Нашёл место тренировок гридей по звукам мечей и вскрикиваниям. Назначенный мне в учителя воин отдыхал в сторонке, наблюдая за тренировочными поединками. Увидев меня, приветственно взмахнул рукой:
— Здравствуй на мнози лета, княжич Димитрие!
Мои фингалы он деликатно не замечал. Кивнул ему ответно и предложил:
— Начнём нашу учёбу. Как мне тебя называть?
— Десятник Акимом Сыто рекомах. А зде мои вои кажутеся, — показал на сражающихся деревянными мечами молодых и рослых бойцов.
Чади принесли для меня деревянный меч. Поставили в пару с плечистым пареньком, примерно моего роста. Начался яростный махач. Противник был гораздо сильней физически, но я не привык отступать. Навыки от прежнего хозяина тела меня сильно порадовали. Значит, в монастыре он не только книжки читал и молитвы блеял. Научили его кое-чему монастырские амбалы. Однако, мой противник никак не хотел побеждаться. На ножах я бы вмиг одолел удалого гридя в два счета. Или это хмель вчерашний еще не выветрился. Пришлось применить незаметно кое-какие приёмы из своего арсенала рукопашки.
Вои неверяще смотрели на то, как я своим дохлым тельцем легко уложил здоровенного парня. Аким назначил мне более рослого парня. И того ожидал такой же конфуз. Следующего кандидата я бы не осилил. Ребёнок ведь ещё. Пот градом лился отовсюду. Десятнику пришлось признать:
— Всуе рекоша ми, иже княжич позабыл детель ратну. Обаче, казан сей мастроте зело добро. Мню, лепший вой из тя слажется.
— Куда деваться, если воеводой назначили, — усмехнулся в ответ, — Надо соответствовать.
— Вем сия детель, — покачал головой воин, — Негоже на отроче младоумна возврещи тщань ратну.
— Князь решил, а дума боярская приговорила, — развёл я руками.
— Дружину се пояти. Уготовах есмь к те взайти овамо. Гридем служити ми невместно, зане есмь муж ратны.
— Тысяцкий рать собирает…
— Я рекох несмь о вся рати. Дружину дельма ся наяти, — пояснил мудрый воин, — Вятшего чина мужи воев в собине емля.
Как мне самому в голову не пришло, что если придётся стать полноценным феодалом, то появится необходимость в личной гвардии. Узнать бы, сколько мне положено голов, в смысле — душ военных, по статусу.
Попрощался с Акимом и его бойцами и потрюхал в свои покои, обдумывая слова воина о собственной дружине. Если появится у меня боевое подразделение, то разверну где-нибудь без чужих глаз полноценную подготовку по своей методике. На выходе должен получиться отряд профессионалов войны, наводящий ужас на врагов одним своим существованием. Чтобы ни одна гнилозубая сволочь не смела даже подумать о том, чтобы лезть на мои территории. Однако, пока я сам на гособеспечении, содержать моё воинство было нечем. Когда батя мне выдаст обещанные полцарства?
В своей опочивальне обнаружил следы паники и поспешной эвакуации двух гнусобесов. Собака тоже слиняла. Кажется, прикол удался на славу. Хорошо бы они насовсем от меня отвалили. Как-нибудь обойдусь без их навязчивого сервиса. Наплевавшие мне в душу обычно безвозвратно катапультируются также из моей жизни. Если не проймёт, то филина словлю и подброшу, рыжей краской раскрашенного. Вот только некому стало позвать мне Агафона. Торчать одному в пустых палатах было тоскливо. Потренькал немного на гитерне и надумал посетить нового друга Варфоломея. Распоряжения государя положено ведь исполнять. Словил в переходах путного дьяка и организовал для себя возок и охрану для поездки. Захватил с собой шмотки простолюдина, надеясь заглянуть к кузнецу Галане.
Дьяка Варфоломея застал в дурном настроении. Боярина Корцова Протаса арестовать не удалось. Кто-то его предупредил. Я предложил ему полностью перетряхнуть кадры, иначе хороших результатов никогда не дождёшься. Единственным достижением пока было признание в поджоге холопа Селивана, к моей великой досаде. Не удержался дьяк, пошёл по лёгкому пути. Попенял ему, что меня не дождавшись, провёл следствие с холопами Алимпия.
Спустились с ним в пытошную под башней, навевающую на меня не самые лучшие воспоминания. На сене, привязанный цепью к крюку на стене, лежал голый Кошак. Всё тело несчастного парня было покрыто багрово-сизыми полосами. За нами зашёл кат Прокл. Увидев нас, Селиван сжался от ужаса. По приказу Варфоломея узник безразличным голосом повторил для меня признание в том, что самолично поджог усадьбу своего умершего господина. За такое преступление по местным законам ему грозило не меньше, чем смертная казнь.
— Селиван, посмотри на меня, — решительно потребовал я.
Парень поднял на меня искажённое болью лицо.
— Помнишь того беглеца в монашеской рясе? Ты его спас от стражников Единца. Так вот, я это был тогда.
Селиван зарыдал взахлёб и с трудом проговорил:
— Спаси…, помози. Мочи несмь терпети муки адовы.
— Тебя никто больше не будет мучить, — постарался успокоить Кошака, — А за это ты нам расскажешь обо всём, что случилось на самом деле. Кто напал на усадьбу? Как они выглядели?
Успокоенный парнишка поведал подробно о нападении на усадьбу дьяка Алимпия. Татей было много. Селивана сразу же избили и заперли с холопками в порубе. Напавшие долго искали что-то в хоромах. Затем некоторые из них спустились в поруб и насиловали содержавшихся там холопов, как озверелые степняки. Натешившись, тати заперли двери и подожгли усадьбу. Селиван знал потайной ход из поруба во двор и потому смог спасти себя и женщин. Так они все, прокопчённые, почти голые, в ошмётках от изорванной одежды, были схвачены стражниками.
Мне не очень понравился взгляд ката. Я позвал Варфоломея, и мы вышли подышать свежим воздухом.
— Провели тебя за нос, Бартоломео, — проговорил я первым делом, — Люди Единца среди стражников сразу же запугали парнишку. А кат заставил его оговорить себя, обещая не сильно сечь. Холопы могут признать всех злодеев, если им дать такую возможность. Пока они боятся. Прикажи их отвести к себе в усадьбу, чтобы до них не смогли добраться люди Единца.
Глава тайных дел признал мою правоту. Мы вернулись в пытошную и застали жуткую картину. Прокл душил узника. Я подскочил и врезал от всей души палачу по почкам. От невыносимой боли тварь осела на пол. Парнишка был ещё жив, но без сознания. Дьяк позвал людей и велел схватить Прокла, а Селивана приодеть и отнести в палаты.
Дальнейшие действия продолжились в ведомстве Варфоломея. Я настоял, чтобы допрос всех холопов не прекращался, иначе причастные к преступлению люди получат фору. В палаты привели двух женщин-холопок, Селиван пришёл в сознание. По приметам среди напавших, холопы совместно опознали боярина Протаса и дали остальные наводки, по которым сразу же были арестованы трое стражников. Ещё одна наводка указывала на путного дьяка из подручных боярина Морозова. Во дворец был тотчас послан отряд стражников.
Для транспортировки холопов в усадьбу дьяка Варфоломея я предоставил свой, вернее княжеский возок. Хотелось, чтобы меньше людей их видели. В мешковинах и с закрытыми лицами холопов вывели из палат и загрузили в возок. Я с Варфоломеем постарались там же уместиться. Мои гриди и десяток знакомых мне по харчевне стражников охраняли нас в пути. Меня они узнали и поприветствовали. Ехали примерно четверть часа. Усадьба Варфоломея располагалась в центре нижнего города, в каком-то месиве закоулков. Привезённых холопов пока ещё в статусе узников отвели и заперли в порубе. Я с хозяином прошли в трапезную, отдохнуть и обменяться впечатлениями о произошедших событиях после обязательной церемонии встречи высокого гостя. Жена дьяка Ирина меня поразила своей торжествующей красотой до глубин моего мочевого пузыря. Чем-то она напоминала американку, сыгравшую Клеопатру в старинном фильме. С таким призом можно на любой край света уехать. Хоть к белым медведям с пингвинами, не только в Московию.
