— Вкратце речь вот о чем. Можно ли перевезти через зональную границу в Германии человека с той стороны? Сюда, к нам, конечно, силами небольшой, но способной группы. И чтобы вы руководили операцией. Возможно такое дело в принципе?
— Зависит, наверное, в первую очередь от желания вывозимого человека, — ответил Хохлов. — Если он очень хочет перебраться к нам, то помочь ему теоретически можно.
— Вы не поняли. Это не добровольный переход. Добровольно пусть ходят сами. Этого человека нужно взять и насильно доставить сюда. Живым или мертвым.
Полковник Студников добавил:
— Мертвым — тоже очень хорошо. Только тогда пусть остается на той стороне.
Он сам первым засмеялся. Другие понимающе улыбнулись.
Но руководитель боевой группы капитан Николай Хохлов из 13-го отдела передумал убивать Околовича. 18 февраля 1954 года капитан пришел к Околовичу домой (он жил во Франкфурте-на-Майне) и представился:
— Георгий Сергеевич… Я приехал к вам из Москвы… ЦК КПСС постановил вас убить. Выполнение убийства поручено моей группе… Я не могу допустить этого убийства… По разным причинам. А положение сложное. Здесь, в Германии, находится целая группа. С надежными документами, крупными суммами денег, специальным оружием. Агенты опытные и хорошо подготовлены к этому заданию. Правда, вся операция находится пока под моим контролем. Но я один не сумел найти выхода. Решил прийти к вам предупредить и посоветоваться, что же делать дальше. И вам, и мне… Могу еще добавить, что я капитан советской разведки.
Околович позвонил своему куратору в американской разведке. Американцы привезли Хохлова на конспиративную квартиру. Видимо, не сразу ему поверили. Но когда оперативная группа задержала двух помощников Хохлова, то найденное у них оружие произвело на американцев сильное впечатление: «Средством убийства были пули с цианистым калием, которые выстреливались из замаскированного под пачку сигарет пистолета с электрическим спуском и глушителем. Выстрел был практически бесшумным. С расстояния десять футов пуля входила в дерево на три дюйма. С тех пор, когда мне предлагали сигарету, я инстинктивно отшатывался».
Американская и британская разведка не располагали тогда такими изощренными средствами убийства. В распоряжении английских оперативников был массивный пистолет, которым можно было стрелять из рукава пальто, но выстрел получался очень громким, так что для тайных операций он мало подходил.
Поскольку никакого преступления Николай Хохлов не совершил, то получил политическое убежище. Западные немцы устроили ему пресс-конференцию, и разгорелся грандиозный скандал. В Москве Военной коллегией Верховного суда Хохлов был заочно приговорен к смертной казни. Он считал, что его пытались убить, но неудачно — он выжил. В советской разведке к этому относились иронически.
— Хохлов кричал, что КГБ его пытался отравить, — говорил журналистам директор Службы внешней разведки генерал Сергей Николаевич Лебедев в 2006 году. — И что вы думаете? Ему сейчас уже девятый десяток, доживает свой век где-то в Америке.
Незадолго до августовского путча 1991 года бывший капитан Хохлов как ни в чем не бывало приехал в Москву. Он заходил и в редакцию журнала «Новое время», где я тогда работал. Бывший специалист по «мокрым делам» производил несколько странное впечатление. Николай Хохлов давно перебрался за океан и был профессором психологии в Калифорнийском университете. Кажется, его больше интересовала парапсихология. Впрочем, и само его появление в Москве было чем-то сверхъестественным. Он даже сходил на Лубянку, где в центре общественных связей КГБ с ним поговорили вполне вежливо.
В те времена чекисты вообще были на редкость предупредительны и любезны. Возможно, потому, что самому Комитету государственной безопасности существовать оставалось всего несколько месяцев… Хохлова указом президента России помиловали в марте 1992 года.
Другого видного деятеля эмигрантского НТС — Александра Рудольфовича Трушновича офицеры КГБ, работавшие в Берлине, все-таки похитили в апреле 1954 года.
Главой представительства КГБ по координации и связи с МГБ ГДР был генерал-лейтенант Евгений Петрович Питовранов. Его аппарат в Восточном Берлине представлял ведомство госбезопасности в миниатюре. Представительство размещалось в берлинском пригороде Карлсхорст. В удостоверениях служивших там офицеров значилось: «воинская часть полевая почта номер 62076».
«Здание инспекции сильно охранялось, хотя и помещалось внутри общей ограды, — вспоминал один из побывавших там офицеров госбезопасности. — Часовые — у проходной будки, часовые — у подъездов, часовые — в коридорах. Документы сотрудников тщательно проверялись. С осени 1951 года одна из комнат на первом этаже была отдана нескольким людям, только что приехавшим из Советского Союза. Они были гостями в Берлине и отчитывались в своей работе непосредственно Москве. Эти люди составляли оперативное отделение судоплатовского Бюро номер один, откомандированное в Германию».
В приемной начальника инспекции в самодельной будке находился аппарат правительственной междугородной ВЧ-связи, к которому каждый день выстраивалась длинная очередь офицеров, желавших обсудить с Москвой что-то важное.
Люди Питовранова одновременно присматривали за высшей номенклатурой в ГДР и учили восточногерманских чекистов, вели разведывательную работу в ФРГ и пытались вербовать американцев, англичан и французов, которые служили в Западном Берлине и Западной Германии.
Начальником 1-го (разведывательного) отдела был подполковник Виталий Геннадьевич Чернявский. Он рассказывал мне:
— Мой сосед по дому в Берлине был начальником отделения аппарата уполномоченного КГБ по работе с эмиграцией. Он занимался Трушновичем. Правда, получилось неудачно. Его завернули в ковер, чтобы никто не обратил внимания, и вынесли на улицу. Привезли, развернули, а он уже труп — задохнулся. Убивать не хотели. Хотели похитить.
Выстрел из газового пистолета
Красная армия, отступая под напором частей вермахта, покинула Львов в ночь на 30 июня 1941 года. Пока не создалась оккупационная администрация, примерно на сутки город оказался во власти вооруженных формирований украинских националистов — и загодя созданных немецкой военной разведкой, и наскоро сколоченной из горожан добровольческой полиции. Они распространились по всему городу, занимая все важнейшие объекты, в том числе тюрьмы. Затем в городе начался один из самых страшных и омерзительных погромов. Первыми стали убивать евреев, затем поляков.
В город прибыла передовая группа Организации украинских националистов
[1] из двадцати человек во главе с соратником и заместителем Бандеры Ярославом Семеновичем Стецько, молодым человеком в очках, старавшимся выглядеть старше своих лет.
Степан Андреевич Бандера решил, что настал самый благоприятный момент для осуществления вековых чаяний украинского народа. Со свойственными ему авантюризмом и дерзостью поручил Ярославу Стецько провозгласить на освобожденной от большевиков территории независимую Украину.
