— Благодарю! — с улыбкой сказала я мужику с золотым зубом, так и стоявшему с моим букетом, тупо хлопая глазами.
Выхватив цветы, я с сожалением вздохнула, обиженная на собственную непредусмотрительность, из-за чего сегодня с утра я выбрала излишне узкую юбку, и раскрытой ладонью с размаху приласкала мужика по щеке. Он всхрюкнул, приоткрыв рот, и начал заваливаться назад. Я придержала крышевальщика за руку, не дав свалиться на брусчатку. Золотой зуб, выпав из раскрытого рта, весело заскакал по камням.
— Полежи-ка, — сказала я мужику, позволяя ему распластаться вдоль стены дома и развернулась к Варку и второму типчику.
Один сидел на земле, стонал и придерживал на весу ногу. Второй выл на одной ноте, глядя на свою руку, хотя ничего ужасного я с ней не сделала. Даже пальцы не сломала. Вся троица отделалась максимум синяками… и потерей золотого зуба.
— Ну что, куда вы хотели, чтобы я с вами сходила? — перестав изображать глупую девицу, с угрозой в голосе спросила я.
Тип с ногой вякнул и, подскакивая на пятой точке, попытался отодвинуться от меня подальше.
— Варк, я тебя предупреждала, — вдохнув аромат роз, сказала я с самой зловещей улыбкой, на какую была способна. — Но ты меня не услышал. Теперь я вновь тебя предупреждаю, но это в последний раз. Еще раз ты или твои приятели попадетесь мне на глаза, и я не ограничусь отдавленными ногами и вывернутыми пальцами.
— С…! — яростно выдохнул Варк, багровея лицом. — Да я тебя!
— Ты меня, — тихо повторила я и придвинулась к нему вплотную, ухватив свободной рукой за пострадавшие пальцы, и вывернула ладонь тыльной стороной к себе, высоко поднимая руку вверх. — Ты мне ничего не сделаешь. А если попытаешься, у тебя что-нибудь сломается. — Я улыбнулась, глядя в его вылезающие из орбит глаза и наслаждаясь шумным, сиплым дыханием. — Случайно.
Через минуту я вышла на соседнюю, более широкую улочку и улыбнулась первому же прохожему расслабленной улыбкой совершенно спокойного человека. Вопли троицы крышевальщиков ласкали слух, а мысль, что ни один жандарм им не поверит, — душу. Но перед тем как нажаловаться жандармам, троице придется до этих самых жандармов доковылять.
Прижав к лицу розы и вдохнув их аромат, я улыбнулась еще шире и направилась домой.
— Нет, день все равно был удачным, — прошептала я, любуясь нежными ярко-розовыми лепестками.
— Я дома! — крикнул Марьян, захлопывая за собой массивную дверь из темного дерева. Та печально скрипнула, напомнив о том, что следователь еще месяц назад думал вызвать плотника.
Туман выбрался из своего закутка и с сомнением глянул на хозяина, словно не веря, что тот соизволил более двух вечеров подряд провести дома.
— Не смотри на меня, — наставив на лохматое чудище палец, велел рейян. — Да, я дома. Что в этом такого?
Туман плюхнулся на свой откормленный толстенный зад, задрал морду и гулко, как из бочки, гавкнул.
— Тише ты, — поморщился Марьян. — Леська!
— Привет, Хмарь! — Сестра, как и всегда, возникла на верхней площадке лестницы. — Ты дома?
— Где Агния? — спросил следователь, опускаясь на корточки перед Туманом и с улыбкой запуская пальцы в густой мех на шее пса.
— Она попросила три дня выходных, — известила сестра. — У нее какие-то проблемы с родственниками.
— Какие?
Девушка не ответила, лишь неопределенно пожала плечами. Марьян вздохнул и поднялся.
— Алеся, почему я об этом ничего не знаю? — строго спросил он. — Почему вы меня не предупредили?
— Хма-а-арь, — протянула девушка и поправила на носу очки, — но тебя же все равно дома не бывает. Ты бы и не заметил. А ей нужно.
— Леська!..
— Я уже не маленькая, — топнув ногой, сказала эта пигалица, — могу и одна побыть. Я ведь никуда не выхожу. Что со мной сделается в этом доме? Тут безопасно.
— Ты взрослая, — кивнул Марьян, поднимаясь по лестнице, — но пока еще недостаточно. И разве я о многом прошу? Лишь о том, чтобы вы меня извещали о столь важных вещах. Леся, ты слышишь?
— Слышу, — насупившись, отозвалась девушка.
— И ты снова босиком, — заметил рейян с неудовольствием.
Девушка шумно вздохнула и утопала к себе. Марьян глянул вниз, на сидевшего у подножия лестницы Тумана, и спросил:
— И что мне с ней делать?
Пес переставил передние лапы, и следователю почудилось, что здоровенное чудище, лишь отдаленно похожее на собаку, совершенно по-человечески пожало плечами.
Марьян принял душ, переоделся в чистое и спустился на первый этаж. Еды, само собой, в доме не обнаружилось. Чем мелкая собиралась питаться три дня — или сколько там на самом деле выпросила у нее Агния, — рейян решительно не понимал. Проворчав себе под нос все, что он думает о мелких самоуверенных девицах, старший следователь сварил себе кофе и отправился в гостиную, собираясь еще немного посидеть над бумагами.
Алеся притопала через четверть часа. В толстых пушистых носках с помпончиками и с круглой жестяной коробочкой конфет. Протянув завернутый в фольгу шоколадный шарик, девушка выжидательно уставилась на брата из-под длинных темных ресниц.
— Зря обижаешься, — строго сказал он ей, но шарик взял и на диване подвинулся, позволяя девушке нырнуть себе под бок.
Алеся с наслаждением прижалась к брату. Даже зажмурилась. Вздохнула, как иногда вздыхал Туман. Марьян не выдержал и улыбнулся.
— Рассказывай, — обреченно разрешил он, точно зная, что девушка в любом случае не уйдет, будет терпеливо ждать.
Это было частью их жизни, их своеобразным ритуалом, и деться от этого некуда. Он будет слушать, а она рассказывать о своих видениях, об учителях и о большом толстом коте, что живет в соседском доме и любит гулять по задним дворам.
Кот волновал Тумана. Тот выбирался через узкий лаз в кухонной двери во внутренний двор и басисто гавкал на кота изо дня в день, а кот величаво восседал на подоконнике и взирал на глупого пса с царственной брезгливостью.
Сегодня к рассказам про кота и Тумана прибавились наброски Леськи. Она, нарушая свои же привычки, притащила их вниз в кармане халата. Рисунков, свернутых вчетверо, оказалось довольно много, и, разглаживая страницы, Алеся перепачкалась в цветном меле и воске, а сами листы захватала вымазанными в шоколаде пальцами.
— Смотри, — тыча в нечто розовое и синее, вытянутое и расплывчатое, сказала сестра и нетерпеливым движением заправила за ухо непокорную прядь волос. — Я теперь все время вижу эту девушку. Ту, которая у тебя работает.
— Она работает не у меня, а в управлении, — поправил ее Марьян. — И что?
— Она необычная, — с удовольствием произнесла сестра. — Удивительная. Не такая, как все.
— Ты у меня тоже удивительная, — стащив из коробки конфету, усмехнулся рейян и легонько дернул сестру за перепачканный розовым мелом нос.
