— Ты с ума сошел? — прошипела я, оглядываясь. — Что, если по кладбищу таскаются люди сам — знаешь — кого и они нас подслушают?
Он фыркнул.
— Никого нет. Я бы почувствовал, если бы здесь были упыри. Я намного старше тебя, поэтому мой «локатор» сильнее. Единственные мертвые в миле от нас в любом направлении — ты, я и все, кто под землей.
Это успокоило меня, но я все еще помнила полученное Кости предупреждение Мари о том, что произойдет, если мы кому — нибудь расскажем, что я пила ее кровь.
— Мы не только о живых или мертвых должны беспокоиться, — сказала я, резко поворачиваясь к окну.
— Если увидишь призрака, просто прикажи ему ничего не говорить, — непреклонно ответил Влад. — Не думай, что и это укрылось от моего внимания, Смерть.
Ах, черт. Ну и чего я ожидала? Несмотря на броню из чеснока и ганжы, некоторые все еще пробивались ко мне, и мне приходилось отсылать их с жесткой инструкцией не возвращаться. Всю прошлую неделю находясь со мной под одной крышей, Влад просто не мог не услышать это, даже если я и пыталась отдавать приказы очень тихо.
— Об этом никто не должен узнать, — наконец сказала я.
Влад издал смешок.
— Используя фразу вашего поколения — без базара.
— Думаю, это выражение старше моего поколения, — пробормотала я, но позволила закрыть тему. Влад знал, и с этим уже ничего не поделаешь. По крайней мере, он не был сплетником, потому у меня все еще был приличный шанс, что новость не разойдется по округе. Но то, чего он от меня хотел, я даже рассматривать не собиралась.
— Ты не понимаешь, о чем просишь. Это не просто какой — то там спиритический сеанс. Это слишком опасно.
Он впился в меня своим медно — зеленым взглядом.
— Я очень хорошо знаю, что именно может вызывать Мари, и если теперь ты тоже можешь призвать эти существа, это даст вампирам критическое преимущество, если мы не сможем убить Аполлиона и воспрепятствовать тому, чтобы вспыхнула война.
— Вызвать их — не то, что меня пугает, — сказала я, вздрагивая от воспоминания, прошедшего сквозь меня. — Управлять ими, когда они окажутся здесь, и отослать обратно — вот, в чем проблема.
— Это слишком важно для тебя, чтобы отказываться из одного лишь страха, — парировал Влад.
— Ты просто с ними не сталкивался. — В качестве акцента я махнула рукой к кладбищу. — Те штуковины — Остатки, как их назвала Мари — они как призрачное минное поле, а ты просишь меня потоптаться по нему, чтобы посмотреть, смогу ли я направить радиус взрыва! Я говорю «нет» не из страха за себя. Они не причинили мне боль в последний раз и, вероятно, не сделают этого снова. Это лишь из страха за тебя, если я сделаю это и провалюсь.
Влад поднял руку. Огонь покрывал ее: индиго и оранжевый переплетались на его коже, не опаляя ни единого волоска.
— Сила, которую я имею, ценна только потому, что я могу и буду ее использовать. Аполлион прав: новоявленная нехватка у Мари преданности вампирам существенно меняет игру, но теперь у нас есть способность противостоять нации упырей самым разрушительным оружием посредством тебя. Но если ты отказываешься владеть этой силой, возможности этой у нас нет.
Я вспомнила ледяное, ненасытное ощущение Остатков, водоворот их голосов у себя в голове и задрожала.
— Я воспользуюсь ею или, по крайней мере, попробую только в качестве последнего возможного средства. Ты не знаешь, насколько сильны Остатки. Я могу поднять их, потерять над ними контроль и закончить тем, что буду просто стоять и смотреть, как они без разбора пожирают и союзников, и врагов. Только дурак бросается через все поле в первый же тайм игры
[8]
.
Влад дерзко выгнул брови.
— Нет, только дурак попытается испробовать, работает ли его лучшее оружие, лишь во время битвы, а не до того.
— Есть дни, когда ты на самом деле ужасно выводишь меня, Цепеш, — рявкнула я.
— А есть дни, когда я задаюсь вопросом, как ты умудрилась дожить до сих пор, — возразил он. — У тебя не будет лучшего шанса испытать свои способности, чем сейчас. Кости здесь нет, поэтому твое самое большое беспокойство сюда не ввяжется. Ты можешь рисковать моей жизнью, потому что я принимаю опасность, а хоть друзья могут быть и редки, но они вовсе не незаменимы. А теперь, пошли на кладбище и давай начнем. Прежде, чем позвонит Менчерес и до могилы нас доведет своими лекциями о том, какая это неблагоразумная идея.
Во время первой половины этой речи лицо Влада было твердым, как гранит, но на последнем предложении его губы шаловливо изогнулись. Я разрывалась между яростью из — за его презрительного комментария о моих навыках выживания, тревогой оттого, как небрежно он предположил мою возможную реакцию на его смерть, и весельем, вызванным тем, что шестисотлетний Мастер вампиров походил на непослушного ребенка, планирующего обмануть свою няньку.
— Ты, должно быть, один из самых необычных людей, которых я когда — либо встречала, а рассматривая всех странных, кого я знаю, это о многом говорит, — выдавила я, качая головой.
Он бесстыдно усмехнулся.
— Если ты только сейчас поняла, что я оригинал, Кэтрин, ты еще больший тормоз, чем я воображал.
— Твое высокомерие заслуживает своего собственного почтового индекса, Драк, — сказала я, смеясь вопреки самой себе.
— А ты увиливаешь. Давай выходи.
Вспышка хорошего настроения исчезла под стремительной атакой нервозности.
— Может, нам стоит подождать Менчереса. С этой его силой он мог бы помочь, если все выйдет из — под контроля —
— Не тогда, когда дело касается существ из земли, — оборвал меня Влад. — Могильная магия неуязвима к телекинезу Менчереса. Потому он и не мог ничего сделать с зомби в тот Канун Нового года, кроме как выхватить меч и начать прорубаться через них, как и все мы.
Точно. Я никогда не задумывалась, почему Менчерес не попытался остановить то нападение своей силой. Вероятно, потому что я была слишком занята, думая: Срань Господня, мы все умрем!
И некоторые из моих друзей действительно умерли. По моему опыту ничего хорошего не выйдет, если оказаться близко к поднятым с помощью магии из могил существам.
Но это вызывало и другое беспокойство, менее смертоносное, но намного более смущающее. Я откашлялась, стараясь не смотреть на Влада.
— Знаешь, Мари сказала, что в следующий раз так плохо не будет, но на всякий случай… если я сделаю это, благополучно отошлю Остатки и внезапно начну приставать к тебе, на самом деле я этого не хочу. Это просто последствия связи с голодом мертвых. А не то, что я внезапно взбешусь от желания запрыгнуть на твой член.
Влад откинул голову назад и заржал. Розовые слезы заблестели в его глазах, прежде чем он сумел остановиться, издав напоследок несколько продолжительных смешков.
