Книга Сильвандир, страница 69. Автор книги Александр Дюма

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сильвандир»

Cтраница 69

Комендант оказался в затруднительном положении. Его ведь не осведомили, по какой причине шевалье д'Ангилем брошен в темницу. Причина эта могла быть пустяковой, а могла быть и весьма серьезной, в том и другом случае король, если бы ему это заблагорассудилось, мог каждую минуту потребовать, чтобы узника доставили во дворец живым и невредимым — либо для того, чтобы вернуть ему свободу, либо для того, чтобы подвергнуть еще более суровому наказанию. Поэтому комендант спросил у Роже, чего тот, собственно, хочет, пообещав сделать все, что в его силах, и выполнить пожелания узника, если только это окажется возможным.

Шевалье вновь повторил свое прежнее требование: он хочет сам готовить себе пищу; он так мучился, прибавил Роже, когда были совершены две попытки отравить его, что предпочитает умереть с голоду.

По размышлении комендант решил, что не будет особой беды, если он удовлетворит просьбу заключенного. Но так как Роже очень ослаб, то ему покамест принесли два только что снесенных и совсем еще теплых яйца и бутылку бордоского вина.

На яйцах не было ни единой трещинки, а бутылка вина была, судя по всему, закупорена очень давно, и воск нигде не был поврежден; поэтому Роже без страха и сомнения проглотил яйца и выпил стакан вина.

Нечего и говорить, что после этого легкого завтрака он не почувствовал ни малейшего недомогания.

И все же, как ни скромен был завтрак, он вернул узнику силы. Роже не привык поститься, а потому жестоко страдал от принятого решения голодать, и если бы комендант столь любезно не помог ему выйти из затруднения, у шевалье, пожалуй, не хватило бы мужества продолжать задуманную им комедию.

Наконец он добился своей цели. В камеру принесли жаровню, поддувальные мехи, уголь, несколько сковород и несколько глиняных горшков, яйца, овощи, масло.

А в дополнение ко всему — полное ведро воды.

Роже был охотник, и во время травли зверей на родовых землях д'Ангилемов или на землях соседей ему не раз приходилось готовить себе обед. Поэтому он знал, как обращаться с кухонной утварью и посудой, которую принесли в камеру; и то ли оттого, что голод обострил его аппетит, то ли оттого, что он и впрямь приобрел навыки поварского искусства или же обладал ими от природы (иными словами, как говаривал достопамятный гастроном Брийа-Саварен, герой наш сделался поваром либо родился пирожником), но шевалье воздал должное обеду, который собственноручно приготовил для себя.

В ночь, последовавшую за этой трапезой, стоны больше не тревожили часового, хотя ему, надо сказать, велели быть начеку и внимательно прислушиваться. А потому в ту ночь Роже, подозревавший, что за ним будет установлен особо тщательный надзор, удовольствовался тем, что рано лег спать, и спал он так крепко, как, должно быть, ни разу еще не спал в темнице.

На следующее утро комендант лично явился справиться о самочувствии узника. Он увидел, что тот уже на ногах и занят приготовлением завтрака. Это успокоило достойного офицера, он не стал задавать лишних вопросов, а ограничился лишь тем, что спросил у шевалье, как его здоровье, и выслушал благодарность заключенного; затем комендант попрощался с ним, глядя, как обычно, не на своего собеседника, а куда-то в сторону и почти не шевеля губами: Роже обратил внимание на эту особенность коменданта еще во время его первого визита.

В пять часов за шевалье пришли, чтобы, как всегда, отвести его на прогулку. Меры, принятые комендантом для того, чтобы д'Ангилем не встречался с другими заключенными, все еще не были отменены. Поэтому Роже прогуливался в одиночестве и обдумывал свой план: он решил осуществить его назавтра, в ночь.

Остальная часть вечера и весь следующий день прошли без всяких событий: ничто пока не мешало задуманному плану. Не было никаких предзнаменований — ни хороших, ни дурных. Не появилась комета, не началось затмение солнца. Так что узник ни одной минуты не испытывал нерешительности.

Как мы уже говорили, шевалье д'Ангилем и вообще-то был человек твердый и решительный, а когда речь шла о выполнении задуманного, он становился непоколебим.

И все-таки с приближением ночи сердце у Роже стучало все громче; однако поспешим сказать, что его волнение было вызвано не опасностями, подстерегавшими его впереди, а лишь боязнью, как бы непредвиденные обстоятельства не помешали побегу; тем не менее, он поужинал в обычный час и с обычным аппетитом, а когда, как обычно, около восьми вечера в камеру к нему вошел надзиратель, он застал узника уже в постели полусонным.

Прежде чем приступить к исполнению задуманного плана, надо было ждать еще около двух часов: первый обход караула происходил в десять вечера, второй — в три часа утра; и случалось, правда, очень редко, хотя так уже бывало дважды за то время, пока Роже находился в Фор-л'Евеке, — и случалось, что дежурный офицер приказывал отворять двери камер и сам проверял состояние стен и оконных решеток, желая удостовериться, что заключенные не готовят побег. Таким образом, до десяти часов вечера Роже ничего не мог предпринять.

И хорошо, что он решил выждать: в обычный час послышались шаги караульного патруля, потом они прозвучали ближе, затем дверь склада отворилась, и наконец отворилась дверь в камеру Роже. Сперва узник испугался, как бы все не раскрылось, но тут же сообразил, что это невозможно, ибо он еще не начал никаких приготовлений к побегу, которые могли бы его выдать, и никто не мог на него донести, а потому он сделал вид, будто крепко спал и его разбудили. Как и предположил Роже, то была лишь очередная проверка: офицер постучал по стенам, потряс решетки на окне и внимательно осмотрел дверь; затем он вышел из камеры, пробормотав:

— Все в порядке!

Роже приподнялся на своем ложе и прислушался к удалявшимся шагам; а когда шум и шорохи затихли в глубине тюрьмы, когда заглохло даже эхо, он осторожно сполз с кровати и, ступая по полу босыми ногами, подошел к двери и снова прислушался. Все было тихо и спокойно. Он перевел дух.

Через минуту Роже был уже одет.

Шевалье д'Ангилема взяли под стражу прямо на улице, из Кале он уехал верхом и потому не мог захватить с собою свои дорожные сундуки, их должен был позднее привести в Париж Баск. Поэтому, оказавшись в крепости, Роже попросил, чтобы ему сшили несколько сорочек и купили побольше носовых платков. И теперь он прежде всего вытащил из ларя, где лежало его белье, все, из чего можно было свить веревку, сплести самодельный канат, словом, смастерить лестницу. Сложив эти вещи на кровать, он, чтобы не терять времени, подтащил к двери кучу угля и поджег его, затем принялся мастерить веревочную лестницу.

Первыми в дело пошли простыни и одеяла, снятые с кровати: порвав их на длинные полосы, Роже свернул жгутом свои сорочки и связал друг с дружкой все носовые платки. Тем временем уголь разгорелся и узник, чтобы не задохнуться, вынужден был каждые пять минут подходить к окну и глубоко вдыхать воздух, проникавший сквозь решетки. Ночь была очень темная, именно такая ночь и нужна была для осуществления рискованного плана, задуманного шевалье.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация