Какие еще могут быть версии, объясняющие, почему Андрей Сокольников так легко и быстро отступил от трудного, но хорошо продуманного решения? Нет, все-таки с адвокатами и их чехардой какая-то ерунда получается…
О господи! Она, оказывается, уже не только сидит в своей машине, но и до первого перекрестка доехала. А кажется, что только пять секунд назад она еще сидела возле грязного подоконника на своей будущей кухне и печально констатировала, что у нее совсем нет сил, даже встать с хромого табурета не может. И откуда что берется?
Звонок прораба Машинистова застал ее в тот момент, когда Настя парковалась возле своего дома. Голос мужчины звучал приглушенно, словно он не хотел, чтобы его услышал еще кто-нибудь, кроме самой Насти.
– Мне понятны ваши трудности, – сказал он. – Могу порекомендовать очень хороших мастеров, которые сделают все быстро, качественно и недорого.
– И где ж такие водятся? – насмешливо спросила Настя.
Она давно перестала верить в чудеса. Что она слышала от тех знакомых, с которыми все-таки поговорила о ремонте? Вариантов ответов было всего четыре: «сталкиваться не приходилось, в последний раз ремонт делал лет пятнадцать назад»; «ой, не напоминай, это был такой кошмар, огромные деньги взяли, начали работать и исчезли с концами»; «у меня ремонт делали отличные ребята, но они вернулись домой (в Молдавию, Украину, Беларусь), теперь, наверное, не скоро появятся»; «да, есть хорошие добросовестные москвичи, но у них заказов море, на два-три года вперед всё расписано».
– Так вам нужны мастера или нет? – в голосе Машинистова зазвучало раздраженное нетерпение.
– Нужны, – обреченно вздохнула она.
– Я вам пришлю эсэмэской телефон, позвоните сами.
– А рекомендации? Сайт у них есть? Хотелось бы отзывы почитать, – упрямилась Настя.
– Никакого сайта у них нет. Семейный подряд, дед, сын и внук. Честные, непьющие, ответственные. Ну так как? Присылать номер телефона?
– Да, конечно, спасибо, – пробормотала она.
Сообщение пришло меньше чем через минуту. Настя задумчиво смотрела на телефон. Позвонить прямо сейчас? Или сначала сбегать в магазин за едой, прийти домой, переодеться, выпить кофе и привести мысли в порядок? «Ты опять за свое? – сердито прошипела другая Настя, та, из зазеркалья. – Оттягиваешь момент? Все еще надеешься, что удастся подольше пожить на старом месте?»
На звонок долго никто не отвечал, потом в трубке послышался запыхавшийся глубокий бас. Настя не сдержала улыбку, представив, как обладатель столь мощного голоса, мужчина «крупной конструкции» и немалого веса, бежал откуда-то, ломая ноги. Она коротко представилась, сослалась на Машинистова и услышала в ответ:
– Да, мы как раз такие работы выполняем. У нас бригада маленькая, пять человек всего, мы за большие объемы не беремся.
– Пять? – недоверчиво переспросила она. – Мне говорили, что вас трое: дед, сын и внук.
– Так еще женушки наши, – засмеялся в ответ обладатель баса-профундо. – Моя и сноха. Сноха – чемпионка Европы по укладке плиточки, а моя красавица на подхвате, кормит нас на рабочем месте и каждый день уборочку делает, когда мы заканчиваем, чтобы с утречка все чистенько было. Объект должен содержаться в порядочке, тогда и работа спорится.
Настя не выдержала и рассмеялась, очень уж забавно было слышать слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами в исполнении голоса, вызывавшего ассоциации исключительно с силой, мужественностью и властностью. «Объект должен содержаться в порядочке». Ну надо же!
– Когда вы сможете посмотреть квартиру?
– Да хоть сейчас, – с готовностью отозвался мастер-бас. – Чего резину тянуть?
Настя посмотрела на часы. Почти восемь. Возвращаться не хотелось. Она собиралась вечером еще посидеть над переводом… С другой стороны, суббота, дорога много времени не займет, завтра с утра – занятия с Петром, значит, встречу с новыми мастерами придется отложить до завтрашнего вечера. И то если их это время устроит. Сейчас они свободны, а завтра вечером? У людей могут быть свои планы. Потом начнется рабочая неделя, и на поездку придется угрохать кучу времени, особенно если зарядит дождь, потому что дождь – это гарантированные пробки.
– Давайте сейчас, – решила она и продиктовала адрес.
* * *
Когда глаза начали слезиться, Петр все-таки выключил ноутбук. Почти три часа ночи, надо оторваться от работы и поспать. Нет, ну как это люди жили, когда нужно было постоянно иметь дело с рукописными текстами? Это же просто немыслимо! Петр давно уже привык к компьютерному восприятию печатного текста: три-четыре первые строки читались полностью, потом длина осмысленно воспринимаемой строчки постепенно сокращалась по мере продвижения к концу, и последние две-три строки – тоже целиком. Времени уходило немного, а смысл полностью улавливался. По крайней мере, сам Петр был искренне убежден, что это так. Да и знакомые составители рекламных текстов уверяли: нельзя самое главное помещать в середину, его следует дать в начале и потом повторить в конце, а в середину можно напихать всякую лабуду, при этом разместить ключевые слова так, чтобы они попадали в среднюю часть строки. «По краям все равно не читают, бегут глазами сверху вниз по центру», – говорили рекламщики.
Но с рукописными текстами так не получалось, и времени на чтение документов уходило очень много. Были в деле и документы, выполненные на машинке и даже на компьютере, но это были либо какие-то постановления, либо заключения экспертов, и ничего важного для себя Петр в них не видел, ибо понимал: ему не хватает знаний, чтобы оценить. Ну постановление, и что? Он не юрист, откуда ему знать, правильное это постановление или нет и что оно означает с юридической точки зрения. А в заключениях экспертов вообще черт ногу сломит, особенно в заключениях судебных медиков, там из каждых десяти слов хорошо если одно знакомое встретится. Петру интересны протоколы допросов, опознаний, очных ставок, а они все сплошь от руки написаны.
Завтра он, как и пообещал Климанову, отдаст материалы Каменской. Отчего-то эта мысль тревожила, не давала покоя. Ну и что? Это ведь не значит, что сам он останется ни с чем. В прежние времена отдать материалы означало именно отдать, то есть материал менял владельца, папки с документами перекочевывали в другие руки. А теперь-то отдают всего лишь информацию, переносят с флешки на другой компьютер – и все. У Петра никто ничего не отнимает, вся информация как была у него в ноутбуке и на флешке, так и останется. Чего он так переживает?
И все равно какой-то противный червячок шевелился внутри и беспокоил. Петру хотелось непременно успеть прочесть как можно больше, прежде чем все это прочтет Анастасия Павловна. Желание было иррациональным, необъяснимым, но журналист в глубины подсознания не погружался, а просто послушно следовал интуитивному порыву, листал дело, выписывал названия и даты составления каждого документа и жадно выхватывал из него все, что на первый взгляд казалось любопытным. Дойдя до шестого тома, он ахнул: там были собраны многочисленные жалобы и ответы на них. Вот это да! Вот с чего нужно было начинать, а не с каких-то там протоколов выемок и еще бог знает каких мудреных мероприятий. Именно из жалоб можно узнать, какие нарушения допускались следователями и оперативниками, как подтасовывались факты и фальсифицировалось уголовное дело.
