джеффом Новицки: «Поймай Лэнса… если сможешь».
Тренировочный лагерь в Коне организаторы отменили из-за недобора участников, объяснив это большим выбором альтернативных мероприятий, намеченных на те же даты в связи с национальным праздником. Радоваться было нечему, но у Лэнса были дела и поважнее: ему предстояло бороться с препятствиями, которые ему чинили Тревис Тайгарт и Антидопинговое агентство.
В мае главный юрисконсульт Антидопингового агентства Билл Бок позвонил адвокату Марку Левинштейну, который уже долгое время работал на Лэнса. Когда в 2005 году всплыла история с положительными анализами на ЭПО образцов мочи, взятых в 1999 году на «Тур де Франс», Левинштейн с Лэнсом и Биллом Стэплтоном выдвинули кучу встречных обвинений, в том числе в саботировании. Этот человек был готов идти напролом.
Бок сообщил Левинштейну о том, что Антидопинговому агентству известно, что в команде US Postal проводилась массовая допинговая программа, а также имел место сговор, в связи с чем они хотят получить комментарии Лэнса. «Мы готовы завести дело, но хотим дать ему шанс спасти ситуацию. Он может во всем признаться и встать на сторону честного спорта, как это сделали его некоторые бывшие товарищи по команде». Имен он не назвал.
И Билл Бок, и Тревис Тайгарт были набожными людьми, но с противоположными характерами. Тайгарт – непреклонен и суров, как ветхозаветный Бог, тогда как Боку было ближе всепрощение Нового Завета. Допинг они расценивали как неоднозначное явление. С одной стороны, спортсмены, принимающие допинг, – жулики, а значит, должны быть наказаны. Однако Бок любил повторять, что и сам не без греха и что, как бы ему ни хотелось верить в то, что он никогда не стал бы принимать допинг, он не знает, как бы себя повел на месте профессионального спортсмена, перед которым стоит выбор: принимать допинг или поступиться карьерой.
Антидопинговое агентство США выступило с предложением: если Лэнс во всем признается, то его ждет минимальное наказание – его лишат двух последних побед в «Тур де Франс» и отстранят от участия в соревнованиях на полгода.
Боку казалось, что это гуманный компромисс, который поможет Лэнсу не терять лицо. Признавшись, он мог сохранить за собой большинство побед в «Тур де Франс» и остаться в добрых отношениях с некоторыми спонсорами. За счет своего имиджа борца с раком восстановил бы доверие общественности. Бок сказал Левинштейну, что у Лэнса есть совсем немного времени на размышления, что в течение ближайших недель ему нужно встретиться с ним и Тайгартом. Если он откажется, против него заведут дело, и тогда у него остаются два варианта: согласиться со всеми обвинениями или оспорить их в арбитражном суде. Левинштейн заюлил. Он ответил Боку, что не представляет Армстронга «по этому вопросу», и отправил его к Тиму Херману. Прошло несколько дней. Херман не перезванивал Боку, и тот решил, что либо Левинштейн не передал его сообщение, либо они пытались помешать ходу дела. В конце концов Бок сам позвонил Херману, и тот выступил с предложением организовать групповой звонок, в котором примет участие юридическая команда Лэнса.
Херман собрал адвокатов, которые защищали Лэнса в уголовном деле. Каждый из них играл свою роль в расследовании в соответствии со своей областью специализации. Роберт Лускин был главным. Лэнс снова пригласил к сотрудничеству Джона Кекера и Элиота Петерса, которые на процессе обвиняли Новицки в «неоднократном возмутительном» разглашении прессе конфиденциальной информации с заседаний большого жюри и обратились в федеральный суд Лос-Анджелеса с просьбой привлечь к ответственности лиц, допустивших утечки. Это было сделано с целью дискредитировать Новицки до возможного решения жюри о возбуждении дела.
Адвокаты Лэнса были самыми лучшими, самыми дорогими специалистами Америки. В разговоре с Биллом Боком и руководителем юридической службы агентства они наверняка заранее чувствовали себя победителями. Бок как главный юрисконсульт Антидопингового агентства получал зарплату в некоммерческой организации, весь бюджет которой составлял 14 миллионов долларов в год, девять из которых шли из ежегодного правительственного гранта. Весь бюджет юридической службы агентства был меньше, чем месячный доход юридических контор, работающих на Лэнса.
Роберт Лускин и Джон Кекер сразу пошли в атаку, выдавая Боку одно за другим обвинения в злоупотреблении. Они обвиняли Антидопинговое агентство в том, что оно формировало дело на показаниях свидетелей, которые давались в условиях конфиденциальности и не должны были оказаться в их руках. Хотя Новицки и Тайгарт тесно сотрудничали во время расследования, Тайгарт никогда не признавал, что получал от друга какую-либо информацию о свидетельских показаниях. В свою очередь, адвокаты Армстронга отрицали, что их клиент когда-либо принимал допинг, и предостерегали, что, если начнется федеральный процесс, Антидопинговое агентство погрязнет в трясине юридических проволочек и потратит огромные деньги. К концу разговора стало ясно, что Лэнс не собирается встречаться ни с Боком, ни с Тайгартом.
