Интервью вызывало больше вопросов, чем давало ответов. Лэнс ничего не сказал о тех, кто его прикрывал: о Брюнеле, Визеле, Стэплтоне, Оховице. Он ничего не рассказал о связях с Международным союзом велосипедистов, хотя именно за счет своего влияния на руководство этой организации смог на протяжении пятнадцати лет избегать положительных результатов анализов.
Билл Бок направил Лэнсу письмо, в котором напоминал ему, на чем они остановились еще до шоу Опры, и попросил до начала февраля определиться, будет ли тот помогать их организации в «очистке спорта от допинга». Он предложил Лэнсу встретиться в неформальной обстановке с представителями агентства и обсудить возможное сокращение срока его пожизненной дисквалификации до восьми лет. Адвокат Лэнса Тим Херман сказал, что Лэнса не устраивает предложенный срок и что он намерен общаться со Всемирным антидопинговым агентством.
В течение нескольких недель после интервью Лэнс сидел дома, переписывался и созванивался с друзьями и партнерами, чтобы узнать их реакцию. Он позвонил и Джонатану Вотерсу, и тот сказал, что Лэнсу стоит поговорить с Тайгартом. Лэнс отказался.
Армстронг согласился ответить на ряд вопросов сайта Cycling News. На вопрос, чувствует ли он себя козлом отпущения за весь спорт, Лэнс ответил: «На самом деле да, чувствую. Но я знаю почему. Мы сами себя подвели». Он также сказал, что лучший способ узнать всю правду – отменить все наказания ему и другим велогонщикам.
В Остине Лэнс сторонился людей. Продолжал бегать, но пробежки устраивал в безлюдных местах. Казалось, ему надоела публичность. На Остинском марафоне, который проходил в середине февраля и в котором принимали участие тысячи человек, друг Лэнса Адам Вилк думал, что Армстронг неожиданно для всех появится на пункте питания и как волонтер будет протягивать стаканы бегунам, но Лэнс на гонку не явился.
Вскоре правительство окончательно приняло решение присоединиться к иску Флойда Лэндиса, что значительно увеличило его шансы на победу. Флойд оставался в тени более двух лет. Теперь он знал, что жизнь может вернуться в прежнее русло. Флойд уехал из Калифорнии и жил в гостевом доме Тайгера Уильямса в Норфолке. На новогодних праздниках он познакомился с Александрой Мерле-Юэ, которая работала в отделе инвестиций крупного нью-йоркского банка и воспитывала маленького сына. Фанатом велоспорта она не была, и все-таки на первых свиданиях Флойд без остановки рассказывал ей о своем прошлом. Она внимательно его слушала и поддерживала, но беспокоилась, что Флойд не может расстаться со своим прошлым.
Через несколько недель после знакомства они вместе смотрели интервью Лэнса. В ходе разговора Опра упомянула о Флойде, назвав его протеже Армстронга и отметив, что многие считают, что настоящим «переломным моментом» в его карьере стало решение Лэндиса во всем признаться. Лэнс согласился, но заметил, что его возвращение в 2009 году просто вышибло Флойда из колеи. Он получил от него сообщение: «Я все записал и выложу на YouTube», но вместо этого отправился со своей историей в газету Wall Street Journal.
Когда Лэнс произнес его имя, Флойд начал нервничать. Что если Лэнс попросит у него прощения в эфире? Тогда, согласно принципам меннонитского
[37] воспитания, ему придется его простить, а он не был к этому готов. Но волноваться не стоило.
Жизнь Флойда налаживалась. По совету своего друга он решил поступать на специальный курс Йельского университета для студентов, которые отчислились более пяти лет назад. Флойд вместе с Тревисом Тайгартом и Джонатаном Вотерсом согласились выступить в Йельской школе права на тему допинга в спорте. Правда, Флойд там и рта не раскрыл. Его адвокаты, один из которых сидел в зале, посоветовали ему не вдаваться в подробности в связи с делом против Лэнса, которое еще находилось в стадии рассмотрения. Тайгарт блистал. Когда он сказал, что правда, рассказанная Лэндисом, помогла ему разоружить допинговую систему, аудитория взорвалась аплодисментами. Он обосновал мягкое наказание велогонщикам, которые сами во всем признались, тем, что они стали жертвами допинговой культуры. Первый слушатель, взявший слово после их выступления, сказал: «Тревис, вы мой герой».
{Примечания к Главе 16}
Эпилог
Обман Лэнса Армстронга, продолжавшийся четырнадцать лет, был тщательно продуман, имел сложную структуру, требовал сложной логистики, за которую отвечали десятки людей, и железной решимости продолжать дело. Лэнс полагался на своих товарищей по команде, врачей, юристов, спонсоров, ассистентов и единомышленников, которые помогали ему обманывать или по крайней мере делали вид, что не замечают обмана. Те немногие, кто поднимал этот вопрос, подвергались открытой атаке, теряли огромные деньги в судах, попадали под разнос Лэнса и его хорошо обученной армии сторонников.
