— Извините, господин майор, что вынужден будить вас…
Куроки прервал его:
— Пустяки. Что у вас, лейтенант?
— Еще раз извините, я не представился. Лейтенант Ямгути. — Офицер поклонился, достал из планшета пакет. — Это для вас, господин майор. Я выполняю приказ начальника штаба батальона подполковника Накамуро.
— Но он сам был здесь.
— Ситуация изменилась. А я, господин майор, всего лишь исполняю приказ.
— Ну хорошо, поглядим, что тут. — Командир отряда осмотрел печати, вскрыл пакет, развернул лист бумаги, прочитал то, что было написано на нем. — Вот, значит, что! На словах подполковник Накамуро ничего не просил передать?
— Просил. Воздушная атака застав не должна повлиять на решение отрядом боевой задачи, поставленной ему.
В донесении говорилось о том, что в 08.00 японская авиация начнет бомбардировку застав Номанского пограничного отряда, в том числе и Холара. Это обстоятельство должно способствовать действиям отряда майора Куроки. Территория, захваченная им, станет плацдармом для наступления до реки Халхин-Гол.
— Мы свою задачу выполним. А как насчет подхода основных сил? Об этом Накамуро говорил? — осведомился Куроки.
— Это не в компетенции командования батальона. Но пехотные, механизированные и танковые подразделения бригады уже выведены на рубеж предстоящих активных действий.
— Что мешает этим подразделениям подойти ближе и атаковать заставы без занятия плацдарма, с ходу? Монголы не смогут оказать им сколько-нибудь существенного сопротивления?
— Извините, господин майор, этот вопрос не ко мне.
— Что-то мудрит командование бригады. Или у монголов появилось нечто такое, что может сорвать наступление, поэтому требуется плацдарм?
— Не могу знать, господин майор. Я передал вам пакет, слова начальника штаба. На этом моя миссия выполнена. Разрешите убыть?
— Вы на машине?
— Да, она за сопкой.
— Ступайте, лейтенант, и передайте подполковнику Накамуро, что мой отряд свою задачу выполнит. Но на будущее я хотел бы иметь полное представление об обстановке, складывающейся в районе моих действий.
Лейтенант козырнул и вышел из палатки.
Куроки выругался. Он, опытный вояка, понимал, что командование бригады решило захватить плацдарм, исходя из того, что не могло в ходе общего наступления выбить монголов за реку. А вот почему не могло — это вопрос. Ответа на него у майора не было.
«Это плохо, — подумал он. — Нет ничего хуже работы вслепую. Бомбардировка? Почему ее не провели раньше, а выслали диверсионный отряд с задачей нанесения заставе максимально возможного ущерба? Подведены ли к двум соседним заставам другие отряды батальона? Почему, в конце концов, именно эта территория определена для создания плацдарма, хотя, судя по концентрации сил Квантунской армии, направление главного удара выбрано севернее?
Растягивание фронта монголов? Возможно. Прорыв в глубину территории Монголии частей и подразделений бригады с целью оттянуть на себя значительные силы русских? Не исключено.
Но ведь это приведет лишь к тому, что бригада угодит в котел. Остановить авангард соединения и отрезать тылы, оказавшиеся на территории противника, не составит труда. Или командование армии реализует план, который предполагает потерю одной-двух бригад? Они оттянут на себя значительные силы противника, погибнут, но позволят нанести сокрушительный удар на главном направлении? — Майор отодвинул от себя карту. — Нечего гадать, у меня есть отряд, которому поставлена задача. Я ее выполню, а дальше пусть полковник Танака думает, на то он и командир батальона.
И все же что-то у монголов изменилось, раз командование бригады не решилось на общее наступление. Этот момент прояснится очень скоро, возможно, даже днем».
Куроки прилег на топчан, но так и не смог уснуть. В третьем часу ночи он поднялся, измотанный, злой, разбудил Юко и приказал ему заварить крепкий чай. Этот напиток заметно взбодрил его.
Вскоре майор вышел на пост охранения, через который должна была вернуться разведывательная группа. Она подошла туда с десятиминутным опережением графика.
Куроки тут же увел капрала в штабную палатку и приказал рядовому второго класса принести ему чаю.
Он вернул карту на ее законное место и приказал:
— Докладывай, Като!
— Господин майор, до сопок, занятых нами ранее, мы дошли без происшествий и обнаружили, что монголов там нет. На них даже не выставлен пост раннего обнаружения противника. Потом мы поднялись на сопку, с которой вы руководили вчерашним боем, и увидели, что свои высоты монголы заняли. На них усиленный наряд. Там, где был один пограничник, сейчас два. Осмелюсь предположить, что застава получила пополнение. Я сам видел два пулемета, хотя у них оставался один. Уже ночью все пограничники наряда зарылись в землю, оборудовали окопы. Как ни странно, подвесной мост они не восстановили. Мой общий вывод таков. Застава была пополнена личным составом, оружием и боеприпасами. Пограничники несут службу в режиме повышенной готовности.
— Тогда почему монголы не посадили дозор на восточные сопки?
— Не могу знать, но сопки пусты.
— Ты уверен, что пограничники вас не заметили?
— Уверен. В противном случае они обязательно попытались бы уничтожить или захватить нас. Но ничего подобного не произошло.
— Что на соседней заставе?
— Наряд усилен и там. Смею предположить, что и на третьей тоже.
— Бронетехнику не видели?
— Нет.
— Не видели или ее нет на заставах?
— На Холаре и на второй заставе бронетехники нет.
— Откуда такая уверенность? Осмотр застав невозможен. Мешают западные сопки.
— Это так, господин майор, но я посылал разведчика к оврагу, который тянется между заставами. Оттуда вся территория видна неплохо. Бронемашины или танки мой боец наверняка заметил бы.
Майор посмотрел на командира разведгруппы и спросил:
— Кто дал тебе право так рисковать?
— А разве не важно для отряда, получил ли противник технику, которая может свести на нет все наши усилия по захвату Холара? — спокойно проговорил капрал.
— Значит, ты проявил инициативу?
— Так точно, господин майор. Я знаю, что она чаще всего наказуема, и готов нести ответственность.
Куроки неожиданно улыбнулся:
— Ты молодец, капрал. Это мое упущение. Определяя задачу группе, я не обязал тебя проверить наличие бронетехники у противника. Так что никакого наказания, напротив, благодарность. Теперь отдыхай.
— Слушаюсь! — сказал командир разведгруппы и ушел в свое подразделение.
Майор так и не уснул.
