Помпей проявил себя не с лучшей стороны в битве при Фарсале и почти не оказал влияния на ход боя. Вскоре после того как атака конницы провалилась, он вернулся в лагерь. Немного спустя, увидев признаки скорого краха, он снял с себя регалии главнокомандующего и бежал
[85]. Едва ли что-то могло измениться, если бы он остался со своими солдатами, но такое поведение считалось недопустимым для римского полководца, от которого ожидали, что он до конца не будет признавать свое поражение, а в худшем случае попытается спасти как можно больше людей. Можно было проиграть сражение, но задача полководца заключалась в том, чтобы рано или поздно выиграть войну. В битве при Фарсале Помпей отчаялся — вероятно, потому, что на протяжении всей кампании он хотел вообще избежать генерального сражения. Он не попытался заново собрать армию в Греции, а его советники вскоре задумались о бегстве за море. Ходили слухи, что он даже хотел искать убежища и помощи у парфян, но в конце концов Помпей решил отправиться в Египет, где шла борьба за трон между детьми царя Птолемея. Египет оказал ему военную помощь в начале этой кампании и славился своими богатствами; казалось, что там еще оставалась возможность поправить дела. Помпей отплыл в Александрию вместе со своей женой Корнелией, несколькими помощниками и командирами. Молодой царь Египта — или, вернее, его советники, поскольку мальчик не вышел из подросткового возраста, — на словах обещали оказать теплый прием. Помпей сел в лодку, присланную с берега. На борту находилось несколько египтян, но также два римских командира, служившие под его командованием несколько лет назад, а впоследствии отправленные в армию Габиния и оставшиеся в Египте после реставрации династии Птолемеев. На глазах жены и друзей, смотревших с палубы корабля, эти римляне пронзили Помпея своими мечами. Таков был конец Помпея Великого — человека, отпраздновавшего три триумфа и трижды бывшего консулом. Он не дожил всего лишь один день до 59 лет. Ему отрезали голову и отправили в качестве подарка Цезарю в надежде заручиться расположением победителя, но обезглавленное тело осталось лежать на песке до тех пор, пока один из слуг Помпея не закопал его [28].
XX КЛЕОПАТРА, ЕГИПЕТ И ВОСТОК: ОСЕНЬ 48 -ЛЕТО 47 ГОДА ДО Н. Э.
«Среди его любовниц были и царицы... но больше всех он любил Клеопатру: с нею он и пировал не раз до рассвета, на ее корабле, имевшем богатые покои, он готов был проплыть через весь Египет до самой Эфиопии, если бы войско не отказалось следовать за ним».
Светоний, конец I — начало II века н. э. [1]
«Клеопатра... была женщиной выдающейся красоты, особенно поразительной в пору расцвета ее юности; она также обладала самым чарующим голосом и умела понравиться кому угодно. Обладая способностью покорять мужчин, даже пресыщенных любовью и миновавших свои лучшие годы, она решила соблазнить Цезаря и доверила своей красоте обоснование своих притязаний на царский трон».
Дион Кассий, начало III века н. э. [2]
Цезарь развил успех при Фарсале со своей обычной энергией и прибыл в Александрию лишь через три дня после убийства Помпея. Для него было важно закрепить свою победу и помешать врагам собраться с силами. Благодаря своей репутации и огромному количеству клиентов Помпей оставался опасным соперником даже после своего поражения, и Цезарь сосредоточил силы на преследовании бывшего зятя. Он действовал стремительно и взял с собой лишь небольшой отряд легионеров. В какой-то момент Цезарь столкнулся с гораздо более многочисленной флотилией вражеских кораблей, но его уверенность в себе возросла до такой степени, что он попросту потребовал их капитуляции и вскоре получил ее. В течение нескольких дней Цезарь оставался на побережье Азии, разбираясь с текущими делами провинции и договариваясь с местными общинами, особенно с теми, что поддерживали Помпея, о выделении денег и провианта, необходимых для снабжения его растущей армии. В это время пришла весть, что Помпей находится на пути в Египет, и Цезарь немедленно возобновил погоню, взяв с собой около 4000 легионеров и достигнув Александрии в начале октября. Почти сразу же он узнал о гибели Помпея, а вскоре после этого послы от юного царя доставили ему голову полководца и его кольцо с печатью. Горе и гнев Цезаря вполне могли быть подлинными, так как с самого начала он гордился своим милосердием и готовностью прощать врагов. Разумеется, сомнительно, что Помпей принял бы его милосердие, поскольку он уже заявлял, что не желает быть в долгу у «щедрости Цезаря». Наш циничный современник может сказать, что для Цезаря было очень удобно взвалить вину за убийство одного из величайших героев в истории Римской республики на чужеземцев. Но в прошлом между ними существовало некое подобие искренней дружбы и политический союз. Даже когда они стали соперниками, крайне маловероятно, что Цезарь когда-либо хотел убить Помпея. Он желал, чтобы все, включая самого Помпея, признали его, Цезаря, равным Помпею, а может быть, и более великим. Мертвый Помпей не мог этого сделать [3].
Тем не менее было ясно, что местные власти хотят угодить победителю, и Цезарь решил высадиться на берег вместе с войсками. Он взял с собой Шестой легион, численность которого из-за постоянных боев уменьшилась примерно до 1000 человек, и одну из старых частей Помпея, переименованную в Двадцать седьмой легион и насчитывавшую около 2200 легионеров. Пеших солдат поддерживал конный отряд из 800 человек, в состав которого входили галлы и германцы. Возможно, в их числе находилась и личная стража Цезаря, сопровождавшая его в последних кампаниях. Его войско было не особенно сильным, но он не рассчитывал столкнуться с серьезным сопротивлением. Высадившись на берег, он направился к одному из дворцов, расположенному в царском квартале города. Как и полагалось консулу, перед ним шли двенадцать ликторов, которые несли фасции, символизировавшие его власть как высшего римского магистрата. Эта процессия спровоцировала враждебную реакцию со стороны царских войск, находившихся в городе, и многих александрийцев. Римлян подвергли насмешкам, и в следующие несколько дней многие легионеры, оказавшиеся в одиночестве на улицах, были атакованы и убиты толпой. Цезарь оказался в центре междоусобной распри и гражданской войны в Египте, и вскоре ему пришлось выдержать осаду и сражаться за свою жизнь без каких-либо вестей о происходящем в других частях Средиземноморья. Перед описанием так называемой Александрийской войны стоит вкратце описать положение в Египте в последние годы правления династии Птолемеев [4].
ЕГИПЕТ ЭПОХИ ПТОЛЕМЕЕВ И ЕГО ЦАРИЦА
Александр Великий отвоевал Египет у персов в 331 г. до н. э, и основал Александрию, один из нескольких городов с таким же названием, хотя со временем Александрия Египетская затмила все остальные. После смерти Александра созданная им огромная империя была разорвана на части его полководцами, стремившимися к единоличной власти в новых царствах. Одним из самых удачливых был Птолемей, сын Лага, который назвался Птолемеем I Сотером, или «Спасителем», и сделал Александрию Египетскую своей столицей. Он даже смог переправить маршрут погребального кортежа Александра по другому пути, чтобы тело великого завоевателя было похоронено в Александрии. Династия, основанная Птолемеем, правила страной почти 300 лет и время от времени управляла империей, включавшей не только Египет, но также Киренаику, Палестину, Кипр и отдельные регионы в Малой Азии. Размер ее территории был подвержен изменениям из-за внутренних мятежей или агрессивных притязаний соперничающих царств, таких как Македония эпохи Антигонидов и империя Селевкидов
[86]. Баланс сил между тремя соперниками менялся со временем, но к 48 г. до н. э. двое других прекратили свое существование. Македония стала римской провинцией в 146 г. до н. э., а Помпей низложил последнего царя династии Селевкидов в 64 г. до н. э. и поставил Сирию под власть Рима. Македоняне и Селевкиды выбрали путь вооруженной борьбы с Римом и проиграли. С другой стороны, Птолемеи вступили в союзнические отношения с Римской республикой еще до того, как она начала распространять свою власть на этот регион. Царство сохранилось, но немногого добилось от римлян, и во II веке до н. э. это стало главной причиной его неуклонного упадка. Почти такую же разрушительную роль играли бесконечные династические междоусобицы в царском семействе. Птолемей II был женат на своей сестре и учредил традицию браков через инцест (брата с сестрой, племянника с тетей и дяди с племянницей), существовавшую до конца династии
[87]. Такие союзы, лишь изредка нарушаемые браками с чужеземцами, обычно из династии Селевкидов, лишали другие аристократические семьи притязаний на трон. За это пришлось заплатить свою цену, так как порядок наследования стал очень запутанным. Вокруг членов царской семьи формировались разные фракции, продвигавшие на трон своих претендентов с целью получить власть и влияние в качестве их советников. Часто вспыхивали гражданские войны, и со временем Рим стал выступать в качестве третейского судьи: его формальное признание значительно способствовало легитимизации очередного монарха. Независимость царства постепенно уходила в прошлое.
