Пока Рамбан представлял участников встречи, я заметила, что Набиль перестал его слушать, как только прозвучало имя Каролины. Вскинув на нее глаза, он словно ожил: улыбнулся, сел прямо, несколько раз поменял положение ног под столом. Каролина, по моим наблюдениям, тоже это заметила и стрельнула глазками на юношу, а потом по-свойски на меня.
– Итак, все ключевые моменты уже согласованы, – продолжал Паоло. – Осталось лишь обсудить некоторые детали.
– Сумма гонорара – это не деталь, – подал голос агент Каролины. – Предлагаю начать именно с этого пункта.
Юристы-«близнецы» синхронно кивнули.
– Мисс Шиллер, мы готовы рассмотреть ваше предложение, – ответил адвокат президента. – Надеюсь, оно хоть немного отличается от той суммы, которую озвучил ваш агент.
– Миллиард – не такие уж большие деньги для президента Азовстана, – невинным тоном произнесла Каролина. – Говорят, у вас стоит ковырнуть землю в любом месте, и оттуда хлынет нефть.
– Если бы, мисс Шиллер, если бы… – Адвокат грустно усмехнулся. – Миллиард – огромные деньги для президента любой страны.
– Если бы вы предложили мне сняться в рекламном ролике министерства туризма, я согласилась бы и за сотую часть этой суммы. Даже если бы мне пришлось бегать по пустыне в бикини и скакать верхом на верблюде. Но то, чего вы хотите, скажем так, значительно отличается от съемок в рекламном ролике.
На несколько секунд за столом воцарилась тишина. Переводчица закончила переводить слова Каролины министру. Тот насупился, с недовольством взирая на супермодель.
– Каролина, давай я попробую объяснить простым языком, о чем именно идет речь, – предложил Рамбан. – Все, что от тебя требуется, дорогая, это предоставить свою прекрасную внешность для использования в суперреалистичной симуляции, предназначенной для жителей Азовстана мужского пола.
– Паоло, давай называть вещи своими именами. То, что ты называешь «суперреалистичной симуляцией», означает попросту то, что каждый овцевод Азовстана сможет натянуть самую высокооплачиваемую модель в мире на свой немытый член.
– Мисс Шиллер, – вмешался Штайнмайер, – ваш образный язык впечатляет, но позвольте уточнить: речь не идет о… э-э-э… половом акте в прямом смысле этого слова.
– Да, Каролина, мы говорим лишь об иллюзии, прекрасной мечте… – запел Рамбан.
– Для того чтобы мечтать, не нужны новейшие технологии! – отрезала Каролина. – Мы говорим именно о том, что каждый азовстанский мужик переживет совершенно реальный секс со мной. Ведь в его представлении все будет по-настоящему, разве нет?
– Милая моя, – Рамбан не сдавался, – какая разница, что ощутит азовстанский мужик? Главное, что лично ты не будешь принимать в этом участия – речь идет лишь об использовании твоего образа.
– Дорогой мой, я несказанно рада, что мне не придется ложиться под каждого из жителей Азовстана, – с милой улыбкой ответила супермодель. – Но суть от этого не меняется. Продажа своего образа – это именно то, чем я зарабатываю на жизнь.
Министр финансов Азовстана что-то сказал на ухо Штайнмайеру, и тот обернулся к Каролине:
– Мисс Шиллер, я понимаю, что это предложение очень необычно. – Штайнмайер с мольбой посмотрел на агента Каролины, но тот явно был доволен происходящим. – Ваше участие в этом проекте – неоценимый вклад в то, чтобы сделать наш народ счастливее. Но, мисс Шиллер, вы должны нас понять: сумма, которую вы просите, – это значительная часть государственного бюджета…
– Именно поэтому я приняла ваше приглашение, – с еще более милой улыбкой произнесла Каролина. – Чтобы прийти к соглашению, в результате которого часть бюджета вашей страны станет частью моего бюджета.
Я чуть не разразилась аплодисментами – Каролина умела добиваться своего. При этом она ни на секунду не изменяла своему ангельскому образу и успевала строить глазки Рамбану, президентскому сыну и даже, кажется, мне. Я перевела взгляд на Набиля. Тот взирал на Каролину таким страстным взглядом, полным обожания, что мне стало не по себе.
Но вот на кого чары Каролины не действовали, так это на Августу, которая все это время рассматривала супермодель с непроницаемым видом.
– Я так понимаю, что в принципе мисс Шиллер согласна на участие в этом инновационном проекте, – весомо произнесла Августа. – Дело лишь в заказчике, а точнее, в его готовности заплатить требуемую сумму. Полагаю, господин Штайнмайер, у вас есть инструкции по этому поводу?
– Моя задача – защита интересов президента Азовстана, – важно поправив очки, заявил тот.
– Я не об этом спросила. Предварительная договоренность на проведение проекта уже достигнута с вашим высокопоставленным клиентом. Скажу более, не просто договоренность. Президент выразил горячее желание, чтобы проект состоялся.
– Согласен, но выбор поставщика, как и модели, всегда может стать предметом рассмотрения, не правда ли?
– Уверяю вас, в данном случае это не так. Корпорации «Транс-Реалити» принадлежат эксклюзивные права на технологию создания персональных реальностей. Любые другие подобные технологии – нелегальны и несовершенны.
Адвокат президента вспотел от напряжения. Министр выглядел недовольным. Если Штайнмайер и ожидал получить процент от сэкономленной суммы контракта, то его надежды рушились под давлением нашей железной эстонки. Фо Ци, судя по всему, стало жалко беднягу.
– У нас для вас есть и другие хорошие новости, дорогой мой. Только сегодня я разговаривал с нашим главным акционером – Саулом Гаади, который просил меня передать вам и уважаемому Президенту, что все услуги по разработке и воплощению этой персональной реальности корпорация выполнит совершенно бесплатно. Миллиард Каролине Шиллер – это и есть ваш дар народу. Такой дар, который народ оценит и никогда не забудет.
Однако, судя по золотым очкам, адвокату Штайнмайеру не зря платили огромные деньги. Последовали изнурительные торги, которые продолжались не меньше часа. Агент неосторожно упомянул, что его клиентка тоже, между прочим, находится в процессе принятия решения. Каролина закапризничала и начала довольно эмоционально расспрашивать Рамбана про нюансы персональной реальности и про то, что именно и как она будет делать в симуляции. На моих глазах сделка трещала по швам, грозя развалиться.
И тут в зал вошел ты. Атмосфера в раскаленной от споров комнате резко изменилась. Ты был одет в белый костюм, как на всех рекламных плакатах «Транс-Реалити», и шествовал к столу неторопливо и величественно. Заглянул каждому в лицо и только потом сдержанно поздоровался сразу со всеми кивком головы. Я не верила своим глазам. Моего мужа здесь не было. В зал вошел совершенно незнакомый мне человек. Когда ты, безумно уставший, возвращался из корпорации домой, я не успевала заметить перемен в твоем поведении, но теперь они просто бросались в глаза. Рамбан встал, указал тебе место во главе стола и обратился к присутствующим:
