Книга Сильвандир, страница 58. Автор книги Александр Дюма

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сильвандир»

Cтраница 58

— Вот как? Прекрасно, — прервал его шевалье.

— Постойте-ка, не торопитесь, — продолжал метр Буто, — я сказал бы вам: доверяйте ей, но ни на минуту не спускайте с нее глаз…

— Дьявольщина! — вырвалось у Роже, который остался весьма недоволен концом фразы.

На следующий день метр Буто уехал обратно в Париж; шевалье, оставшийся с женой в Шампиньи, был сильно встревожен разговором, происшедшим накануне.

В самом деле, Роже чувствовал себя настолько счастливым, что для него было очевидно: столь безоблачное счастье долго продолжаться не может, и он терзался, боясь его утратить.

Странное оно, это сердце мужчины; мы не говорим о сердце женщины, ибо знаем его гораздо хуже и только по аналогии с мужским. Повторяем, странное оно, это сердце мужчины: трудно даже поверить, но оно способно любить сразу нескольких женщин, и при этом по-разному. Роже в свое время очень любил Констанс, он и теперь еще любил ее так сильно, что пришел бы в отчаяние, если бы узнал о замужестве Констанс. И при этом он любил Сильвандир, правда, совсем иной любовью; Констанс он любил, как любят прекрасную лилию, восхищаясь ее чистотой, опьяняясь ее ароматом и храня ее в заповедном уголке своей души, вдали от нескромных глаз, вдали от любопытных взглядов. А Сильвандир Роже любил так, как любят красивый алмаз, стремясь, чтобы он переливался всеми своими гранями, желая, чтобы его видели другие, чтобы он вызывал зависть у всех тщеславных и честолюбивых людей.

Любовь, которую Роже прежде испытывал к Констанс, была самым чистым пламенем его души; любовь, которую он теперь испытывал к Сильвандир, была пламенем более бурным: разгоревшись в глубине сердца, оно мало-помалу охватывало все его существо. Он охотно провел бы всю жизнь, любуясь Констанс, и был бы счастлив уже только тем, что может любоваться ею. Он умер бы от любви, как Нарцисс, если бы ему пришлось ограничиться одним лишь созерцанием Сильвандир.

А теперь, когда я описал обе формы любви, которым отдал дань шевалье, пусть сами женщины скажут, что они предпочитают: будить в мужчинах возвышенную любовь или пылкую страсть?

Что же касается Роже, то он, как уже сказано, испытывал одновременно оба эти чувства: одно жило в его душе, другое сжигало сердце, и он, возможно, был так счастлив и так страшился, как бы положение не изменилось, именно потому, что одно чувство дополняло другое.

XVIII. О ТОМ, КАК НА ГОРИЗОНТЕ СУПРУЖЕСКОЙ ЖИЗНИ ШЕВАЛЬЕ Д'АНГИЛЕМА МАЛО-ПОМАЛУ СТАЛИ СГУЩАТЬСЯ ТУЧИ

Безоблачное счастье в Шампиньи длилось еще несколько дней; и вдруг Роже, у которого не выходили из головы слова тестя о нраве Сильвандир, решил подвергнуть свою жену испытанию: он надумал вывести ее из того безмятежного покоя, в котором она пребывала, ибо покой этот казался ему притворным.

Мы должны признаться, что Роже был не прав. Уметь довольствоваться счастьем сегодняшним и уповать на Бога, помышляя о счастье грядущем, — вот важнейшее правило человеческой мудрости; кстати сказать, люди меньше всего следуют этому правилу. Порасспросите-ка тех, кто чувствует себя несчастным, и три четверти из них сознаются вам, что они сами шли навстречу первой своей беде, будто искали ее, подобно тому, как Диоген с фонарем искал человека.

Словом, однажды утром Роже зажег свой фонарь и отправился к Сильвандир.

— Мой ангел, — обратился он к жене, — хочу сообщить вам новость, которая вас, конечно, обрадует. Я безмерно счастлив, не сомневаюсь, что вы тоже счастливы.

— Разумеется, — отвечала Сильвандир, посмотрев на мужа, и в ее взгляде можно было прочесть известное беспокойство.

— Источник этого счастья — наша любовь, милая Сильвандир, и вы, как и я, надеюсь, понимаете, что уединение — залог этой любви.

Сильвандир ничего не ответила.

— Итак, — продолжал Роже, — раз нам обоим нравится, — он подчеркнул слово «обоим», — жить вдвоем, вдали от света…

Сильвандир насторожилась, как кобылица, заслышавшая свист хлыста.

— …то мы вскоре продадим особняк, унаследованный мною от виконта де Бузнуа, упакуем вещи и, если вы не будете против, поселимся в Ангилеме, куда метр Буто, ко всеобщему удовольствию, будет приезжать на отдых.

— А ради чего должны мы прозябать в провинции? — довольно решительно спросила Сильвандир.

— Ради того, чтобы жить там в тесном семейном кругу.

— Но ваша семья не моя семья, — возразила молодая женщина, — и если мой отец будет гостить у нас месяц в году, то ведь все остальное время он станет жить в Париже.

— Конечно, моя дорогая, вы совершенно правы, но, между нами говоря, милая Сильвандир, мне кажется, вы не так уж стремитесь жить вместе с метром Буто.

— Вы ошибаетесь, сударь, я очень люблю отца, к тому же я вовсе не собираюсь отправляться в изгнание.

— Вы именуете изгнанием жизнь вдвоем со мною? О, это не слишком-то любезно, Сильвандир.

— Однако, друг мой, — продолжала молодая женщина, уже гораздо более мирным тоном, ибо во время первого столкновения она не решалась заходить слишком далеко, — разве мы не достаточно богаты, чтобы жить в Париже, и даже с роскошью?

— Вы правы, — отвечал Роже. — Просто я хотел понять, чем вы больше дорожите: Парижем или мной, и вы мне сразу это объяснили. Благодарю!

— Вовсе нет, вы ошибаетесь! — с жаром воскликнула Сильвандир, ибо шевалье неосторожно дал ей понять, что его предложение было всего лишь игрою. — Вы ошибаетесь, я готова жить там, где вам будет угодно, друг мой, я только одного хочу — быть вместе с вами.

Говоря это, она нисколько не сомневалась, что они скоро возвратятся в Париж.

— Однако вы предпочитаете, — продолжал Роже, — вернуться в столицу и немного развлечься там этой зимою? Не правда ли?

— Если вы так думаете, друг мой, вы заблуждаетесь: мне безразлично, где жить — в столице или в провинции, я хочу того, чего хотите вы.

Ну что можно ответить столь послушной жене? Надобно лишь предупреждать все ее желания.

Вот почему шевалье тут же распорядился подготовить все необходимое для отъезда, и супруги возвратились в Париж.

Кроме уже известных нам друзей Роже, у него почти не было знакомых; у Сильвандир их и вовсе не было: ведь не назовешь знакомыми нескольких стариков — судей, советников и ходатаев по делам, которые иногда бывали у метра Буто. А потому Роже написал Кретте, д'Эрбиньи, Кло-Рено и Шастелю о своем возвращении в Париж и о том, что они с женою всякий день обедают в два часа, а по вечерам принимают с восьми.

Молодая госпожа д'Ангилем радушно принимала гостей в бывшем особняке виконта де Бузнуа, и все в один голос находили, что она очаровательна.

В первый же вечер маркиз де Кретте взял Роже под руку, отвел его к окну и сказал:

— Любезный шевалье, я не хочу, чтобы мне у вас когда-либо отказали от дома…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация