– Я даже не знаю, чего потребовать, – она немного покраснела от волнения, но все еще пыталась держать лицо. – Танец? Я могу потребовать танец?
– Ты выиграла, моя повелительница, так что требуй.
И Коля заправски отчебучил гопака. Трина уже места себе не находила – ей определенно не приходилось бывать в такой роли. Да что уж там, она и в страшном кошмаре не могла вообразить подобного положения. И из этого тупика не было выхода, поскольку Коля не собирался униматься:
– Раздавай, Трина! Кстати, в этом мире уже изобрели алкоголь?
– Странный вопрос, Киан. Именно в этом мире его и изобрели, а потом он уже попал в другие. Хочешь вина?
– Очень хочу! Распорядись, чтобы принесли, это мое желание.
В следующий выигрыш он попросил и ее присоединиться к распитию. Трина расслаблялась: не от вина, конечно, от пары глотков не расслабишься, а от того, что в больше не могла находиться перенапряжении.
– Проползи на четвереньках до кровати, Киан! – она почти поймала азарт. – Разумеется, если подобное желание допустимо…
– Трина, ты все еще тормозишь? Все допустимо, если физически возможно и не связано с вредом здоровью! Вот если прикажешь выпрыгнуть из окна, то я заявлю, что ты заигралась!
– Я никогда подобного не прикажу! – выдала она страх.
– Да знаю я! В этом мире музыку уже изобрели?
– Обижаешь. Музыку тоже изобрели именно здесь, а потом…
– Мог бы и догадаться. Только алкоголь и музыка вытрясают из человека все человеческое. Как ее врубить?
Трина задумалась:
– Наложницы обучены пению и игре на инструментах, но ты их разогнал.
– Какой дурацкий я… Тогда давай снова пой – выучу слова и будем петь вместе.
И она снова затянула все ту же – быть может, других песен и не знала:
– Приходи, мой милый, приходи в мой дом.
Поживем в могиле, погнием вдвоем.
Угощу тебя я черной косточкой,
А на прощанье поцелую в черепок – Чмок!
– Чудесно! Колыбельная? Если исполнять не так заунывно, можно и потанцевать. Трина, иди сюда, покажу как.
– Еще чего! Я уже исполнила желание, раздавай! – сказала, осеклась, а затем покраснела еще сильнее.
Коля ликовал. До полной реабилитации еще уйма работы, но даже первый опыт показал: из бронебойной шорсир можно сотворить человека, в смысле, обычную молодую девчонку, творящую всякие глупости. Забегал и хоасси – хотел схему механизма показать для проверки, но окинул взглядом творящийся бедлам, почесал затылок и так же молча исчез. Настроение портили только крики жертвы, сильно приглушенные толстыми каменными стенами. Трина на это даже внимания не обратила, но Коля уселся на пол и хлебнул еще вина.
– Тебе на диване спать удобно? – спросил он у шорсир, когда та разместилась напротив – тоже на полу.
– Я не оценивала свое удобство, Киан.
– Так я потому и спрашиваю.
Она тоже сделала глоток.
– Да, удобно.
– А удобно постоянно находиться рядом? Ты даже в комнату для омовений уходишь только после того, как я ложусь спать.
– Ты слышал? Но я передвигаюсь бесшумно.
– А глаза мне на что? Ты открываешь дверь, впускаешь одну из сестер, а сама удаляешься, чтобы привести себя в порядок и приготовиться ко сну.
– Прости! Я больше не потревожу твой сон.
– Прекрати извиняться за такие мелочи. Это тоже приказ.
– Ты сначала выиграй – потом приказывай, – ответила она совсем уж немыслимое и улыбнулась, чтобы подчеркнуть шутку.
А Коля рассмеялся:
– Вот только теперь я чувствую себя в своей тарелке. Трина, если можешь, будь всегда такой. Сарказм еще ни одну красотку не испортил. Я б его в младшей школе обязательным предметом ввел… Черт возьми, а я ж теперь могу здесь ввести и младшие школы, и сарказм обязательной дисциплиной!
– Ты считаешь меня красивой? – она вмиг нахмурилась.
Николаю надоело притворяться, или общая расслабленность сказалась:
– Естественно, считаю. Что за глупости вообще? Трина, хватит на этом зацикливаться. Ей-богу, только все усложняешь!
– Я бы хотела…
– Хватит. Я мыться, потом спать. А ты можешь не пробираться в ванную крадучись. Сожительствуем мы тут на равных. Это тоже мое желание! Давай хотя бы притворимся, что мы нормальные люди в нормальной обстановке! Мне будет легче. Если тебе действительно хочется угодить, прекращай подстраиваться под каждое мое телодвижение.
– Как прикажешь, мой лорд.
Больше Николай ни о чем спорить не хотел. Он и так добился сегодня большего, чем мог рассчитывать. Трина еще долго будет звать его «лордом» и бездумно склонять голову при любой просьбе, еще долго даже в туалет не будет ходить, пока не убедится, что он спит под контролем другой сестры, но не так уж она и далека от того, чего Николай хотел бы в идеале.
Глава 17
Два дня прошли в веселых хлопотах, а на третий день прибежал тот же служка и пригласил лорда на тот же Совет Тринадцати. Николай вспомнил, как Ноэ назвал его поведение инфантильным, потому решил явиться, не бегать же ему постоянно от надзирателей, как дитю малому. Он часто донимал первого советника по поводу «отстранения от должности», но тот неизбежно отвечал, что живыми черные лорды престола еще не покидали, потому и Николаю лучше прекращать нарываться и злить советников. Кстати говоря, он спешил с коронацией еще и по этой причине: теперь Коле не отвертеться, если он только сам не мечтает оказаться на погребальном костре.
Совет проходил не в тронном зале – вообще в другом крыле бесконечного замка, в которое Николай еще не забредал. Он даже в этом видел особую тонкость: не хоасси идут к лорду, а лорд – к хоасси, что окончательно расставляет точки над «ё». Вроде мелочь, а неприятно.
Шорсир, разумеется, следовали за ним. И в одном из огромных коридоров Николая вдруг со всей силы ударили по спине, бросая на пол. Трина сразу оказалась на нем, остальные встали кольцом. Коля извернулся и попытался рассмотреть, что происходит. Трине пришлось объяснить, чтобы он не доставил неудобств своим любопытством:
– Магическая атака, нападающий неизвестен. Вторая ранена. Шестая ушла дальше, чтобы призвать хоасси.
Вокруг было так тихо и спокойно, что ее сухой ответ прозвучал выдумкой. Однако Вторая слегка покачнулась, но крепко держала нож и будто бы принюхивалась к воздуху.
– Пожалуйста, не двигайся, – попросила Трина. – Мы не маги – не можем видеть невидимое. Но если атакующий обозначит свою позицию, ему не уйти.
Шорсир всматривались в воздух, медленно водя перед собой кинжалами. И когда Вторая повернулась боком, Коля вскрикнул – из живота женщины торчали длинные, тонкие спицы. Она не просто ранена – непонятно, как еще на ногах стоит. Николай представил, как женщина закрывает его собой от летящих игл, отчего ему сделалось нехорошо. Он определенно не хотел подставлять еще кого-то под удар, но и усидеть на месте не мог, наблюдая за действиями шорсир.
