Октавий отказался бежать, когда враг вступил в Рим, и был убит на своей консульской скамье на Яникульском холме. Его отрубленную голову принесли Цинне, который прикрепил ее к помосту для ораторов (Rostra) на форуме. Вскоре к ней присоединились головы ряда других сенаторов. Судя по нашим источникам, Марий несет главную вину за последующие казни, но вполне вероятно, что Цинна играл не меньшую роль. Знаменитый оратор Марк Антоний — дед Марка Антония — был убит вместе с отцом и старшим братом Марка Лициния Красса, Луцием Цезарем, и его брагам Цезарем Страбоном. Немногие удостаивались формальных судов, но большинство убивали на месте. Дом Суллы был сожжен дотла, что имело важное символическое значение, так как резиденция сенатора была не только местом политической деятельности, но еще и видимым знаком его влияния. Жену и детей Суллы тоже разыскивали, но им удалось избежать плена и впоследствии присоединиться к нему в Греции. Если Сулла потряс Рим своим вторжением, жестокость этой второй оккупации имела гораздо более тяжкие последствия. Мария и Цинну выбрали консулами в 86 г. до н. э., но Марий скоропостижно скончался через несколько недель после вступления в должность. Ему было 70 лет [25].
Роль отца Цезаря в этих событиях остается неизвестной. Мы также не знаем, находился ли сам молодой Цезарь в Риме, когда город подвергся нападению, и видел ли он трупы, плавающие в Тибре, и головы, выставленные на рострах. Образование молодых аристократов было сугубо традиционным, и предполагалось, что они должны были многому научиться, наблюдая за старшими, занимающимися своими повседневными делами. Но в те годы общественная жизнь пришла в расстройство и часто была отмечена насилием, поэтому у молодежи неизбежно складывалось совершенно иное представление о Римской республике. Впрочем, худшее было еще впереди.
III ПЕРВЫЙ ДИКТАТОР
«Списки
[14] составлялись уже не в одном Риме, но в каждом городе Италии. И не остались не запятнанными убийством ни храм бога, ни очаг гостеприимна, ни отчий дом. Мужей резали на глазах жен, детей — на глазах матерей. Павших жертвою гнева и вражды было ничтожно мало по сравнению с теми, кто был убит из-за денег, да и сами каратели, случалось, признавались, что такого-то погубил его большой дом, другого — сад, а иногда — теплые воды (имеется в виду источник на территории поместья жертвы». (Прим. ред.)
Плутарх, начало II в. н. э. [1]
Отец Цезаря скоропостижно скончался, однажды утром рухнув на пол, когда надевал обувь. Его сын, которому почти исполнилось 16 лет, уже формально был мужчиной, отложившим в сторону детскую тогу (toga praetexta), которую носили только незрелые юноши, заменив ее простой тогой (toga virilis) взрослого мужчины. Во время этой церемонии юноша также снимал амулет (bulla) со своей шеи и навсегда убирал его в укромное место. Впервые в своей жизни он побрился, а его волосы были коротко обрезаны, как подобает взрослому гражданину (подростки носили немного более длинные волосы). Для этой церемонии не существовало строго определенного возраста; как и многие другие аспекты римского образования, она оставлялась на усмотрение семьи. Обычно она происходила в возрасте 12—14 лет, хотя известны случаи, когда взрослыми гражданами признавались как двенадцатилетние мальчики, так и восемнадцатилетние юноши. Довольно часто эта церемония была приурочена к празднику Liberalia, отмечавшемуся 17 марта, хотя опять-таки не было никаких формальных обязательств проводить ее именно в этот день. Помимо обрядов в кругу семьи, отец со своими друзьями проводил знатного ребенка через центр города, что символизировало вступление сына в состав римского общества на правах взрослого гражданина. После прохождения через форум группа поднималась на Капитолийский холм, чтобы принести жертву в храме Юпитера и сделать подношение Ювентусу, божеству юности [2].
После смерти отца Цезарь стал не просто взрослым человеком, но и paterfamilias, или главой семьи. У него оставалось мало близких родственников мужского пола, которые могли бы способствовать его будущей карьере, но этот молодой человек с самого начала проявлял большую уверенность в себе. Через год он разорвал помолвку, организованную для него несколько раньше его родителями. Невесту звали Коссутией, и ее отец был всадником, а не сенатором. Ее семья считалась очень богатой, и она несомненно принесла бы большое приданое, и хотя эти деньги были бы очень полезны для начала политической карьеры, союз с ней давал мало иных преимуществ. Возможно, они даже были женаты, а не просто помолвлены, так как слово, использованное Светонием, означает фактический развод, а Плутарх считал Коссутию одной из жен Цезаря. В таком юном возрасте это было маловероятно, но все же возможно. Независимо от истинной природы этого союза, он был разорван. Вместо этого Цезарь женился на Корнелии, дочери Цинны, который избирался консулом четыре года подряд (87—84 гг. до н. э.) и был самым могущественным человеком в Риме [3].
Неясно, почему Цинна решил отдать предпочтение Цезарю. Очевидно, казнь двух Юлиев Цезарей не свидетельствовала против него, что само по себе показывает, насколько далеко эти две ветви рода отстояли друг от друга. Марий был дядей юноши, что несомненно засчитывалось ему в заслугу, но значение этой связи до некоторой степени уменьшилось после смерти Мария в начале 86 г. до н. э. Известно, что в последние недели своей жизни он и Цинна выдвинули юношу на пост Flamen Dialis, одно из самых престижных жреческих мест в Риме. Предыдущий фламен (flamen), Луций Корнелий Мерула, был выбран Октавием временно исполняющим обязанности консула в 87 г. до н. э. взамен смещенного Цинны. Когда войска Мария захватили Рим, Мерула избежал казни, совершив самоубийство. Жрец flamen должен был быть патрицием, женатым на патрицианке по древнему, редко используемому свадебному обряду, известному как confarreatio. В 86 г. до н. э. Цезарь был слишком молод, чтобы занять этот пост, и его брак с патрицианкой Корнелией в 84 г. до н. э. отчасти предназначался для подготовки к жречеству. Впрочем, трудно поверить, что дочь Цинны была единственной доступной кандидаткой для такого брака или что желание Цинны обеспечить Цезарю место одного из высших жрецов пересилило обычные приоритеты сенатора, подыскивающего зятя. По сути дела, юноша вообще не подлежал избранию на пост жреца, так как считалось, что фламин должен быть сыном родителей-патрициев, сочетавшихся браком по ритуалу confarreatio, а Аврелия была плебейкой. Судя по всему, Цинна придерживался высокого мнения о молодом Цезаре.
В таком случае решение сделать Цезаря Flamen Dialis кажется более чем необычным. Фламинат был одним из самых древних религиозных сообществ Рима. В него входили 15 жрецов, и каждый из них возглавлял культ, посвященный какому-либо божеству, но трое из них обладали большим значением и престижем, чем остальные. Это были жрецы Квирина (Flamen Quirinalis), Марса (Flamen Martialis) и Юпитера (Flamen Dialis). Юпитер был главным божеством Древнего Рима, и его фламин, соответственно, считался самым старшим. Древность фламината подтверждается целым сонмом странных религиозных запретов, связанных с ним. Фламин и его жена считались постоянно обрученными ради умиротворения божества и не могли рисковать какой-либо формой ритуального осквернения. Наряду с многими другими вещами, фламину Юпитера не разрешалось давать клятву, проводить более трех ночей за пределами Рима, видеть труп или армию, собирающуюся на войну, или человека, работающего в праздничный день. Кроме того, он не мог ездить на лошади, иметь узлы где-либо в своем доме или даже в своей одежде и присутствовать в помещении со столом, на котором нет пищи, так как это было бы свидетельством его нужды. Далее, он мог бриться или подрезать волосы только бронзовым ножом — еще одно свидетельство древности обряда, — а остриженные волосы и ногти следовало зарывать в тайном месте. Фламин носил специальный головной убор под названием apex, сделанный из меха, с заостренным верхом и наушниками. Эти ограничения делали обычную сенаторскую карьеру невозможной [4].
