– Что?! Тоша, это, правда?! – лицо сестры сделалось белым, как мел.
– Так это была твоя тачка?! Братан, теперь понимаю, почему ты так завёлся! Не переживай! Батя подгонит тебе такую же, только новую. Ну, по рукам?
Высокий худощавый мажор поднялся из-за стола. Приблизившись ко мне, он беспечно улыбнулся, протягивая руку. Горло свело от рвотного порыва. Костьми лягу, но не позволю сестре связать жизнь с этим ублюдком.
– Пошел вон! И больше не попадайся мне на глаза! Это первое и последнее предупреждение!
– Да ты чего, мужик?! Мы же практически семья! Наши отцы – компаньоны! Лин, скажи хоть ты ему?!
Вместо ответа сестра неуверенно пожала плечами, а я со всей силы толкнул урода в грудь.
– Забудь сюда дорогу! Проваливай!
– Фел, думай, что говоришь! Решил вступиться за нищего стритрейсера, который гоняет на консервной банке?! С каких это пор ты стал таким благородным, а, Железнов?!
– Антон, что ты говоришь?! – Кукольное лицо Лины перекосило от отвращения. Её нижняя губа задрожала.
– Ничего страшного. Всего лишь отомстил одному козлу. А твоему братцу пора бы определиться, на чьей он стороне! – собеседник злорадно осклабился, и, не оборачиваясь, вылетел из кухни.
– Феликс, какого черта происходит? – устало спросила Ангелина, всматриваясь в меня угольно-серыми глазищами.
– Из-за тебя мой друг лишился всего.
– Из-за меня? Ты шутишь?! Да Эд первый набросился на Тошу на той вечеринке! – Её расширенные зрачки больше напоминали кофейные зерна.
– Ковалеву не понравилось, как стритрейсер на тебя смотрел. И он спровоцировал Эда. Поверь, любой нормальный мужик на его месте отреагировал бы также.
– Я не знала… – нахмурила лоб сестра, явно потрясенная сказанным.
– Неплохо будет, если ты как-нибудь заедешь к нему и попросишь прощения…
На лице Ангелины появилось выражение мучительной борьбы.
– А ты попросил прощения? – произнесла она каким-то тягучим сдавленным шепотом, отчего сердце долбанулось о ребра.
– Там всё было иначе…
– Не ври! Просто мы из тех, кто не извиняется за свои ошибки…
В глазах сестры мелькнула печаль. Она беззвучно поднялась со стула, а затем выпорхнула за дверь, оставив меня с тонной боли, разъедающей изнутри.
Через несколько часов начиналась решающая игра сезона, а я еле держался на ногах. Трусливый бесхребетный слабак.
Всё возвращается в этой жизни, неважно, бедный ты или богатый. Бумеранг судьбы затронет всех.
Злата
Вторая десятиминутка матча Студенческой Баскетбольной Лиги между командами «Динамо МГУ» и «Пламя РЭУ» подходила к концу. Наши ребята позорно проигрывали. Сердце подскакивало в унисон с мячом всякий раз, стоило кому-то из парней упустить очередную шикарную возможность отыграться. К моему огромному сожалению, третий тайм также не принёс нашей команде ничего хорошего. Феликс не мог собраться, играл не сердцем, а головой, обдумывая каждый шаг. В результате чего разыгрывал бесконечно сложные комбинации, которые тут же разбивались о мощную оборону соперников.
– Всё ясно, – прошипела Карина мне на ухо.
– Что тебе ясно? – сбивчиво пробормотала, наблюдая за очередной осечкой Железнова под кольцом.
– Связался с Мягковой, и сам стал как мякина, – язвительно хмыкнула блондинка.
Я проигнорировала злобный выпад, испытывая огромное желание заткнуть ей бананом рот. К концу третьей десятиминутки ситуация на баскетбольной площадке только ухудшилась.
– Игрок команды «Динамо МГУ» ударил соперника, он дисквалифицирован! – донеслось из динамиков, и я вздохнула.
– Андрея Громова отправили на скамейку запасных. Теперь вместо него Павлов, а он еще не до конца оклемался после травмы колена… – возмутился кто-то у меня за спиной.
– ЭЙ, МАЖОР! – заорал на всю площадку тренер «Динамо МГУ». – ДА, ЖЕЛЕЗНОВ, Я ПРО ТЕБЯ! РАСТЕКСЯ ЛУЖЕЙ… НУ-КА СОБЕРИСЬ!
Господи! Нервно сжала пальцами края футболки. Кажется, за эту игру я поседею раньше лет на тридцать…
Пронзительный визг судейского свистка ознаменовал конец третьего тайма. Тренеры обеих команд собрали игроков вокруг себя, вкладывая напутственные слова в головы подопечных. Феликс стоял полубоком к зрителям. Даже с моего места было заметно, какая мучительная работа отражена на его раскрасневшемся потном лице. Он старался. Видит Бог, старался привести этих неблагодарных придурков к победе. Но баскетбол – командная игра. Один, даже самый талантливый, в поле не воин. Чтобы наши ребята сегодня победили, ему придется совершить невозможное. Что-то в духе Данко, который вырвал свое сердце ради попавших в беду людей.
Неожиданно Железнов вытянул руки вперед и что-то заорал, обращая озлобленный взгляд в глаза каждому из парней. Они с открытыми ртами внимали его речи, по очереди складывая ладони над его рукой.
– ПАРНИ, ЧТОБЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ – МЫ ОДНА КОМАНДА! Я ГОРЖУСЬ ВАМИ, МУЖИКИ! – прорычал Феликс, и трибуна болельщиков «Динамо МГУ» взорвалась раскатом оглушительных аплодисментов.
– Кто болеет за мясо, а кто за коней! Ну, а наше «Динамо МГУ» всё равно всех сильней! ДИ-НА-МО, ВПЕРЕД!
– Лишь в одну команду мы верим! За неё всегда мы болеем! Никогда в беде не оставим! Только Железнов! Только Динамо!
– Динамо! ДИ-НА-МО! – выкрикивала я вместе со всеми, не жалея связок.
Неожиданно Феликс отошел от ребят, остановился под баскетбольным щитом и закрыл глаза. Сердце покатилось по ребрам, а ладони стали слипаться от испарины, пока я прожигала взглядом этого противоречивого сложного характерного парня. В глазах появилась странная рябь, будто засыпали пригоршню песка. Всё начало расплываться и темнеть. Даже сделать вдох нормально не вышло.
Боже! Только тут до меня дошло, что я влюбилась в него до темноты в глазах.
Феликс резко распахнул веки и посмотрел прямо на меня. Под кожей задрожали все поджилки. Еще там, около выгоревшего здания, остро ощущала его раздражение и боль. Мой восхитительный трудный мальчишка, который вот-вот разделается со всеми демонами и превратится в настоящего мужчину – я не сомневалась в этом ни секунды. Положила ладонь на сердце, а затем поднесла пальцы к губам.
– Я люблю тебя… – произнесла то, что шептала каждая взбудораженная клеточка тела, отправляя Железнову воздушный поцелуй. – Эта победа в первую очередь необходима тебе самому…Ты сможешь. С тобой они выиграют… – повторяла и повторяла трясущимися губами, неотрывно всматриваясь в его усталое сосредоточенное лицо.
Неожиданно Феликс улыбнулся. Он прошелся подушечками пальцев по губам, будто слизывает подаренное мной воздушное прикосновение, а затем заорал на всю площадку.
– НУ-КА СОБРАЛИСЬ, МУЖИКИ! ИЛИ МЫ БАБЫ?!
