В конце концов Цезарь выбрал более традиционный политический курс и впервые появился в роли адвоката в римском суде. Семь судов, учрежденных Суллой после изменения предыдущего законодательства, возглавлялись преторами и имели жюри присяжных, набираемых из сенаторов. Суды были публичными и проходили либо на возвышенных помостах на форуме, либо в одной из больших базилик, но так или иначе в присутствии зрителей. В римском праве не было концепции государства как обвиняющей стороны, поэтому обвинения всегда выдвигались отдельным человеком, хотя он мог выступать от лица других людей или целой общины. Во время своей службы магистраты пользовались неприкосновенностью перед законом, но все понимали, что они могут попасть под судебное преследование, когда кончится срок их полномочий. Профессиональных юристов не существовало, но имелась группа обвинителей (accusatores), которые не были аристократами и не пользовались особым уважением. Интересы сторон обычно представляли адвокаты, которые, как правило, были людьми, делавшими общественную карьеру. Их статус и авторитет значительно укреплял позицию той стороны, которую они защищали. Появление в суде от лица своего доверителя было важным способом закрепления политических связей или наложения обязательств на другого человека, а также давало возможность показать себя перед потенциальными избирателями.
В 77 г. до н. э. Цезарь выступил обвинителем по делу Гнея Корнелия Долабеллы, которого судили за вымогательство во время его проконсульства в Македонии. Долабелла отправился в провинцию после консульского срока в 81 г. до н. э. и удостоился триумфа за свои военные подвиги. Он был сторонником Суллы, на что указывали его политические успехи при диктаторе, но было бы ошибкой рассматривать судебное дело в связи с этим обстоятельством. Цезарь не хотел прямо нападать на режим Суллы, но выбрал известного сулланца для обвинения. Суд над бывшим консулом и триумфатором должен был вызвать большой общественный интерес и хотя бы на короткое время вывести молодого обвинителя на политическую сцену. Дело скорее всего было возбуждено по жалобам некоторых провинциальных общин в Македонии, пострадавших при правлении Долабеллы. Будучи римскими гражданами, они сами не могли выдвигать обвинение против проконсула, поэтому отправились в Рим и убедили римского гражданина стать защитником их интересов. Неизвестно, почему они выбрали Цезаря, но это могло быть результатом старых дружеских связей, унаследованных от его отца или более раннего предка. Более чем вероятно, что Долабелла злоупотреблял властью ради личного обогащения; такое поведение было чрезвычайно распространенным среди римских магистратов этого периода. Люди щедро тратили деньги, чтобы победить на выборах в Риме, и часто отправлялись в свои провинции, оставляя огромные долги. Губернаторы не получали жалованья, хотя им была положена скромная сумма на расходы, но они олицетворяли верховную власть в своей провинции и могли оказывать услуги или чинить препятствия как местным жителям, так и римским торговцам. Искушение брать взятки было огромным, как и побуждение конфисковать любую желанную вещь в качестве трофея. По словам поэта Катулла, «Сколько тебе удалось сколотить?» было первым вопросом, который он услышал от друга после своего возвращения с незначительного поста в штате губернатора провинции. Провинциалы испытывали огромные затруднения в законной защите своих прав, так как им приходилось отправляться в Рим и искать адвокатов, что способствовало всеобщей коррупции. В 70 г. до н. э. оратор Цицерон выступил обвинителем по делу особенно беззастенчивого губернатора Сицилии, который якобы сказал, что человеку нужно прослужить на этом посту три года: первый год, чтобы украсть достаточно денег для личного обогащения, второй для того, чтобы нанять себе лучших защитников по возвращении, и третий для взяток судье и присяжным, чтобы гарантированно уйти от правосудия [15].
Все признаки неправедного суда, обычно принимавшего решение не в пользу провинциалов, присутствовали на процессе Долабеллы. Его обвинителем был Цезарь, двадцати трех лет от роду, мало известный и происходивший из семьи с сомнительными связями. Проконсула защищали два человека: ведущий римский оратор Квинт Гортензий и широко известный Гай Аврелий Котта. Последний был двоюродным братом матери Цезаря, но родственники иногда представляли противоположные стороны в суде. Гай был одним из людей, убедивших Суллу помиловать Цезаря, и ему предстояло стать консулом в 75 г. до н. э. Цицерон впоследствии вспоминал о Котте и Гортензии:
«В те дни были два оратора, настолько превосходившие всех остальных, что я жаждал стать таким, как они: Котта и Гортензий. Один держался спокойно и расслабленно, легко и плавно формулируя свои фразы... манера другого была цветистой и страстной... Я также видел их, когда оба выступали на одной стороне, как было в деле Марка Канулия и бывшего консула Гнея Долабеллы, где Гортензий сыграл главную роль, хотя Котта был ведущим защитником. Для того чтобы перекрыть шум на форуме, нужен был мощный оратор, обладающий всей страстью и навыками своего искусства и имеющий голос, который можно было услышать издалека» [16].
Таким образом, Цезарь противостоял одному из самых грозных дуэтов, выступавших в римских судах. Это было неудивительно, поскольку защита считалась более почетным делом, чем обвинение. Обвинители были необходимы для функционирования судебной системы, но их успех часто означал конец карьеры для очередного сенатора. Губернатор, признанный виновным в вымогательстве, теоретически подлежал смерти, так как в Риме было мало тюрем и все тяжкие преступления обычно карались смертной казнью. В действительности осужденному человеку позволяли бежать из города со своим движимым имуществом и отправиться в ссылку
[24]. Массилия (современный Марсель), греческая портовая колония в Галлии, теперь входившая в состав римской провинции Трансальпийская Галлия, была одним из излюбленных мест для «почетного изгнания». Но, несмотря на все прелести относительно спокойной жизни вне Рима по сравнению со смертной казнью, такая ссылка была постоянной, поскольку осужденный теоретически больше не мог вернуться в Рим.
По неписаным нормам морали сенаторской аристократии лучше было поддержать друга, попавшего в нелегкое положение, даже если он был виновен, чем пытаться положить конец его карьере. Защитники почти всегда были более зрелыми и опытными людьми, давно доказавшими свое искусство на судебных слушаниях. Такие люди считали более достойным демонстрировать свою верность политическим союзникам. Обвинение обычно было уделом молодых и честолюбивых юношей, надеявшихся покрыть себя славой и подняться на следующую ступень политической лестницы.
Когда слушания начались, Цезарь произнес речь, которая произвела сильное впечатление на присутствующих. Впоследствии Цезарь опубликовал вариант этой речи, что было обычной практикой, которой Цицерон следовал на всем протяжении своей карьеры. Хотя документ не сохранился, нам известно, что многие восхищались литературными достоинствами речи Цезаря. Вполне может быть, что эта речь показывала, какое сильное влияние на Цезаря оказал риторический стиль Цезаря Страбона; в другой из своих опубликованных речей будущий диктатор процитировал значительную часть из выступления своего предшественника. Слова были лишь частью представления, как признает сам Цицерон в цитате, приведенной в начале главы, где он сравнивает талантливого оратора с прославленным актером. Осанка оратора, его одежда и манера держаться, выражение лица, сила и тон голоса — все это было важной частью ремесла. Во время суда Цезарь произвел впечатление не только на толпу, но и на участников процесса, а публикация речи помогла ему укрепить завоеванную репутацию. Его голос был немного высоким, но манера произносить слова, очевидно, придавала ему силу и убедительность. Он хорошо выступил на своих первых слушаниях, хотя сторона обвинения потерпела неудачу и дело закончилось оправданием Долабеллы. Такой итог был вполне ожидаемым, поскольку большинство губернаторов, которых обвиняли в мздоимстве, оставались безнаказанными. Известность, завоеванная Цезарем, была слабым утешением для македонян, убедивших его заняться этим делом, но они, по крайней мере, продемонстрировали свою способность довести бывшего губернатора до суда, хотя он и избежал наказания [17].
