АРМИЯ ЦЕЗАРЯ
Армия, стоявшая в провинции Цезаря в 58 г. до н. э., была вдвое больше той, которой он командовал в Испании, а вскоре ей предстояло удвоиться и даже утроиться. Цезарь имел почти пятилетний опыт военной службы, хотя раньше ему не приходилось воевать в этом регионе, но в таком стечении обстоятельств не было ничего необычного для римского военачальника. Цезарь хорошо справлялся с испытаниями, но было бы ошибкой предположить, что он с самого начала действовал с той безупречностью, которая впоследствии заставила признать его одним из величайших полководцев всех времен. Он должен был познакомиться со своей новой армией и привыкнуть к ней; этот процесс происходил постепенно. Однако все его старшие офицеры были подобраны им лично и прибыли в провинцию вместе с ним.
Самую важную роль играли легаты (слово legatus означало «представитель» и использовалось для обозначения послов и старших офицеров, действовавших от лица губернатора), которые неизменно были сенаторами. Насколько известно, ни один из этих людей не имел большего опыта военной службы, чем сам Цезарь. Он попросил Цицерона стать его легатом, и это служит хорошим указанием, что полезные политические связи часто имели большее значение, чем военный талант. Оратор отказал Цезарю, но с самого начала своих кампаний последний имел в своем штабе как минимум пятерых, а возможно, шесть или даже десять легатов. Самым старшим из них был Лабиэн, обладавший собственными пропреторскими полномочиями. Человек, который в 63 году сотрудничал с Цезарем в должности трибуна и выступил с обвинением против Рабирия, заслужил в «Записках» Цезаря больше внимания, чем любой другой легат, и оказался исключительно одаренным командиром. Однако в 58 г. до н. э. он едва ли обладал большим боевым опытом, чем Цезарь, и его талант расцвел в полную силу лишь по прибытии в Галлию. В 70-х годах до н. э. Лабиэн служил в Азии под командованием Публия Сервилия Исаврика. В эти годы их пути с Цезарем могли пересекаться, хотя возможно, что Лабиэн прибыл в провинцию уже после возвращения Цезаря в Рим. Выдвигались предположения о его продолжительной службе под командованием Помпея, но они не подтверждены реальными доказательствами. Сходным образом многие исследователи предполагали, что Лабиэн занимал пост претора в 60 или 59 г. до н. э., но это скорее вероятность, чем обоснованная возможность [11].
Бальб, другой старый соратник Цезаря, снова был назначен praefectum fabrum, но, по-видимому, он надолго не задержался в Галлии и вернулся в Рим в качестве одного из главных «агентов влияния» Цезаря. Еще одним из ближайших подчиненных Цезаря был Мамурра родом из Формии, который приобрел дурную славу из-за сомнительных методов, с помощью которых он сколотил огромное состояние за время своего пребывания в Галлии. Трибун Ватиний, обеспечивший Цезарю пятилетний командный пост, тоже служил вместе с ним в Галлии, но это было несколько позднее. Легат Квинт Педий был с ним с самого начала. Личность других легатов Цезаря в 58 г. до н. э. остается неясной, но если они с самого начала не находились рядом с ним, то вскоре присоединились к нему. Одним из них был Авл Гирций — человек, который впоследствии написал восьмую книгу «Записок о Галльской войне». Другой, Сервий Сульпиций Гальба, служил под командованием Помптина во время восстания аллоброгов и имел некоторый опыт боевых действий в Галлии. Квинт Титурий Сабин и Луций Аврунк Котта, вероятно, тоже были с Цезарем с самого начала. Котта написал трактат о римской конституции; стоит отметить, что в штабе Цезаря имелись одаренные литераторы. С 58 по 56 г. до н. э. при нем также находился Публий, младший брат Красса, живо интересовавшийся литературой и философией и поддерживавший переписку с Цицероном. Это указывало на сохраняющуюся близость между Крассом и Цезарем, которую не требовалось укреплять брачным союзом. Публий Красс, которому было около двадцати пяти лет, оказался смелым и одаренным командиром. Он начал галльскую кампанию в качестве командующего конницей (praefectus equitum), а в следующем году стал легатом. Другим талантливым молодым человеком, служившим вместе с Цезарем почти с самого начала кампании, был Децим Юний Брут, сын Семпронии, прославившийся своим участием в печально известном заговоре Катилины. И наконец, Цезарь имел при себе квестора, но его личность остается неизвестной [12].
Довольно странно, что среди легатов Цезаря было мало известных людей. Красс и (в несколько меньшей степени) Брут принадлежали к выдающимся семействам, и их отцы становились консулами. Лабиэн был «новым человеком» и до сих пор не занимал более высокой государственной должности, чем пост трибуна, как и Ватиний. Род Котты ничем не прославился в течение многих поколений; еще меньше известно о происхождении Сабина и нескольких других офицеров. В целом члены прославленных аристократических семейств, особенно процветавших при диктатуре Суллы, не хотели связываться с Цезарем. Это резко контрастировало с обилием знатных имен в списке легатов, служивших под командованием Помпея во время морской кампании против пиратов. Большинство легатов в Галлии стремились восстановить или улучшить репутацию своего рода, и многим из них удалось это сделать. То же самое относится ко многим офицерам более низкого ранга. В своих «Записках» о 58 г. до н. э. Цезарь говорил о «военных трибунах, префектах и многих других, сопровождавших Цезаря из Рима и заслуживших его дружбу, но не имевших большого военного опыта». Люди, уже имевшие устоявшуюся репутацию, не нуждались в том, чтобы их имя ассоциировалось с именем Цезаря — во всяком случае, в 58 г. до н. э. Никто не знал, что он окажется великим полководцем, а не найдет свою смерть где-нибудь среди холмов Галлии. Тесная связь с Цезарем была игрой, наиболее привлекательной для тех, кому не удалось преуспеть другими способами. Насколько мы можем судить, Цезарь приветствовал почти всех и старался оказывать как можно больше услуг, чтобы больше людей находилось в долгу перед ним [13].
Цезарь выбрал своих старших офицеров, но армия, которой ему предстояло командовать, уже существовала. В Иллирии, Трансальпийской и Цизальпинской Галлии стояли гарнизоны, насчитывавшие четыре легиона: Седьмой, Восьмой, Девятый и Десятый. Неизвестно, кто и когда собирал эти легионы, но вполне вероятно, что они были сформированы за несколько лет до этого и уже не раз побывали в бою. Теоретически легион этого периода состоял немногим менее чем из 5000 человек, но, как и во всех армиях во все исторические эпохи, боевые подразделения часто оказывались недоукомплектованными. Известно, что как минимум один из легионов Цезаря во время гражданской войны насчитывал лишь около 1000 солдат. Легион не имел постоянного командира, но его самыми старшими офицерами были шесть трибунов, обычно из всаднического сословия. Некоторые из них были молодыми аристократами, еще не избиравшимися в состав сената, а другие — полупрофессиональными офицерами, стремившимися к назначению в другой легион после службы в предыдущем. Ежегодно римляне избирали 24 военных трибунов; это традиционное количество предназначалось для формирования двух армий из двух легионов, положенных каждому консулу в предыдущие столетия. Цезарь сам был избран таким образом, но теперь на службе Рима находилось слишком много действующих легионов и этот метод утратил свою актуальность. Большинство, если не все трибуны Цезаря назначались им лично, хотя некоторые уже могли находиться вместе с четырьмя легионами. В «Записках» нет упоминаний о трибунах, командовавших легионами; Цезарь обычно поручал эту задачу своим легатам и квестору. Тем не менее трибуны явно играли важную штабную и административную роль и могли командовать довольно крупными подразделениями [14].
