Но смерть родственницы Барга тем не менее была естественной. Во всяком случае, других признаков Зина не обнаружила. Да и следов разложения на трупе не было. Дав инструкции санитарам, в какой именно холодильник отправить тело, Зина тщательно вымыла руки и вернулась к Баргу.
— Вот, — приподнялся он на стуле и положил деньги на стол, — как договаривались. Спасибо вам!
На его лице читалось явное облегчение. Рассчитавшись с санитарами, Крестовская вернулась в ординаторскую. Барг по-прежнему находился в кабинете.
И Зине вдруг страшно захотелось, чтобы он не уходил. Перспектива сидеть в одиночестве до утра показалась чрезвычайно печальной, чего прежде никогда не было. И, сама не понимая, что делает, Крестовская произнесла:
— Хотите чаю?
— Чай? — вскинулся Барг. — Нет, — и начал рыться в своей сумке. Наконец он вытащил из нее бутылку коньяка. — Выпьете со мной? — улыбнулся через силу. — Понимаете, мне сейчас просто необходимо выпить, а я не могу пить в одиночестве! Пожалуйста, — голос его задрожал.
— Понимаю, — вздохнула Зина. — Но как вы сядете за руль?
— А никак, — охотно ответил Барг. — Пешком дойду. Я же живу тут поблизости, на Пастера. А машину утром заберу, когда протрезвею.
— А ваша жена не будет беспокоиться? — вдруг ляпнула она и тут же прикусила язык. Ну какое ей дело, женат он или нет? Что такое с ней происходит?
— Я вдовец. — Казалось, Барг не удивился вопросу. — Моя жена умерла три года назад… От пневмонии… Теперь живу я один. Детей у нас не было. Так что никто не будет волноваться.
— Тогда ладно, — Зина села напротив. Она все так же не могла отвести от него глаз. Барг обернулся, нашел взглядом стаканы, стоящие рядом с примусом, поставил их на стол и плеснул туда коньяк. Зина взяла стакан в руку, отпила. От обжигающей жидкости сразу пошло тепло. Она пила коньяк медленно, наслаждаясь изысканным терпким вкусом.
— Можно задать вам нескромный вопрос? — Барг пристально взглянул на нее. — Почему морг? Вы такая красивая, молодая женщина… Почему вы работаете в морге?
— …Ну, кто-то же должен работать здесь, — Крестовская почувствовала раздражение. — Морг не мусорник. Иногда он важнее больниц. И потом, я люблю свою работу.
— Я не о том… — запнулся Виктор. — Извините, вам мой вопрос не понравился… Просто так говорят, что морг — прибежище неудачников… Ой, простите…
Резкий стук, вернее грохот во входную дверь прервал его на полуслове. И вовремя. Зина уже готова была ответить дерзостью, попросту нахамить.
Звук был настолько необычным, что она резко поднялась с места. Кто-то с силой бил кулаком в дверь.
— Ведь есть же звонок… — раздраженно пробурчала Зина, тем не менее, пошла на стук, уже чувствуя, что этот ночной переполох не принесет ей ничего хорошего.
На пороге стоял НКВДшник. Она не особо разбиралась в форме и в знаках отличия, но по выправке, по манере себя держать сразу поняла, что это офицер — да еще из самых высокопоставленных. Холодное, надменное лицо человека, привыкшего вершить людские судьбы… Его нельзя было спутать ни с кем другим. Даже в полумраке он выглядел так, что по спине Крестовской сразу побежали мурашки.
Рядом с ним, по бокам, стояли два солдата, вооруженных винтовками. За спиной НКВДшника маячил перепуганный Кац. Абсолютно трезвый, как с удивлением помимо воли отметила Зина.
— А… что происходит? Борис Рафаилович… — начала было она.
Вместо ответа офицер широким небрежным жестом просто отодвинул ее с дороги, отмел в сторону коридора, как неодушевленный предмет, и шагнул в помещение. За ним уверенно проследовали два солдата. Кац схватил Зину за руку. Его рука была холодна как лед.
— Молчите… Ой, молчите… — просипел он. — Ох, беда на нашу голову…
Первая мысль, которая пронзила мозг Зины, — кто-то донес про их делишки, что они прячут в холодильнике «левые», не оформленные трупы. Больше ничего подходящего в голову ей не приходило.
Тем временем солдаты вышли и вернулись с санитарами, буквально втолкнув их штыками в ординаторскую. У старика-санитара заметно тряслись руки. Следом за ними в ординаторской оказались и Зина с Кацем, как и другие, подчинившись штыкам. Крестовская вздохнула с огромным облегчением, увидев, что Барг каким-то чудом успел убрать со стола стаканы и коньяк. Сообразительности ему было не занимать, она поневоле это отметила.
— Больше никого в помещении нет, — бойко отрапортовал один из солдат.
— Все осмотрели? — не оборачиваясь, бросил через плечо офицер.
— Так точно! Никто не присутствует!
— А этот? — сверлящий, злой взгляд офицера задержался на Барге. — Почему посторонние в служебном помещении? Да еще в такое время?
— Он… э… это… промямлил Кац, побелев как мел. С тоской Зина подумала о том, что старый врач до смерти боится НКВДшника и не может это скрыть.
— Он не посторонний, — тяжело вздохнув, она выступила вперед и потупила глаза. — Это…
— Я ее жених, — вдруг поднялся с места Барг, — ужин принес. Это запрещено законом, принести ужин любимой женщине, которая находится на ночном дежурстве?
— Это так? — Офицер обернулся к Кацу.
— Да-да, конечно… — с облегчением выдохнул тот.
— Ясно. Уходите. В помещении должны остаться только работники. Быстро покинуть территорию! — отчеканил НКВДшник.
— Ухожу-ухожу, — засуетился Барг.
Пытаясь поддержать роль, отведенную ей, Крестовская бросилась Виктору на шею и… неожиданно для себя поцеловала его в губы. К ее огромному удивлению, Барг ответил. Губы его были горячими и податливыми.
Когда за ним захлопнулась дверь, НКВДшник с мертвым лицом обернулся к Кацу:
— Вход запереть. Никого не пускать.
— Но в любой момент могут привезти какое-нибудь тело… — залепетал тот.
— Запереть. Молчать! — Офицер обернулся к солдату: — Стать на входе!
Солдат бросился выполнять.
— Можно узнать, что происходит? — Зина выступила вперед, намеренно стараясь принять удар на себя.
— Городское управление НКВД, 1 отдел. Капитан Асмолов, — наконец НКВДшник повернулся к ней и уставился в глаза. Но это ничего не изменило — голос его оставался таким же мертвым и чеканным. — Сейчас, по нашему требованию, в обстановке повышенной секретности вы проведете вскрытие. Оформлять труп документально не нужно.
— Кто должен проводить вскрытие? — вскинулся Кац.
— Оба. Нам нужны самые точные и подробные результаты, какие только можно получить без проведения лабораторных анализов и исследований.
— Но поймите, это же не всегда возможно… — начал было Борис Рафаилович.
— Значит вы сделаете невозможное, — отрезал Асмолов. — Именно поэтому мы вас сюда и привезли. Но до вскрытия вы подпишете вот это. Все четверо, — кивнул он в сторону санитаров.
