– Линн! – ошарашенно выдыхаю я. – Так ты…
– Мой остро заточенный скальпель, которым я иногда провожу болезненные операции, – поясняет Саул. – И лучше нее никто бы не справился – у Линн настоящий талант в подобных делах.
Линн снова кланяется своему боссу, затем смотрит на меня извиняющимся взглядом.
– Прости за обожженную руку, Золтан. Но ты тоже – чуть не убил меня цветочным горшком вчера.
– Вчера? В клубе? – Я вскакиваю и срываюсь на крик. – Вы подвергли опасности Катрин и сотни других людей! Что вы вытворяете? Кем вы себя возомнили?
Мне сейчас точно бы не помешали таблетки «от стреса», но я тут же вспоминаю, что их мне дала эта проститутка-киллер. Саул ласково кивает головой, совершенно не обеспокоенный моей вспышкой.
– Важнее, кем мы считаем тебя, Золтан.
– Мне наплевать! А Катрин тоже заодно с вами?
– Нет, нет, что ты! Моя дочь – вне досягаемости любых интриг. Я знаю про ее отношение ко мне и к делу всей моей жизни, в котором ей предстоит сыграть важную роль. Но хочу, чтобы она пришла в лоно Трансферизма добровольно. И приведешь ее туда ты, Золтан.
Он машет рукой в сторону окна-экрана. На нем появляется Катрин – она стоит на балконе своего отеля, задумчиво глядя вдаль. Послушная жесту Саула, камера приближается к ней, пока лицо Катрин не заполняет весь экран, и я вижу в отражении ее зрачков наш сияющий серебром цеппелин.
Я стою посреди кабинета, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Только сейчас я признаюсь себе, что полюбил ее с первого взгляда – на шумной психоделической вечеринке. Когда это было? Такое ощущение, что много месяцев тому назад, столько всего с тех пор произошло. Она тоже ждет моего решения.
– Трансферизм? Так вы назвали свою технорелигию? – выдавливаю я.
– Идея названия принадлежит Рамбану. Который, по сути, был твоим предшественником. Тебе еще много предстоит узнать, Золтан. Я приложил огромные усилия, чтобы найти тебя и подготовить. Каждый шаг твоей «стажировки» имел несколько слоев и служил особым испытанием для тебя.
Он машет рукой на экран, на котором все еще кипит вечеринка, отзвуки которой едва доносятся до нас. Камера, послушная жесту Саула, выхватывает из толпы то Чопру, то Августу, приближает потное лицо Фо Ци, пока Саул продолжает говорить:
– Ты со всеми справился играючи! Грозный «Шива» Чопра, манипулятор «Один» Игги, опасная «Юстиция» Августа, разрушающий границы разума «Будда» Фо Ци. С помощью Линн мы проверили твою кровь на ген вечности, а на уровне контролируемых снов прокачали твои способности через психопроектор, замаскированный под ракушку Memnotech. Я вел тебя каждый шаг этого пути. И все это ради того, чтобы ты встретил свою судьбу и выполнил свое предназначение – стать конструктором реальностей.
Он наблюдает за мной, ожидая ответа. Линн тоже смотрит на меня с приязнью и даже осмеливается вступить в разговор, явно вразрез со своим обычным поведением в присутствии шефа.
– Золтан, хотя бы попробуй понять господина Гаади. Мне бы не хотелось, чтобы ты сделал выбор, о котором потом жалел… Простите, босс.
– Да, да, ты права.
– И какой же выбор вы мне предлагаете?
– Я предложу тебе два варианта, – произнес Саул. – А то, как ты поступишь, станет твоим последним и решающим испытанием.
Он жестом превращает левый сегмент окна в экран, на котором я вижу свою безликую квартиру.
– Ты выйдешь отсюда, навсегда забыв все, что видел и слышал. Ты никогда не сможешь приблизиться ни к нашему офису, ни даже к этому городу. За тобой будут следить, и любая попытка контакта с твоим бывшим окружением или прессой быстро обернется для тебя несчастным случаем. Это касается и моей дочери. Ты забудешь про нее и будешь жить своей жизнью как раньше. Либо…
Подвластный жесту Саула правый сегмент окна превращается во второй экран, на котором я вижу гостей, собравшихся на нижней палубе. Вечеринка замерла, все гости стоят, молча глядя прямо на меня.
– …ты станешь одним из нас. Раз и навсегда, добровольно, осознав всю важность своей миссии. Но для начала я хочу, чтобы ты на собственном опыте опробовал свой будущий товар.
– Что?
– Нашу основную разработку, Персональную Реальность.
– Прямо сейчас?
– А зачем откладывать? – усмехается он.
Саул бросает взгляд на Линн, та открывает дверь, и в кабинет входит серьезный и будто подавленный происходящим Паоло Рамбан в сопровождении Игаля Мизрахи. Я сразу узнаю израильтянина, несмотря на черный балахон (в такой же облачился и Рамбан) и такое же серьезное выражение лица, как у Рамбана. Будто совершая важный обряд, Мизрахи ставит на низкий столик рядом со мной небольшой кожаный чемоданчик и достает оттуда два изящных передатчика, соединенных между собой серебристой нитью.
– Сядьте, пожалуйста, Золтан, – тихо говорит мне Рамбан. – Мне нужно просканировать ваш мозг. А для этого придется вас обрить налысо, уж извините.
В руках Рамбана появляется электробритва, и он торжественно бреет мою голову. Мизрахи, стоящий рядом в своем балахоне, Саул, неподвижно наблюдающий со стороны, застывшая в дверях Линн и проплывающий за окнами россыпью огоньков Сингапур – все это похоже на какой-то религиозный обряд. Наконец, Рамбан отступает в сторону, и Мизрахи надевает на мою голову устройство, щелкает переключателями в чемоданчике. Рамбан стоит рядом, почтительный, будто с этого момента мы с ним поменялись ролями.
– Процесс займет несколько минут, Золтан. Расслабьтесь.
Я подчиняюсь.
– Все готово, – Мизрахи кивает Рамбану и снимает с меня сканирующее устройство. – Дальше все очень просто: вставляете в ухо этот гаджет и произносите кодовую фразу. Вы готовы?
Я киваю в ответ. «Ракушка», протянутая Рамбаном, занимает место в моем ухе.
– Стоп! – произносит Саул. – Тебе нужно пройти последнее испытание и доказать свою верность.
Линн открывает двери, и охранницы Саула вталкивают в каюту толстого мужчину в смокинге. На его потном лице написан такой страх, что я не сразу узнаю своего лучшего друга Сумо.
– Старик… – роняет Сумо, увидев меня, но не успевает договорить.
Одна из телохранительниц мастерски подсекает его, и тот грохается на колени. Линн закидывает ему на шею удавку, затягивая ее так, что глаза толстяка вылазят из орбит. Я чувствую, как Саул вкладывает мне в руку что-то тяжелое. Подношу к лицу. Жертвенный нож, точно такой же, какой я видел во сне в ресторане Рамбана. Я должен убить друга. Перед лицом всех гостей и акционеров. Должен запятнать себя кровью. Либо… навсегда забыть о Катрин.
Я еще раз оглядываюсь на стеклянный нос гондолы. Моя серая незаметная жизнь. Или власть над миром, омытая кровью лучшего друга. Два выбора, разделенные центральной частью окна, где городские огни далеко внизу уже сменились темными холмами. Небо чистое, без единого облака – оно зовет меня умчаться из этого кошмара к свободе и ярким звездам, вслед за темным силуэтом птицы, которая в этот момент обгоняет цеппелин.
