Прошло два года, но Помпей так и не достиг ни одной из своих главных целей. И ратификация «Восточного уложения», и выделение земли для ветеранов были разумными мерами, которые принесли бы пользу Римской республике. Метелл отвергал законопроект о земле главным образом потому, что ничего не хотел делать для человека, который развелся с его сводной сестрой Муцией, но также из-за врожденного упрямства. Его дед прославился как единственный сенатор, отказавшийся принести клятву о соблюдении одного из законов Сатурнина, и в результате был вынужден отправиться во временную ссылку. Лукуллом двигали воспоминания о несправедливости, которую он испытал от Помпея в 66 г. до н. э. Катон и другие просто хотели уменьшить авторитет сенатора и помешать ему занять доминирующее положение благодаря своей славе и огромному богатству. Помпей был не единственным сенатором, оказавшимся в затруднительном положении в эти годы. Красс, который сначала радовался неудачам своего соперника, обнаружил, что та же самая сенаторская клика готова заблокировать мероприятия, имевшие для него чрезвычайно важное значение. В начале 60 г. до н. э. между сенатом и представителями всаднического сословия, возглавлявшими крупные компании, publicani (публиканами), разразилась ожесточенная дискуссия. Всадники выкупили права на сбор налогов в Азии и других восточных провинциях, но обнаружили, что после многолетней войны они не в состоянии собрать достаточно средств, чтобы покрыть собственные расходы — т. е. те суммы, которые они уже предоставили в государственную казну. Столкнувшись с перспективой убытков вместо обычных высоких прибылей, получаемых со сбора налогов, раздосадованные всадники хотели изменить условия своего контракта и уменьшить размер сумм, выплачиваемых в казну. Красс, который был тесно связан с ведущими публиканами и, возможно, имел долю в ряде компаний, энергично поддерживал их. Цицерон считал их требования возмутительными, но тем не менее был готов согласиться с ними, так как богатое всадническое сословие следовало умиротворять и держать на стороне сената. Недавно принятый закон о взятках налагал огромные штрафы на уличенных судебных заседателей из всаднического сословия, а не только на сенаторов, что вызывало глубокое беспокойство. Катон, никогда не сдерживавший свой темперамент, яростно противостоял публиканам и убеждал сенат отвергнуть их предложение. Цицерон в отчаянии заметил, что Катон «...исходя из наилучших побуждений и с несомненной честностью... причиняет вред государству. Решения, которые он предлагает, более подобают идеальной платоновской Республике, чем выгребной яме, в которую превратился город наследников Ромула» [10].
Помпей и Красс — двое богатейших и в некоторых отношениях самых влиятельных людей в Римской республике — оказались загнанными в угол горсткой представителей аристократических семейств, господствовавших в сенате. Помпей получил особенно чувствительный отпор, когда попытался войти в круг этой внутренней элиты. Необходимые, разумные и популярные реформы наряду с более сомнительными мероприятиями, затратными в политическом отношении, оказались заблокированными незначительным меньшинством. Силы инерции, преобладавшие в Римской республике, приводили к отчуждению многих граждан на всех уровнях общества. Спустя десятилетие один из бывших командиров Цезаря начал свою гражданскую войну в тот год, когда Квинт Цецилий Метелл и Африкан были консулами. Оглядываясь назад, многие рассматривали 60 год до н. э. как тот период, когда недуг, поразивший Республику, стал неизлечимым [11].
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Летом 60 г. до н. э. Цезарь вернулся из Испании. Ему исполнилось сорок лет, и теперь он имел право выставлять свою кандидатуру на выборах консулов 59 г. до н. э. Не в состоянии лично заниматься предвыборной агитацией, он вел переписку с ведущими сенаторами, включая Цицерона. За свою жизнь Цезарь написал очень много писем; к сожалению, большая часть его корреспонденции не сохранилась. Говорят, он мог диктовать нескольким писцам одновременно, и отмечалось, что он был первым человеком, который, находясь в Риме, регулярно переписывался с друзьями и политическими союзниками, тоже находившимися в столице. Это упоминание не относится к какому-либо конкретному периоду его жизни, но вполне может быть правдой. Также вероятно, что он развелся с Помпеей по письменному уведомлению и по переписке заключил соглашение с другим кандидатом о проведении совместной предвыборной кампании. Этим кандидатом был Луций Лукцей, человек значительного богатства, но не обладавший хорошей репутацией или харизмой. Сочетание его денег и популярности Цезаря было мощным оружием. В начале июня 60 г. до н. э., еще до того как Цезарь вернулся в Рим, его рассматривали как фаворита предвыборной гонки. По выражению Цицерона, он «плыл с попутным ветром». Судя по всему, письма Цезаря Цицерону порадовали оратора, так как он написал своему другу Аттику, что надеется «сделать Цезаря лучше», деяние, которое он считал хорошей услугой для Римской республики [12].
Как и Помпей двумя годами раньше, по прибытии в Рим Цезарь остался за пределами городской черты. Он не мог пересечь pomerium до тех пор, пока не отпраздновал триумф, присужденный за его военные кампании в Испании. Церемония триумфа с живописной процессией и сопутствующими празднествами улучшала его перспективы на выборах. Римские избиратели и общество в целом ценили военную славу превыше всего остального, и в практическом смысле существовала высокая вероятность того, что избранный консул будет командовать армией во время войны, так что доказательство военного таланта было важным подспорьем. Цицерон иногда утверждал, что репутация великого судебного оратора ценится почти так же высоко, как и военные подвиги, но в глубине души сознавал, что большинство избирателей не разделяют эту точку зрения. По закону кандидаты на высшие государственные должности должны были лично являться на собрания на форуме. Цезарю требовалось время, чтобы надлежащим образом подготовиться к триумфальному празднеству, которое могло состояться лишь в день, назначенный сенатом. Дата выборов уже была установлена, и Цезарь не смог бы выставить свою кандидатуру, если бы не пересек pomerium и таким образом отказался бы от права на триумф. Он попросил сделать исключение из правила и позволить ему стать кандидатом без личного присутствия. Предположительно запрос был направлен письмом или через посредника, поскольку не сохранилось никаких сведений о собрании сената в одном из храмов за пределами городской черты, чтобы Цезарь мог присутствовать там. По свидетельству Светония, запрос Цезаря столкнулся с почти повсеместным противодействием сената. Другие источники указывают на Катона (что неудивительно) как на движущую силу этой оппозиции. Он снова воспользовался тактикой проволочек и говорил до тех пор, пока не закончилось время, отведенное для дебатов и заседание пришлось закрыть без голосования. Сенат не мог снова собраться до официального оглашения списка кандидатов: сенаторам разрешалось встречаться лишь по определенным дням, и они не могли, к примеру, устраивать заседания в один день с проведением народного собрания [13].
Уловка Катона сработала, но не так, как он надеялся. Когда Цезарь понял, что происходит, он немедленно отказался от триумфа и вступил в город, чтобы лично присутствовать на выдвижении кандидатов. Трудно переоценить важность этого решения. Триумф был одной из величайших почестей, которой мог удостоиться римский аристократ, а его символы, выставленные на крыльце, увековечивали память о достижениях рода. Помпей, чья карьера во многих отношениях была необычной, трижды праздновал триумф, но это было исключением из правил, и очень редко человек удостаивался такой почести более одного раза. Лишь меньшинство пропреторов получило право на триумф в I веке до н. э., и даже проконсулы далеко не всегда могли рассчитывать на него. Поступок Цезаря четко указывает, что он смотрел в будущее и был абсолютно убежден, что совершит более великие деяния и затмит славой предшественников. Триумф за победы в Испании был желанным призом, и Цезарь старался обеспечить его, но пост консула обещал нечто большее.
