Магистраты обладали значительной властью, а высшие магистраты были официальными носителями imperium — права командования войсками и осуществления правосудия. Но эта власть по существу была временной и продолжалась лишь в течение их срока службы, ограниченного одним годом. Власть каждого высшего чиновника также ограничивалась равными полномочиями его коллег, занимающих такую же должность. Ежегодно избирались два консула и шесть преторов, занимавших следующие после консулов по важности государственные посты. Народный избранник не должен был выдвигать свою кандидатуру на переизбрание в течение десяти лет, а возраст первого выдвижения был установлен начиная с 39 лет для преторов и с 42 лет для консулов. Четкого разграничения между политической и военной властью не существовало, и магистраты выполняли военные или гражданские функции по необходимости. Самые важные обязанности и военные посты доставались консулам, а менее важные — преторам. Большинство старших магистратов назначались на управление провинциями.
Сенат имел право продлевать консульский или преторский imperium для должностных лиц, именуемых проконсулами или пропреторами. Это часто бывало необходимо для того, чтобы иметь нужное количество правителей провинций. Продление полномочий больше чем на два года было чрезвычайно редким событием. Таким образом, хотя занимаемые должности подразумевали огромную власть, отдельные консулы и другие чиновники менялись ежегодно.
С другой стороны, значение сената менее зависело от его официальных функций, чем от его статуса постоянного органа власти. Этот орган состоял примерно из 300 сенаторов, собирался по призыву магистрата (обычно консула) и заседал в его присутствии. Сенаторы не избирались, а назначались пожизненно (и в очень редких случаях изгонялись) двумя цензорами, которые каждые пять лет производили перепись римских граждан (ценз). Ожидалось, что цензоры должны зачислять в состав сената всех, кто избирался на магистратские должности со времени последнего ценза, хотя в законе это не оговаривалось. Тем не менее в Риме было сравнительно немного высоких должностных постов и значительное количество сенаторов — возможно, половина от общего состава — никогда не избиралось на руководящие исполнительные должности. Сенаторы должны были принадлежать к сословию всадников, богатейшему классу собственников. Название equites, или «всадники», происходило от их традиционной роли конных воинов в ранней римской армии. Как бы то ни было, подавляющее большинство всадников не стремилось к участию в общественной жизни, и членов сената обычно набирали из представителей неформальной внутренней элиты этого сословия
[4]. Будучи состоятельными людьми, играющими видную роль в государственном управлении, они имели личные интересы в сохранении республиканской системы. Ведущую роль в дискуссиях играли бывшие магистраты, так как по процедурным требованиям первыми должны были высказывать свое мнение бывшие консулы, потом бывшие преторы и так далее, до самых младших должностей. Люди, служившие Республике на высоких постах, обладали огромным влиянием (auctoritas), и общий престиж сената как государственного органа в значительной степени зависел от них. Сенат не обладал правом законодательной инициативы, но решения, принятые его членами после обсуждения, направлялись на одобрение в народные собрания (комиции) с рекомендациями и пояснениями. Сенат также выполнял функцию консультативного совета для высших исполнительных чиновников, когда они находились в Риме, распределял управление провинциями на каждый год и наделял властью проконсулов и пропреторов. И наконец, сенат принимал посольства, назначал послов и посылал уполномоченных представителей для административного надзора в провинции, то есть играл ключевую роль в формировании внешней политики государства.
Различные народные собрания традиционно обладали значительной властью в Римской республике, но почти не имели возможности напрямую влиять на сенат. Они избирали всех магистратов, издавали законы и формально ратифицировали объявление войны и заключение мира. Все свободные взрослые граждане мужского пола обладали правом голоса, если присутствовали на собрании, но не все голоса имели одинаковую ценность. В собрании центурий (Comitia Centuriata), которое избирало консулов и осуществляло ряд других важных функций, голосующие подразделялись на несколько категорий, зависевших от размера их личной собственности согласно сведениям последнего ценза. Истоки этой структуры коренились в организации ранней римской армии, где богатейшие граждане могли иметь дорогое вооружение и становились в первые ряды, т. к. были лучше всех защищены, поскольку имели полное гоплитское снаряжение, состоящее из шлема, щита, доспехов и порожей. Естественно, в старших голосующих органах, или центуриях, насчитывалось меньше членов, потому что богатых было меньше, чем бедных. Предполагалось, что голос каждой центурии обладает равным весом, но представители богатейших классов голосовали первыми, и решение часто оказывалось принятым до того, как беднейшие центурии успевали сказать свое слово
[5]. Другие собрания были основаны на «племенных» принципах
[6], снова определяемых цензом. Здесь различия были не менее велики, хотя и носили несколько иной характер. Каждое племя (триба) голосовало в соответствии с решением большинства присутствующих членов. Вместе с тем городские трибы, включавшие значительную часть римской бедноты, обычно могли выставить в день голосования гораздо больше граждан, чем сельские трибы, где лишь наиболее состоятельные члены могли добраться до Рима, чтобы принять участие в голосовании. Таким образом, в большинстве случаев мнение преуспевающих граждан оказывало значительно большее влияние на итог любого голосования, чем мнение более многочисленной бедноты. Ни в одном собрании не существовало возможности для дискуссий. Люди просто выбирали из списка кандидатов либо голосовали за или против конкретного предложения. Собрания проводились по просьбе магистрата, который председательствовал на них и излагал свое дело. По сравнению с афинским городским собранием в конце V века до н. э. демократические элементы в римской политической системе могут показаться жестко контролируемыми, но это не означает, что им не придавалось особого значения. Исход голосования, особенно на выборах, оставался непредсказуемым.
Лишь те, кто по результатам ценза был признан принадлежащим к сословию всадников, могли претендовать на политическую карьеру. Снискание той или иной должности зависело от популярности среди избирателей. В Риме не было ничего даже отдаленно напоминавшего современные политические партии (хотя, принимая во внимание их удушающее воздействие, римская система могла быть гораздо более демократичной, чем существующая во многих современных странах), и каждый кандидат на должность конкурировал с другими в индивидуальном порядке. Кандидаты редко служили проводниками конкретной государственной политики и гораздо чаще высказывались по текущим вопросам, имевшим важное значение в глазах народа. В целом избиратель стремился отдать свой голос наиболее способному человеку, который сделает все, что государство потребует от него. Былые заслуги имели огромное значение, но если они отсутствовали, особенно на раннем этапе карьеры, кандидат выставлял напоказ достижения предыдущих поколений его семьи или рода. Римляне твердо верили, что члены одной семьи обладают неизменными характерными чертами личности, и предполагалось, что человек, чей дед или отец вели успешные войны с врагами Рима, будет почти наверняка способным военачальником. Аристократические семейства шли на всевозможные ухищрения для того, чтобы прославить деяния своих членов, прошлых и нынешних, чтобы их имена были легко узнаваемыми в народной среде. Сочетание славы и богатства позволяло сравнительно небольшому количеству семей занимать господствующее положение. Так или иначе, даже для человека, который первым из своей семьи попал в сенат, сохранялась надежда стать консулом. Человека, совершавшего такой подвиг, называли «новым человеком» (novus homo). Марий со своим беспрецедентным послужным списком был величайшим из них, и для большинства «новых людей» один консульский срок уже мог считаться огромным достижением. В политике существовала острая конкуренция, и даже члены уважаемых семейств должны были неустанным трудом поддерживать свой престиж. Количество членов в каждой коллегии магистратов уменьшалось по мере старшинства, поэтому борьба за должность становилась все более ожесточенной по мере того, как кандидат продвигался вверх по карьерной лестнице. Простая арифметика показывает, что лишь двое из шести преторов, избираемых ежегодно, могли надеяться стать консулами. Такая жесткая конкуренция гарантировала, что долговременные политические альянсы будут возникать очень редко, а постоянные партии были вообще чем-то невообразимым, поскольку каждый стремится достичь высшей государственной должности.
