— А я еще наивно считала, что хороша в этой шпионской фигне, — продолжила я, делая неопределенный жест, охватывающий мои с недавнего времени черные волосы, карие контактные линзы и кожу, искусственно затемненную с помощью одного из тех средств типа "загар в бутылке". Я даже утолстила брови, сделала их более темными и окрасила пушок на руках из золотисто — рыжего в коричневый. Однажды вампир узнал меня по намеку на рыжеватость на моих подмышках, хотя тем утром я брилась. Обдури меня разок и все такое.
— У меня было несколько больше практики, чем у тебя, — с сухим юмором ответил Менчерес, забирая мою сумку, несмотря на то, что я легко могла нести ее сама. Я не спорила.
Он не был шовинистом; просто он из другой эры. Совсем другой эры, рассматривая нашу разницу в возрасте, равную четырем с половиной тысячелетиям.
Мы вышли из аэропорта, не говоря больше ни слова, не желая привлекать к себе внимание на случай, если за этим местом наблюдают упыри Аполлиона или другой секты. Переборщить с осторожностью мы никак не могли, несмотря на то, что Кости уже три ночи находился с Дениз в Огайо. С ее способностью обращаться в точную копию меня я сильно сомневалась, что кто — либо, кроме него, Ниггера, Менчереса или Киры, мог знать, что настоящая Рыжая Смерть находится в Мемфисе, а не шастает по барам и клубам с Кости.
Однако, чтобы и дальше отбросить подозрения, Кира не присоединилась к Менчересу, когда мы решили прошерстить Мемфис. Она занялась своими обычными делами, поддерживая нашу шараду, что Менчерес по — прежнему с ней дома. Мне было плохо оттого, что я послужила причиной их разлуки на таком раннем периоде их отношений, но знала, что они оба осознавали необходимость. Кира была частным сыщиком, поэтому о слежках знала все, а Менчерес играл в поймай — плохих — парней еще со времен пирамид.
Как только мы оказались в автомобиле, Менчерес вручил мне сумку с заднего сиденья. Мне не нужно было даже открывать ее, чтобы понять, что в ней. Запах выдавал содержимое, но эти два растения, как и обещал Фабиан, оказались эффективными. Только двое призраков последовали за мной за прошедшие четыре дня, и я выпроводила их вежливо сформулированной директивой.
Я держала сумку на коленях, твердя самой себе, что пока еще можно не рассовывать ее содержимое по своей одежде. Я знала, что просто откладывала неизбежное, но «eau de чесночок и травка» моим любимым парфюмом не был. Я подняла свои темные очки на голову, больше не нуждаясь в них для маскировки, и поудобнее уселась на сиденье. Подожду часок или около того, прежде чем позвонить Кости. Сейчас было одиннадцать вечера; он, скорее всего, только что приехал в какую — нибудь горячую точку Огайо с Дениз и Ниггером.
Мы были на расстоянии в несколько миль от аэропорта, когда взрыв энергии ударил в автомобиль, словно невидимая бомба. Я уже инстинктивно потянулась к рукавам, забывая, что кинжалы не прикреплены к моим рукам, когда поняла, что это Менчерес просто опустил свои щиты.
— А нельзя ли в следующий раз предупредить, прежде чем делать это? — раздраженно бросила я. — Подумала, что на нас напали.
— Мои извинения, — сразу же ответил он, сворачивая ауру до тех пор, пока она перестала походить на взрыв. — Я не хотел напугать тебя.
Да ты пугал меня с тех самых пор, как мы впервые встретились, о, древняя жуть, было моей саркастичной мыслью, однако я не произнесла ее вслух, а в моей голове он прочитать ее больше не мог. Одна из многих причин, почему я была рада обратиться из получеловека в почти — мертвого.
Затем, так же резко, как его сила ударила в меня несколько секунд назад, меня накрыло чувство вины. Экстраординарная сила Менчереса, возраст и видения будущего всегда наводили на меня ужас, но он не мог быть другим. Точно так же, как и я не могла не быть полукровкой прежде или не питаться от вампиров и поглощать их силы теперь. По шкале странности, вероятно, я даже опередила Менчереса, но все же по — прежнему позволяла своему дискомфорту из — за его необычности влиять на мое о нем мнение.
Если бы Кости прожил еще несколько тысяч лет — и Бог знает, как я надеялась на это— он мог бы получить столько же необычных способностей, как и Менчерес.
Менчерес разделил свою унаследованную силу с Кости, даровав ему телепатию и возможность быстро совершенствоваться, и мы не знали, сколько еще способностей могут неожиданно проявиться с течением времени. Как бы мне это понравилось, если бы люди стали подозрительно относиться к Кости из — за того, что он отличается от большинства вампиров? Одна только мысль об этом разожгла во мне ярость. Да, я знала, как бы мне это понравилось: я бы постоянно хотела отпинать их задницы.
— Это я должна приносить извинения, — сказала я, уставившись на радикально изменившийся профиль Менчереса. — Даже до того, как я обозлилась на тебя за то, что ты не сказал мне, что стер мне, шестнадцатилетней, месяц жизни из памяти, мне всегда было неловко с тобой. Главным образом это было потому, что я лицемерила.
Он повернулся ко мне с самым странным выражением на лице.
— Боюсь, я не понимаю, Кэт.
— Приспешники Аполлиона не единственные, кто повинны в том, что боятся кого — то только из — за того, что он не такой, как все, — тихо ответила я. — Ты мог бы подумать, что, повзрослев, я пойму все это, но закончила я тем, что то же самое сделала с тобой. Прости, Менчерес. Ты заслужил лучшее, чем это.
Автомобиль начал замедляться. Менчерес свернул на обочину и, лишь дождавшись, когда автомобиль полностью остановится, встретил мой взгляд.
— Ты не должна мне никаких извинений. — Каждое слово он тщательно проговаривал, будто отдельное предложение. — Ни словом, ни делом ты никогда не использовала меня в собственных целях, чего не могу сказать о себе в отношении тебя.
Восемь месяцев назад я бы рявкнула "Верно, приятель!”, но с тех пор многое изменилось.
— Я не представляю, каково это, больше четырех тысячелетий руководить огромным сверхъестественным кланом. Самое большое, что я сделала на предыдущей работе — около пяти лет была лидером команды из шестидесяти солдат. Несмотря на то, что это и в сравнение не идет с тем, что делаешь ты, мне тоже приходилось принимать ‘великие’ решения, которые на самом деле оказывались весьма жесткими, поэтому в то же время, как я ужасно злилась на тебя из — за того, что ты сделал, какая — то часть меня все понимала. Кроме того, — я криво улыбнулась, — так как твое манипулирование свело нас с Кости, для меня отчасти трудно оправдывать свое недовольство.
Менчерес взял мою руку и странным формальным жестом провел ею по своему лбу.
— Ты оказала мне честь своим прощением.
— А ты можешь оказать мне честь, приняв мои извинения, потому что независимо от того, что ты сделал, я тоже была неправа, — возразила я.
Он отпустил мою руку, и выражение веселости мелькнуло в его чертах, прежде чем они снова стали непроницаемыми.
— Ты очень упрямая женщина. Извинение принято.
— Спасибо. — Затем я выдавила из себя маленькую, застенчивую улыбку. — Хорошо, с личными признаниями достаточно, да? Давай найдем каких — нибудь фанатичных упырей и обработаем их так, что они привели нас к своему лидеру.
