Каролина рассмеялась, немного натянуто, как мне показалось. Они еще негромко обсуждали что-то. Когда я отважилась выйти из беседки спустя несколько минут, Каролины уже не было. Зато Набиль стоял возле беседки, скрестив руки на груди и уставившись в пространство перед собой.
– Это вы? – перевел он взгляд на меня. – Вы все слышали?
– Невольно подслушала. Простите.
– Все равно. – Он насупился, но не уходил.
– А ведь я понимаю вас, – вырвалось у меня.
Набиль посмотрел на меня с удивлением. «Что ты делаешь, Катрин! – подумала я. – Ты же приручаешь его». Но мне так хотелось поделиться хоть с одной душой, не охваченной горячкой предстоящего события.
– Правда? Вы тоже считаете, что она тщеславная, эгоистичная… – Он запнулся в поисках достаточно обидного эпитета.
Я усмехнулась.
– Я не это имела в виду. Этот… «подарок народу» и правда отдает каким-то абсолютным эгоизмом. Со всех сторон. Ваш отец хочет любви народа. Каролина хочет быть богиней любви. А местные мужчины хотят любви с Каролиной. И всем наплевать на всех остальных!
Кажется, я разозлилась. Даже чуть не добавила, что Золтану наплевать на меня. К счастью, Набиль был слишком сосредоточен на своих переживаниях, чтобы прочитать подтекст моей тирады.
– А вы можете ее остановить?
– Я? Мы еле знакомы!
– Но вы – жена Конструктора Реальностей! Может, вам известно что-то, чего не знаю я? Может, существует какая-то опасность, какой-то риск, который не приходит в ее… легкомысленную голову?!
Он смотрел на меня, ожидая поддержки. Я молчала. Его лицо исказилось, будто он готов был заплакать.
– Но вы ведь тоже в этой ситуации! Неужели вам все равно, что ваш муж создает весь этот разврат? Это же как… измена!
– Выбирайте выражения! Мой муж заинтересован в создании миров, а не в обнаженных прелестях вашей ненаглядной!
Осекшись, я отвернулась. Моя вспышка отрезвила его. Но не лишила его слова правдивости. Неуклюже поклонившись, Набиль направился в сторону дворца. «Постойте!» – собиралась бросить я ему вслед, но слова застряли в горле. Что я могу ему сказать? Что посоветовать? Головная боль вновь вернулась, и я почувствовала, что больше не могу противостоять ей. Над ярко подсвеченным дворцовым фасадом вспыхнули пальмы фейерверков.
– Какой прекрасный вечер, – ни к кому не обращаясь, проговорила я, глядя, как вспышки салюта распадаются на причудливые галактики над моей головой.
Уже поздно вечером, когда ты спал, на террасе нашего номера я думала над словами Набиля. Измена. Эгоизм. Риск. Все это отзывалось во мне, наполняя душу неясной тревогой. И тут вдруг я услышала приглушенный звук с соседней террасы, там, где находился номер Каролины. Я перегнулась через перила. Так и есть, стоя у перил своего балкона в нескольких метрах от меня, Каролина Шиллер утирала слезы. Нас разделяла лишь декоративная кованая перегородка.
– Каролина, вы плачете?
Она обернулась ко мне:
– Я не знаю… Все так сложно.
– Я слышала ваш разговор с Набилем, случайно, – призналась я. – Он остынет, дайте только время.
– Он был так напорист в Сингапуре. А я так окрылена… Золтан просто покорил меня своими словами. А теперь мне, наверно, просто страшно.
Несмотря на ее слезы, я почувствовала что-то вроде ожесточения.
– Вас что-то не устраивает? – почти официально спросила я.
– Не знаю! Все это так необычно. Деньги фантастические, и сама мысль о… – Она запнулась. – Я всего лишь женщина. Я боюсь. Я чувствую себя… продажной!
– Ну что вы! Просто в роли богини любви вы теперь принадлежите не только себе, но всем людям. – Слова Рамбана, сказанные про Золтана в ресторане, пришлись как нельзя кстати. – Вы дарите им счастье. Хотя вы-то скорее продаете, но это не так уж важно.
Она всмотрелась в меня, пытаясь понять, подкалываю я ее или стараюсь утешить. Слава богу, темнота южной ночи не выдала меня. Каролина вздохнула.
– Наверно, вы правы. Чем это отличается от съемок ню? Почти ничем.
– Совершенно, – сардонически усмехнулась я.
– Вы уверены, что все пройдет без проблем? Я про трансляцию.
– Не вижу причин волноваться. – Я удивлялась своей холодности, но не могла не заметить удовольствие, которое получала, отталкивая ее влажные излияния. – Уверена, что специалисты корпорации предупредили бы вас о возможных рисках.
– Да, да. – Утерев слезы, Каролина попыталась улыбнуться. – Золтан тоже так говорил. Он просто потрясающий.
Твое имя вновь резануло меня. Вот чего я не хотела слышать от женщины, с которой… Я попыталась совладать с эмоциями.
– Спокойной ночи, дорогая.
0010
Через несколько дней после возвращения из Азовстана я отважилась. Восьмой дистрикт – именно о нем говорили бизнесмены в ресторане Рамбана: якобы там можно было попробовать «День в раю». Где-то возле автовокзала. Не слишком точный адрес, но я надеялась, что смогу найти нужное место.
До этого я ни разу не пробовала персональные реальности. Мне никогда не нравились наркотики, и у меня не было уверенности, что этот, новый, придется мне по душе. Я помнила свои эксперименты с нелегальными воспоминаниями Memnotech и тяжелое возвращение в реальность после них. Поэтому между погружением в персональную реальность и любимой книгой под бокал вина я всегда выбирала второе. Иногда даже по два бокала.
Хотя у дочери Саула Гаади было множество возможностей испытать эту технологию a la privee, сегодня я решила сделать это на правах рядового пользователя. Чтобы попасть в восьмой дистрикт, я воспользовалась дешевым такси. Решила не заказывать его через Аманду (уверена, что от Игги, а значит, и от отца это бы не укрылось), а просто махнула желтой машине на людном перекрестке. В пропахшем марихуаной салоне я продиктовала автопилоту адрес автовокзала и выбрала режим инкогнито, которым в Новом Сингапуре, полагаю, пользовались не так уж и редко.
Такси остановилось перед заездом на подземный паркинг. Автопилот скороговоркой предложил вызвать мне носильщика вокзала, белл-боя из ближайшего отеля и даже мужской эскорт. Я вежливо отказалась, хотя перспектива оказаться совсем одной в не лучшем района города казалась мне все менее привлекательной. Выйдя из машины, я повернулась лицом к центральному входу и огляделась по сторонам.
Автовокзал восьмого дистрикта – пожалуй, одно из самых людных мест Сингапура. Тысячи и тысячи пешеходов, скутеров, автомобилей роились вокруг. Двух- и трехэтажные автобусы, въезжающие и выезжающие из его необъятного чрева, были похожи на сорвавшиеся с фундамента дома, обитатели которых продолжают жить своей жизнью, пока за окном проплывают незнакомые пейзажи. Сотни магазинчиков, харчевен, массажных салонов, караоке пытались перекричать друг друга яркими вывесками. В этом визуальном безумии мне удалось опознать знакомый символ – эмблему интерактивной церкви. Увернувшись от пары носильщиков с баулами на тележках, я подошла ближе. Церквушка была расположена в подвале под цветочным магазином. На заплеванной лестнице, ведущей вниз, в забытьи скорчился наркоман. Мне пришлось изловчиться, чтобы не задеть его ногой.
