Великодушный поступок Цезаря в Корфинии прогремел на всю Италию и лег в основу его пропагандистской кампании. Все ожидали, что он будет вести себя, как Сулла, Марий или даже (хоти лишь немногие осмеливались говорить об этом) как Помпей, который в молодости заслужил прозвище «юного мясника». Однако солдаты Цезаря соблюдали строгую дисциплину, не занимались грабежом и сражались лишь при столкновении с организованным сопротивлением. Даже самых непримиримых врагов отпускали на свободу, хотя и Лентул, и Агенобарб сразу же после этого снова вступили в борьбу против Цезаря. Подавляющее большинство граждан Италии безразлично относилось к противоречиям, из-за которых началась гражданская война. В широких слоях населения Помпей и Цезарь пользовались огромным уважением и считались великими слугами Римской республики. Если бы легионы Цезаря начали мародерствовать и убивать по пути через Италию, это могло бы восстановить народ против него. Политика милосердия и снисходительности к побежденным противникам имела вполне определенный практический смысл. Армии не «вырастали» из итальянской почвы, как обещал Помпей всего лишь несколько месяцев назад. Один сенатор язвительно заметил по этому поводу, что великому человеку пришло время топнуть ногой.
С самого начала Помпей решил, что оборона Рима будет бессмысленной. Примерно в то же время он пришел к выводу, что Цезаря нельзя будет победить в Италии с двумя ветеранскими, но, возможно, ненадежными легионами даже при поддержке массы необученных новобранцев. Вместо этого он намеревался перенести войну в другое место и переправить свои войска по морю в Грецию, где их можно будет обучить и собрать мощную армию, опираясь на ресурсы восточных провинций. Сенаторы более чем прохладно относились к такому намерению, поэтому Помпей сначала не афишировал его. Противостояние при Корфинии лишило его войск, эквивалентных по численности трем легионам, но он смог сосредоточить остаток своей армии в Брундизии (современной Бриндизи). Торговые суда были реквизированы, и началась погрузка солдат и снаряжения для плавания через Адриатику. Это была сложная задача, но Помпей всегда отличался умением в организации масштабных мероприятий и взялся за дело со своей привычной сноровкой [12].
Цезарь прибыл в окрестности Брундизия 9 марта. Он располагал шестью легионами, в том числе ветеранами Восьмого, Двенадцатого и Тринадцатого легионов, а также некоторым количеством новобранцев и когортами из Трансальпийской Галлии, часть которых вскоре была официально преобразована в легион, так называемый Пятый Alaudae (название означало «жаворонки», вероятно, из-за характерного украшения на щитах или гребнях шлемов)
[79]. Помпей располагал лишь арьергардом из двух легионов, ожидавших погрузки на суда. Цезарь отправил воинов на строительство заграждений, перегораживавших узкий вход в гавань, но защитники с успехом применили собственное инженерное мастерство и помешали этому. Попытки переговоров ни к чему не привели. Помпей снова отказал Цезарю в просьбе о личной встрече. После окончания погрузки солдаты Помпея наконец покинули город ночью 17 марта. Ему удалось увезти практически всех своих воинов, если не считать двух кораблей, врезавшихся в заграждения, построенные солдатами Цезаря. Горожане, по словам Цезаря, получившие возможность выразить свое негодование против Помпея, но также несомненно желавшие избежать грубого обращения со стороны его легионеров, указали на ловушки, сооруженные противником, чтобы нанести урон Цезарю. Помпею удалось уйти с довольно многочисленным войском, вокруг которого он со временем мог собрать огромную армию. После этого он получал возможность вторгнуться в Италию из Греции, повторив триумфальный путь Суллы. По выражению самого Помпея, «Сулла сделал это, почему же я не могу?» [13].
РИМ
Цезарь пока что не мог последовать за противником. Войска Помпея собрали и увели большую часть торгового флота в этом регионе. Для сбора новой флотилии понадобилось бы очень много времени. Цезарь не был склонен к ожиданию и обороне, боясь, что инициатива перейдет в руки противника. Наступила весна, и воюющим армиям проще было заниматься снабжением и фуражировкой. Основная масса собственной армии Цезаря — примерно семь легионов вместе с многочисленными союзниками — по-прежнему находилась к северу от Альп. Лучшие легионы Помпея были расквартированы на Иберийском полуострове и, таким образом, оставались отрезанными от своего командира и находились под командованием его легатов. Они до сих пор не проявляли активности, но это вряд ли могло продолжаться вечно, особенно если бы Цезарь собрал все свои силы и подготовился к морскому вторжению в Грецию. Ему не нужен был флот, чтобы достичь Испании, но и легионы противника без труда могли войти в Галлию или Италию. С другой стороны, формирование и подготовка армии должна была занять довольно много времени у Помпея, поэтому его попытка вторгнуться в Италию из Греции в 49 г. до н. э. не имела шансов на успех. Однако Помпей не бездействовал: он со своими союзниками намеревался отрезать поставки провианта в Италию из провинций. Разгром легионов в Испании лишил бы Помпея лучших войск и ослабил его, хотя и не стал бы переломным событием войны. Цезарь без колебаний решил осуществить наступательную операцию в Испании. Он пошутил, что собирается сразиться с «армией без полководца», а после этого разберется с «полководцем без армии». Тем временем Курион отправлялся установить контроль над Сицилией и обеспечить морские поставки сицилийского зерна в Италию. Другое войско отправилось захватить Сардинию [14].
Цезарь установил военный контроль над всей Италией, так как ни один укрепленный город не оказал ему сопротивления. Он хотел поскорее отправиться в Испанию, так как время работало против него, и с каждым месяцем Помпей продолжал укреплять свои силы. Большинство магистратов отправились вслед за Помпеем, как и многие видные сенаторы. Другие остались в Италии, но еще не выбрали, к какой стороне присоединиться. Цезарь хотел пронести заседание сената и надеялся создать впечатление, что государственные органы продолжают действовать даже во время кризиса. Его противники утверждали, что только они имеют право представлять Римскую республику. Цезарь собирался опровергнуть это и доказать, что власть продолжает функционировать в Риме, где ей и надлежит быть, и таким образом подтвердить, что он находится на стороне закона и сражается не с Римской республикой, а против фракции, узурпировавшей власть. Он хотел, чтобы как можно больше сенаторов собралось на заседании, назначенном на 1 апреля. Цицерон еще находился в Италии, и соратники Цезаря написали ему несколько писем с просьбой приехать.
Оратор приложил много усилий, чтобы избежать военного исхода конфликта, и тяжело переживал из-за воинственных настроений, которые наблюдал среди окружающих. После начала войны он был неприятно поражен быстрым запустением в Риме и преисполнился отвращения, когда понял, что Помпей вообще собирался покинуть Италию. Цицерон испытывал старую и глубокую преданность к Помпею как к человеку, и с самого начала его интуиция и здравый смысл подсказывали, что, несмотря на происходящее, он должен до конца находиться на одной стороне. Помпей часто разочаровывал его, не всегда хвалил по заслугам, вступил в союз с Крассом и Цезарем, но, что хуже всего, предоставил Цицерона своей участи, когда Клодий отправил его в изгнание. Тем не менее глубокая привязанность сохранялась вместе с надеждой, что однажды великий человек проявит свои подлинные качества и сослужит на благо Римской республике. Однако до возвращения Цицерона из ссылки Помпей и другие поощряли его к дружеским отношениям с Цезарем. Помимо теплой переписки, участия в строительных планах Цезаря и службы Квинта в Галлии, сам Цицерон получил крупную ссуду от Цезаря. За месяцы, предшествовавшие началу войны, это стало для него источником крайнего неудобства, поскольку он не хотел создать впечатление, будто Цезарь «купил» его, а тем более выступить против Цезаря с целью уклониться от выплаты долга [15].
