На рабочее место я заявилась с опозданием на десять минут, но Белянского все еще не было. Понадеявшись, что шеф вообще не появится, я нырнула в свои подсобные владения.
— Бонс! — донеслось через пару секунд из приемной. — Кофе!
— Чтоб тебя… — выдавила я. — Принесло! Не мог дать мне возможность поесть нормально?
Вдохнув и выдохнув, я приступила к приготовлению кофе, резонно предположив, что одной чашкой шеф не обойдется.
Входя в кабинет с полным подносом, я приготовилась поздороваться, но шеф выглядел так, словно с утра на него упал рояль. Раза два. Для надежности. Несмотря на свежую одежду, Белянский смотрелся бледной и помятой версией себя. На миг мне стало его чуточку жаль, так что я неслышно поставила поднос на свободную от бумаг часть стола и тихо сказала:
— Доброе утро, старший следователь.
Белянский поморщился, взглянул на меня и хмуро уставился на поднос.
— Вам стоит поесть, — заметила я все так же тихо.
Поесть и не дергать меня хотя бы полчаса, чтобы я тоже могла перекусить.
— Бонс, — вымолвил начальник и на миг замолчал. — А вы вчера…
Я непонимающе воззрилась на следователя, не собираясь как-либо ему помогать. Если хочет о чем-то спросить, то пусть спрашивает, я же не в том настроении, чтобы ему подсказывать.
— Вы о чем?
— Хм… — кашлянул старший следователь и не стал развивать тему.
Я без улыбки развернула поднос чашкой к начальству и услужливо плеснула в нее порцию огненного кофе.
— Вы туда ничего не добавили? — спросил Белянский, глядя на кофейник.
— Добавила, — с усмешкой ответила я.
Шеф подхватил изделие из тонкого фарфора, хлебнул, замер на миг, а после с тихим довольным вздохом растекся в рабочем кресле.
— Бонс, вы чудо, — прошептал он с закрытыми глазами.
— Знаю, — ответила я и развернулась, собираясь запереться в кухне и наконец насладиться пирогами. Шеф ничего не ответил, лишь едва слышно хмыкнул.
Сбежав из кабинета, я слопала кусок пирога над раковиной, заталкивая его в себя дрожащей рукой. Лишь после этого, избавившись от предобморочного состояния, я смогла организовать поднос для себя, чтобы чинно и неторопливо позавтракать за столом в приемной.
— Доброго утречка! — воскликнула Фекла, просачиваясь в приемную. — Не помешаю?
Я кивнула, не отвлекаясь на слова. Меньше разговоров — больше пирога у меня в желудке.
— О, кофеек? — с намеком улыбнулась хозяйственница и осмотрела мой поднос в поисках второй чашки.
Я приподнялась, собираясь добыть оную, но Слепакова замахала на меня руками и сама нырнула в дверь подсобных помещений.
— Чистенько у тебя туточки, — похвалила рейна, с удовольствием наливая себе кофе. — Обжилася?
— Можно и так сказать, — с тоской пробормотала я, глядя на кусочки пирога на большой тарелке и выбирая, какой хочу съесть следующим.
Фекла покивала и, взяв чашку обеими руками, торжественно отпила. И тут же удивленно закашлялась, глядя на кофе.
— Для успокоения нервов? — тонким голоском спросила она, принюхиваясь к содержимому чашки.
— Несомненно, — без тени раскаяния согласилась я, с удовольствием запивая пирог коктейлем из кофе и ликера. — У меня очень нервная работа.
Фекла неопределенно хмыкнула, посмотрела на чашку и отставила ее в сторону.
— Слушай, а что за слухи ходят? — осторожно задала вопрос хозяйственница, подавшись вперед и налегая на стол грудью.
— Какие слухи? — сделав вид, что ничего не понимаю, удивилась я.
— Что ты вчера Марьянчика домой повезла лично, — оглянувшись на дверь в кабинет и понизив голос, сказала Фекла. — И что по дороге он…
— Ой, слушай больше, — отмахнулась я. — Мало ли что скажет человек в таком состоянии.
— А…
— А доставить начальство домой меня обязывает инструкция, — перебила я рейну. — Пусть это не ранение, но в тот момент старший следователь был не в состоянии добраться домой самостоятельно. Только и всего.
— А…
Дверь Белянского открылась, являя начальника с кофейником в руках.
— Бонс… — начал было он, но, заметив Феклу, замолчал.
— Утречка, — придушенно вымолвила хозяйственница, заливаясь краской так, словно ее застали за каким-то неприличным занятием.
— Утро доброе, рейна Слепакова, — поморщившись, вымолвил рейян. — Бонс, еще кофе, будьте добры.
— Конечно, — покладисто ответила я, вставая из-за стола.
Отдав мне кофейник, шеф задумчиво глянул сначала на меня, а потом на Феклу, но так ничего и не сказал.
— А мне тетя Соня с самого утра твердит, что между тобой и твоим шефом, — выдохнула хозяйственница, вслед за мной зайдя в кухню. — Ну…
— Поклеп и провокация, — сухо отмахнулась я. — С чего вдруг такие выводы?
— Ну-у… хотя да, — прошептала рейна.
— А водитель — гном-болтун, — гневно прошипела я. — Лучше бы вчера он с таким энтузиазмом помогал Белянского до дома тащить, с каким он сегодня слухи распускает.
— Так, значит, ничего? — чуть расстроенно спросила Слепакова, теребя кончик косы.
— Ничего-ничего, — отмахнулась я. — У нас исключительно профессиональные отношения.
— Жаль, — вздохнула хозяйственница.
— Это почему? — опешила я.
— Это было бы так романтичненько, — со вздохом улыбнулась Фекла и покрылась румянцем, аки та самая испуганная прелестница. — Они повстречали друг друга…
— В управлении магконтроля? — перебила я. — Да, очень романтично. — Настроение у меня было ни к храксу, так что скептицизм и сарказм никак не заталкивались за ширму вежливости и улыбки. — Она его за муки полюбила, а он ее — за кофе по утрам.
Где-то глубоко в душе шевельнулась опасная мысль, что шеф мне все же не так уж безразличен, но я тут же затолкала ее поглубже и велела себе о ней забыть. Это только в фантазиях Феклы парочка из меня и Белянского может выглядеть хорошо. На деле же… На деле мне будет сложно хоть с кем-то построить отношения, не выдав свой самый главный секрет. А выдав, не чувствовать себя неуютно, понимая, как выгляжу в глазах любимого человека.
— Родная, но ты ведь не сможешь вечно скрывать свои таланты! — твердила мама при каждой нашей встрече. — Ты должна научиться жить с этим. Как отец.
Вот только отец — мужчина. И его невероятная сила не выглядит каким-то уродством. Я же… Какой мужчина сможет полюбить меня и не разлюбить, узнав, что я унаследовала от отца нечеловеческую силу? Пока опыт показывал, что правда вызывала у окружающих страх, даже панику, а в глазах мужчин из милой девушки с удивительным цветом волос я превращалась в существо, от которого лучше держаться подальше.
