– Ты даже не представляешь, насколько хороша… – задыхаясь, прошептал он, жаля чувствительный розовый камешек кончиком языка.
Губы парня были теплыми и упругими. Они с таким рвением изучали каждый миллиметр кожи, что пульс истерическими завываниями отдавался в висках. Тело больше не принадлежало мне. Всё, о чем фантазировала каждую ночь, украдкой трогая себя в сокровенных местах, теперь вырвалось на свободу. Хотелось хоть раз испытать удовольствие, вызванное похабными прикосновениями мужчины: стонать, царапаться, выть, дёргаться, не боясь показаться грязной и неправильной.
Ощутить всю силу мощнейшего, пробирающего до мизинцев на ногах наслаждения.
Феликс
Злата прерывисто дышала, пока я неторопливо дразнил затвердевшие горошинки сосков. Они разбухали под моим ненасытным языком, отчего член уже не умещался в джинсах. Кожа златовласки гладкая и бархатистая, удивительного оттенка молока. Её упругие сиськи сводили с ума. Никак не мог наиграться… Медленно обводил кончиком языка по кругу, а затем ритмично посасывал, раз за разом повторяя нехитрые манипуляции.
Неожиданно опустил ладони на крепкие ягодицы девочки, срывая с губ тихий стыдливый стон. Бл*ть. Этот робкий возглас желания вывернул наизнанку всю душу. Мышцы внизу живота скрутило от притока горячей крови.
Адова мясорубка! Чертовы жернова!
Мы стояли в микроскопическом помещении размером с саркофаг печально известного Тутанхамона. Моя взмокшая спина упиралась в неприметную дверь. Дерьмовое место для безудержного траха – даже руки не вытянуть. Но я не мог перестать упираться в неё своим озабоченным телом, продолжая похабно лапать. Я хотел её. Боже, ни одну девчонку не хотел так, что язык деревенел!
Злата тоже льнула ко мне, заглядывала в глаза с такой очаровательной детской непосредственностью, будто получила на день рождения вислоухого щенка.
– Феликс, только ради Бога, тише… Там декан… – Её щеки пылали стыдливым румянцем, а бирюзовые радужки искрились неутоленным желанием мужского члена.
Чувствовал себя картежником с каре на тузах. Неожиданно дверь громко хлопнула и голоса стихли. Злата дёрнулась, но я только саркастично хмыкнул, сильнее сминая ладонями её крепкую задницу.
– Они ушли… – потерянно пробормотала пленница.
– Но мы ведь не спешим? – выжидающе заглянул в красивое лицо, обводя ногтями бледно-розовые ореолы сосков.
Наши взгляды заземлились. По взмокшему позвоночнику пробежал холодок. Вздохнул, ощущая себя железом, переплавленным в воду. Я был накурен запахом её разгоряченного тела. Оторван от реальности, не в состоянии сложить два плюс два. Единственная цель на поражение – обездвижить златовласку своим каменным стояком, и трахать, пока мозоль на члене не вылезет.
– Злат, я тебя не отпущу. Мы пропустим следующую пару, – спокойно сказал, глядя прямо в глаза.
Под броней из молочной кожи текла расплавленная карамель. Моя девочка была такой чувственной и настоящей. Она устала бороться так же, как и я устал себя убеждать, что всё это блажь.
– Ничего страшного, – сдержанно ответила Мягкова, медленно выгибаясь мне навстречу. – Всё равно на истории журналистики скука смертная… – Она робко улыбнулась, убирая с шеи прилипшие пряди, а затем склонила голову, словно в ожидании поцелуя.
– Тогда я продолжу?
Не выдержав напряжения, судорожно сглотнул. Злата ахнула, в то время как я стал потираться пахом о кожу на её животе. Наши губы слились в медленном влажном поцелуе. Пальцы ловко расстегнули пуговичку на джинсах однокурсницы, потянув бегунок молнии вниз.
– Нет… Постой… – вяло запротестовала, когда моя ладонь попытались пробраться глубже. – Н-е-е-е-т… – чувственно выдохнула, сильнее сводя бёдра.
– Разведи их, – повелительно гаркнул, но девочка и бровью не повела.
Тогда я молниеносно оттянул зубами нежную кожу у основания шеи, а затем подхватил её ногу под коленом, прижимая к себе.
– Феликс… – ошарашено ойкнула, потому что моя ладонь скользнула прямиком в трусики.
– Твои губки такие влажные, золотце… – хрипло выдал, зажимая её клитор между пальцев.
Ноги Златы задрожали. Я широко улыбнулся, трогая мокрую сердцевину, медленно пробираясь к входу.
– А-у-у-ч… – тихо простонала в ответ на мои настойчивые действия.
Ладонь накрывала горячий пульсирующий центр. Злата прерывисто дышала, нервно покусывая губу. Кончиком пальца провел по влагалищу снизу вверх, размазывая тягучую влагу, после чего достал его и облизнул.
– Какая ты вкусная, золотце… – болезненно осклабился, сильнее смачивая палец слюной, а затем вновь отодвинул полоску трусиков, лаская гладковыбритый лобок. Злата заскулила от удовольствия – я резко ввел в неё два пальца. – Ты знаешь, что сводишь меня с ума? – сипло поинтересовался, раздвигая пальцы внутри тугой дыркисловно ножницы.
– Фели-и-и-и-к-с… – надрывно взмолилась она.
Покинул узкое отверстие, а потом резко вогнал «ножницы» обратно. Решил сперва немного разработать тугую дырочку, чтобы ей было легче привыкнуть к моему размеру.
Сжимал и разжимал, снова и снова накрывая рот онемевшими губами. Целовал медленно и глубоко. Мы оба еле стояли на ногах. В ушах молотили турбины Боингов. Даже несмотря на распухший от притока крови член, я смаковал каждое ощущение, связанное с ней. Златовласка сжимала мои плечи, охая и ахая от наглого вмешательства внутри.
– Ты тоже думаешь обо мне по ночам? – влажные половые губки в очередной раз раздвинулись под натиском пальцев.
– Боже-е-е-е…. – Злата пронзительно вскрикнула, царапая мою шею.
Я продолжал удерживать одну её ногу навесу, в то время как вторая ходила ходуном. Однокурсница нервно качнула головой, шумно втягивая воздух ноздрями.
– Злат… Я не могу спать. Как полоумный… Лучше бы ты не ночевала тогда… Даже попросил домработницу не менять белье… Только если ты снова останешься… – Бл*ть. Нёс какую-то чушь в сантиметре от приоткрытых дрожащих губ. «Моя…» – стучало в висках, пока Златка опаляла щетинистую кожу горячим дыханием. – Ну скажи хоть что-нибудь, а то я загнусь… – истерически хохотнул, дразня бугорок набухшей плоти у неё между ног.
– Феликс, ты везде… – пробормотала девочка еле слышно, облизывая металлическую сережку у меня в губе.
– А-р-р-р… – потерся болезненной эрекцией, впервые в жизни опасаясь спустить раньше времени. Железный Феликс, мать твою! – Продолжай… – мягко попросил, вводя и выводя из нее пальцы.
Она так сильно текла, что кровь начала закипать в венах.
– Ты всюду, Феликс… – в нежном голосе послышался всхлип. – Не знаю, что это такое… Учусь на журфаке и не могу подобрать слов. Ты ужасный, но у тебя такие мягкие губы… – нервно хихикнула. – Мне всё время хочется их целовать… – просунула кончик языка в сережку, и я зарычал.
