Мы вышли из дома к бассейну – сначала я, через пару минут Августа. Катрин среди гостей не было, но судя по кабриолету на парковке, она по-прежнему здесь. Тем временем вечеринка успела набрать обороты: музыка звучала громче и бодрее, по периметру бассейна зажгли факелы, а часть гостей уже вовсю плясала с бокалами в руках. Многие резвились в воде – кто в купальных нарядах, а кто и в одежде. В центре бассейна подобно небольшому острову зависал Фо Ци, одаривая всех окружающих своей благосклонной улыбкой, и стайка юных сотрудниц в бикини льнула к его колышущимся на воде телесам. Кто-то наполнил мой бокал виски, и я, вместо того чтобы сказать «мне хватит», разделался с напитком тремя глотками.
Таблетки, алкоголь, оглушающая музыка – на мгновение мне показалось, что я теряю контроль над своим телом, и чтобы не свалиться в бассейн, присаживаюсь в надувное кресло. «Надо бы вызвать Линн», – подумал я, но не успел достать из кармана телефон: Марк, взобравшись на один из столов, привлек внимание всех присутствующих криком «Эй, народ!». С микрофоном в одной руке и бокалом вина в другой он принялся вещать:
– Я решил взять слово вовсе не для того, чтобы указать вам на дверь, – в ответ раздается дружный смех. – Вечеринка не заканчивается – скорее наоборот. Как вы знаете, нашего босса, Саула Гаади, редко можно заметить на подобных сборищах. Не потому, что его раздражает наше общество, – снова смех, – а в силу его напряженного графика. Однако Саул попросил меня передать вам привет и пожелание оторваться по полной, – аплодисменты, крики «йеее!» и «ура!». – Но это еще не все, дорогие друзья! Господин Гаади приготовил специальный подарок для каждого из вас! – слово «каждого» Марк выделил особым образом. – Думаю, все вы догадываетесь, о чем речь… Итак, внимание на экран!
Толпа вновь зааплодировала, а я принялся искать глазами экран, о котором шла речь. Спустя минуту я заметил движение на фасаде дома: из-под карниза появились металлические панели, излучающие мелкую водяную пыль. Спиной к экрану и лицом к беснующейся от восторга публике, стоит дочь Гаади Катрин – невозмутимая и слегка отстраненная. На этот раз мне удалось рассмотреть ее: смуглая кожа, миндалевидные карие глаза, четко очерченные губы – восточная красота высшей пробы. Она скрестила руки перед собой, отчего ее идеально круглые груди под белоснежной блузкой слегка приподнялись. На указательном пальце мерцает крупный золотой перстень с темным камнем, в котором отражается огонь факела, стоявшего неподалеку. На мгновение наши взгляды встречаются, и мне кажется, будто она совсем не удивлена тому, что я столь неприкрыто разглядываю ее, как будто мы с ней уже были знакомы, и знакомы давно. Едва заметно кивнув мне, она отводит глаза, а я слышу обращенные ко мне слова официанта:
– Специальное угощение! – В руке он держит поднос с россыпью небольших разноцветных девайсов, похожих на ракушки, – на каждой из них вытеснен логотип «Транс-Реалити».
– Пожалуй, воздержусь.
– Это от господина Гаади, – уточняет официант, приподняв бровь.
Приходится принять «угощение» – к тому же я замечаю, что все остальные гости уже сделали это. Подсматриваю, как они вставляют ракушку в ухо и устраиваются поудобнее. Я предполагаю, что это какой-то девайс для массовых аудиотрансляций. Устанавливаю его в ухо и пытаюсь расслабиться, как и все окружающие.
Голографический фильм, трансляция которого начинается в следующее мгновение, открывается уже знакомым мне логотипом «Транс-Реалити»: буква «Т» с расходящимися в стороны лучами. Когда свечение заполняет весь экран, звучит мужской голос:
– Скоро. Скоро ты получишь то, о чем молился. То, чего всегда желала твоя душа.
Сквозь пятна света начинают проступать абстрактные фигуры, которые, вращаясь, устраивают психоделический хоровод.
– Ты мечтаешь о рае? Но каким он будет и когда наступит? И наступит ли вообще? Готов ли ты ждать, не зная, получишь ли то, чего ждешь?
Пытаюсь представить человека, произносящего эти слова, но мне это не удается.
– С помощью технологий мы создаем новую реальность – мир, наполненный счастьем. Твой мир. Твои правила. Твой рай. Такой, какой ты сам пожелаешь…
Пока что звучит забавно. Голографические картинки мелькают с увеличивающейся частотой – словно случайный набор визуальных обрывков, похожих на сюжеты карт таро. Два ворона, сцепившихся крыльями друг с другом, чаши весов, установленные на острие меча, алый веер с золотыми персиками, изображенными на нем, молния, бьющая в вековой дуб. И вдруг мерцание прекращается – символы, словно фрагменты пазла, складываются в изображение мужского лица. Я едва успеваю его разглядеть, отметив только восточные черты и пронзительный взгляд. Саул Гаади?
* * *
– Времени не существует. Есть лишь единый бесконечный момент бытия. Стоит лишь осознать это – и ты постигнешь вечность.
Голос доносится до меня с близкого расстояния, сопровождаемый потрескиванием костра. Я вздыхаю от неожиданности. Я больше не на вечеринке! Над черно-синим озером, окруженным белоснежными горами, сгущаются сумерки, а я сижу среди фигур в темных балахонах, окруживших костер. Мужчина, которого я принял за Гаади, сидит напротив и смотрит на меня в упор. Человек слева подает мне чашу с темным напитком, и я делаю глоток. Отмечаю, что у меня почему-то смуглые руки. Кто я? Голос Старейшины – а я почему-то уверен, что его следует называть именно так – обволакивает мое сознание.
– Однажды в Боливии я захотел добраться до озера Титикака. Невероятное место силы, подобное этому. И тут я обнаружил, что местные жители не знают, что такое «время». Я спросил у местного инка-пастуха, как долго добираться до озера.
Мир вокруг меня опять меняется. Я вижу низкорослого пастуха, который вытаращил на меня глаза, пока я стараюсь растолковать ему свой вопрос. Он меня не понимает и только улыбается. И тут я вспоминаю, что за всю неделю пребывания в этих местах ни у кого не видел часов. Тогда я прошу его показать мне, где будет находиться солнце, когда я дойду до озера. Пастух указывает точку на небе. Я прикидываю, что идти где-то три часа.
– На самом деле озеро скрывалось за ближайшей рощей, в пятнадцати минутах ходьбы. Когда я повстречал пастуха на следующий день и спросил, почему он обманул меня, тот объяснил мне, что когда сам идет к озеру, встречает знакомых, болтает с соседями, обедает на траве, разговаривает с птицами… Все, к чему мы стремимся, для него не имеет значения.
Лицо Старейшины вновь проникает в поле моего зрения, и озеро Титикака сливается с озером в Пакистане (почему-то я уверен, что это именно Пакистан). Два мира наслаиваются друг на друга. Переплетаются…
– Этот пастух был счастлив. И ты можешь быть счастлив и сделать счастливыми всех вокруг. Ты должен познать вечность и раскрыть ее для других. Для этой миссии ты получишь драгоценный дар, брат наш. Готов ли ты? – спрашивает меня Старейшина.
Я чувствую сильное волнение. Именно к этому моменту я готовился всю жизнь. Старейшина встает, удаляется в неизвестном направлении, а затем возвращается в сопровождении женской фигуры в таком же балахоне, как и мы все.
