– Может быть. Я только пока не понимаю, как они собираются победить конкуренцию? Ведь обязательное условие любой религии – ее божественное происхождение. Священные принципы должны быть ниспосланы свыше, а не разработаны современной корпорацией.
– А ты не думал, что у Саула может оказаться что-то посущественней божественных откровений? – спрашивает Харон. – Смотри-ка.
Он достает планшет и запускает видео: двое мужчин что-то горячо обсуждают за столиком кафе.
– Узнаешь их?
Один из них – Давендранат Чопра, его сложно не узнать. Но кто второй?
– Это Игаль Мизрахи. Знакомое имя?
Конечно, знакомое. Израильский ученый, запатентовавший технологию оцифровки и последующего воспроизведения личных воспоминаний. Год назад о нем трубила вся пресса, настолько революционным и эпохальным было открытие.
– Когда сделана эта запись? – уточняю я.
– Сразу после того, как Мизрахи получил патент на технологию, которую назвали Memnotech. Конечно, сама по себе эта встреча ничего не значит. Но есть свидетельства, что Чопра и Мизрахи до сих пор постоянно общаются. И если бы ты сумел завоевать доверие Чопры, то не я бы тебе это рассказывал, а ты мне.
– Завоевать доверие? Да я уже рад, что ухитрился не вылететь из его кабинета вверх тормашками в первый же день. А вот его секретарша как раз может меня навести на какую-нибудь информацию, и я над этим работаю.
– Думаешь, Чопра – злобный тип? Да по сравнению с остальными, кто встретится на твоем пути, – он просто шумный скандалист. Я уж не говорю про Саула Гаади, который раскроет тебя с полуслова, если тебя к нему когда-нибудь допустят. Ты рано расслабился, Зет. Именно сейчас самое время собраться.
Так резко старик на меня наезжал крайне редко. Даю максимально нейтральный ответ:
– Я понял, Харон.
– И еще. На следующей нашей встрече я хочу получить ответ на три вопроса. Первое: что связывает Игаля Мизрахи с корпорацией?
Второе: зачем им понадобилась сеть автоцерквей?
И третье: какую роль в «Транс-Реалити» играет дочь Саула, Катрин Гаади?
Снова Катрин… Видение, завладевшее мною на вечеринке у Марка, опять предстало перед глазами. Кому на самом деле принадлежит этот облик – совершенный, притягательный, недоступный – Катрин или какой-то другой, похожей на нее девушке?
– Ты меня слушаешь?
Окрик Харона возвращает меня на землю, точнее, под землю – в пустынный паркинг. Слегка остыв, старик интересуется, какое впечатление в целом производит корпорация изнутри. Я излагаю ему ключевые пункты: предельная эксцентричность топ-менеджмента, сексуальная распущенность и колл-центры для всех основных религий. И все это – под одной крышей.
– Знаешь, Харон, для меня все это не очень понятно. Если они действительно собираются создать новую религию, то логично было бы соперничать с другими религиями, а не развивать сеть автоцерквей. Зачем им это все?
– Ты мыслишь слишком прямолинейно, – возражает он. – Во-первых, им нужен материал для сбора информации, изучения и сравнения. А во-вторых, пока нет уверенности, что Саул разрабатывает принципиально новую религию. Возможно, он просто хочет адаптировать для своих нужд уже существующее верование. Или создать некий синтез конфессий, как это происходит в его автоцерквях.
Его предположение кажется мне логичным. «Автоцеркви – Игаль Мизрахи – Катрин» – повторяю я полученное от старика задание. Хоть я и новичок в корпорации, я уже обзавелся парой друзей, которые могут мне помочь, – Дженна и Марк. Главное, не быть слишком настойчивым и скрывать важные вопросы под ничего не значащей болтовней.
– Ты сделал перевод документа Чопры? – спрашиваю у Харона, когда мы уже прощаемся.
– Какого?
– Ну, тот, на санскрите.
– Ах, это… Отрывок из какой-то притчи, кажется, суфийской. Без начала и конца, довольно бессмысленный.
– Суфийская притча… на столе у индуиста Чопры?
– Ты сам видел – отбор персонала там проходит весьма экзотично. Может, это тоже какой-то хитрый тест для сотрудников?
Звучит логично. Если меня заставили глотать кислоту, а низовых клерков буквально прогоняют через постель, то почему бы и не оставить на столе эзотерическую притчу-подсказку для особо любопытных?
После этого мы расстаемся. Когда моя машина выбирается из подземелья, небо над городом затянуто густыми тучами. Сквозь стену ливня пробираются стаи скутеров и капсулы такси, обдавая редких прохожих потоками воды. На приборной панели автомобиля вспыхивает огонек – звонок от Линн: мой новый друг – телохранитель – любовница – надсмотрщик?
0020
Пока жду Линн дома, изучаю доступную информацию об Игале Мизрахи. Типичный юный гений, ролевая модель целого поколения. Я всегда относился к этим небрежно одетым миллиардерам с нескрываемой завистью – на их фоне выглядишь законченным неудачником. Только взгляните на его достижения! В свои двадцать девять лет он уже успел зарегистрировать около десятка патентов, которые ежемесячно приносят ему миллионы.
Добираюсь до фото. С фотографии на меня смотрит худощавый, рано облысевший мужчина с лишенным эмоций лицом и цепким взглядом карих глаз. Он одет в растянутую белую футболку и потертые джинсы, а в руках держит одно из своих творений – самообучающийся протез руки. Пробежав глазами биографию Игаля, узнаю, что в шестнадцать лет он поступил в Тель-Авивскую академию, где изучал нейроинженерию и философию под руководством Юваля Харари. Проучившись там всего два года, бросил учебу, чтобы основать исследовательскую компанию, которой дал ироничное название «Брейн-Хак». Среди его изобретений – вполне понятные, например, умный дом, управляемый мысленными сигналами, и совершенно безумные вроде нейро-имплантата, усиливающего или подавляющего эмоции.
Типичная «гаражная история», которые пишут пиарщики мегакорпораций. Одиночка-гений собирает прототип чуть ли не в подвале маминого дома, упорный труд, череда счастливых совпадений, «американ-дрим», бла-бла-бла. Никогда таким историям не доверял, зная по собственному опыту, что все гораздо прозаичнее. Новые технологии требуют огромных ресурсов и финансовых вложений, и решение об их разработке принимают люди в дорогих костюмах, заседая в конференц-залах на верхних этажах небоскребов. А эти сказочки пишутся для доверчивых обывателей, чтобы стать «ближе к народу».
Интересно, как на самом деле было у Мизрахи? К сожалению, никакой информации по его ангелам-инвесторам в открытом доступе не нахожу. Делаю мысленную пометку: забросить Сумо задание на эту тему. Возвращаюсь к описанию изобретений, где читаю про последнюю и главную его разработку – технологии записи, хранения и воспроизведения человеческих воспоминаний. Тот самый Memnotech, о котором говорил Харон.
То, что было разработано в этой области до Мизрахи, требовало скрупулезного считывания мозговых волн, «тренировки» искусственного интеллекта под конкретного пользователя, а то и вживления электродов хирургическим путем. И все это лишь для того, чтобы создать более удобный интерфейс «человек – машина», который в основном использовался в индустрии развлечений. Мизрахи же каким-то образом добрался до сути личности человека: памяти, мыслей, эмоций, пережитого опыта. Совсем недавно он презентовал все это в небольшом девайсе, не требовавшем армии лаборантов для обслуживания. Правда, его изобретение пока не было выпущено в массы, о чем в статье содержался ряд догадок: совершенствуют, искореняют баги, устраняют побочные эффекты и так далее.
