– Обещай, что не женишься, пока я не вернусь, – совершенно наивно потребовала она. Дэниэл не сдержался и мягко рассмеялся.
– Клянусь, – кивнул он, лучисто улыбаясь озорной улыбкой. – Смотри сама там не влюбись в какого-нибудь английского сноба.
– Нет, я никогда тебя не забуду, – горячо заверила она. Дэниэл даже смутился и осторожно отстранил от себя девочку. И тогда Крис впервые увидела в его глазах это странное выражение. Именно в то лето начался роман Дэниэла Нормана со своей мачехой. И возвращаясь сейчас в те дни, Кристина не могла понять свою мать, которая так часто вместе с Дэниэлом подшучивала над любовью своей дочери. Неужели Виктория не могла предположить, что для девочки эта влюбленность может вырасти в настоящее серьезное чувство? Она могла остановить все тогда. Но молчала.
Отгоняя внезапное чувство обиды, Кристина поднесла медальон к лицу, и долго смотрела на него, потом прикоснулась губами к нагретому в руках металлу. Был один разговор. Перед самым отъездом. Вика пыталась предостеречь дочь, но так и не нашла в себе храбрости открыться. Может, она и была права. Вряд ли ребенок мог понять, почему ее мама изменяет мужу с красивым молодым человеком.
– Тебе понравиться в Англии. – сказала мама в последний вечер перед отъездом дочери.
– Да, – подавленно кивнула девочка, прижимая к плоской груди плюшевого медвежонка, подаренного Дэниэлом. – Я буду скучать по вам.
– Я приеду через месяц, – пообещала Виктория, присаживаясь на край кровати рядом с дочерью и нежно обнимая ее. – Все будет хорошо.
– Ты возьмешь с собой Дэниэла? – полные надежды глаза остановились на смущенном лице матери.
– Не думаю, что это хорошая идея, милая. Ты приедешь на зимние каникулы и увидишь его.
– Это так долго.
– Совсем нет. Пройдет время, и ты забудешь про Дэниэла.
– Никогда, – упрямо заявила Кристина, поджав губы.
– Крис, он не подходит тебе. Он относится к тебе, как сестре. Ты еще мало понимаешь в жизни и мужчинах. Ты потом будешь смеяться над своей глупой влюбленностью.
– А, если нет? Может, я люблю его по-настоящему?
– Это все детский лепет. – Строго сказала Виктория. – Любовь не приходит так рано. Ее, вообще, нет, а если и есть, то от нее одни беды. Пройдет время, и ты обо всем забудешь, встретишь хорошего парня, выйдешь замуж.
Кулон упал из безвольных рук. Порывисто встав, Кристина подошла к окну и распахнула его, впуская холодный морозный воздух. Ворвавшаяся часом позже в ледяную гостиную Лиза, в ужасе уставилась на подругу, которая от холода ничего не соображала. Девушка сидела на полу, обняв руками колени, губы ее посинели, лицо приобрело смертельную бледность.
– Что же ты делаешь! – закричала Озерова в сердцах. Закрыв окно, она одним махом стащила с дивана плед и обернула им Кристину, заставляя ее подняться на ноги. Кристина не сопротивлялась. Храня свое трагическое молчание, она позволила увести себя на кухню и напоить горячим чаем с коньяком. Лиза растирала ее руки, шептала то проклятия, то утешающие слова.
– Ты же не ребенок, Крис. Почему ты так себя ведешь? – со слезами на глазах спрашивала Озерова, крепко обнимая Кристину. – Почему ты все время заставляешь меня бояться? Милая, ты все, что у меня есть. Я люблю тебя. Я никогда не оставлю тебя. Живи, милая, страдай, если хочешь, а лучше забудь про все. Никогда не поздно начать все с нуля. Ты – красивая, молодая. Прекрати сходить с ума. Не заставляй меня принимать серьезные меры.
Кристина будто внезапно проснулась. Туман в ее глазах рассеялся, как только она поняла, куда клонит Лиз.
– Я не позволю заточить меня в дурдоме, – прошептала она.
– Заставь меня передумать, – ласково улыбнулась Лиза. – Мне казалось, что тебе стало лучше. – В голосе ее послышалась неприкрытая боль и разочарование.
– Так и есть, – горячо воскликнула Кристина, крепко сжимая пальцы подруги. – Мне легче. Я даже смеялась сегодня. Все было так хорошо, но потом я вспомнила о маме. Лиз, мне так ее не хватает. Мы не были близки, но ведь это не важно. Я любила ее, а она меня.
– И поэтому ты открыла окно? – сухо спросила Лиза, вглядываясь в лицо Кристины. – Она умерла, Крис. – мягко сказала Озерова. – И она не ответит на твои вопросы, это должна сделать ты сама.
– Какие вопросы?
– Те, что не дают тебе жить, те, что не дают тебе спать, есть, любить, мечтать, улыбаться, радоваться жизни. Еще ты должна рассказать мне. Что мучает тебя, дорогая? Что ты видишь в своих кошмарах? Если ты будешь молчать, я не смогу тебе помочь.
– В моей жизни только один кошмар. У него есть имя и лицо, – Кристина быстро посмотрела на подругу, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, нужно ли говорить еще что-то, но плотину прорвало. Она знала, что не остановится, пока не расскажет все.
– Мой кошмар, Лиз. Он – не результат одной ночи. Ты не знаешь, каково это. Я жила в аду год. Целый год. Почему я не ушла? Почему позволила ему сделать из себя куклу для битья, орудие мести, немое подобие женщины?
– Наверное, ты любила его.
Кристина горько покачала головой, в глазах ее отразилось черное отчаяние.
– Нет, теперь я очень в этом сомневаюсь. Это была болезнь. И чем больше он унижал меня, тем сильнее было мое упрямое желание доказать, что я смогу, смогу пережить и это тоже. Я думала, что умнее, что понимаю его. Но Дэниэлу не нужна моя глупая преданность и щенячья покорность. Не могу. Так больно, просто вспоминать.... – Кристина вцепилась в плечо Лизы, ища в ней поддержку, и уткнулась лицом в ее теплый свитер. – Мне было семнадцать. Закончив колледж, я приехала из Англии на лето. Полная надежд, наивно уверенная в своей взрослости. Я не видела Дэниэла несколько лет. Мама приезжала ко мне каждый месяц, но всегда одна. Я и сама бывала дома не реже двух раз в год, но каждый раз Дэниэл куда-то уезжал. То командировка, то отдых. Но я не забыла о нем и тайные мечтания школьницы никуда не делись. И вот, в конце июня, я, наконец, дома. Мама и Джон устроили грандиозный праздник в мою честь. Теплый летний день, я в красивом белом платье, с распущенными волосами, словно невеста. И я ждала, я надеялась увидеть друга, по которому отчаянно скучала. Все это время я хранила его подарки, таская их повсюду с собой, придавая им значение нити, которая, мне казалось, связывала нас, я хранила в памяти его теплую безмятежную улыбку, мягкую заботу, с которой он обращался ко мне когда-то давно. Я не ждала перемен. Но Дэниэл изменился. Я поняла это сразу, с первого робкого взгляда, брошенного на него через всю гостиную. Перемена была не внешней. Он был все так же хорош, но раньше его красота была чарующей, теплой, мальчишеской, задорной и искренней, а теперь передо мной стоял мужчина. Жесткий, ироничный, грубый. Обнимая по очереди всех женщин и девушек, приглашенных на праздник, он даже не взглянул в мою сторону. Я надеялась, что Дэн просто не узнал меня. Я так оробела, что боялась подойти первой, хотя все во мне кричало: «Посмотри на меня, это же я. Посмотри, как я изменилась. Я красивая. Намного красивее всех этих потасканных девиц, с которыми ты пьешь на брудершафт. И я взрослая. Теперь я могу, могу любить тебя по-настоящему». Глупо, правда, – горько рассмеялась Кристина, сделав судорожный вдох и продолжила. – За весь вечер он не сказал мне ни слова. Разбитая, подавленная, уязвленная до глубины души, в ту ночь я совсем не спала. Он не ночевал дома, уехал вместе с гостями и не появлялся несколько дней. Мы встретились через четыре дня. Я сидела в шезлонге у бассейна и читала. Теплое безветренное утро. Джонатан в издательстве, Виктория отправилась с подругой на шопинг. Дэниэл подошел ко мне сзади, положив руки на мои плечи, его тень закрыла солнце. И с тех пор я ни разу не видела солнце. Он ничего не говорил. Я и так все поняла. Точнее, мне казалось, что поняла. Вручить всю себя во власть единственного и неповторимого героя моих грез было так же естественно, как дышать, пить, есть, спать, улыбаться, плакать, любить. Ты все это перечисляла, Лиза. Так, как я могу испытывать все то, что он забрал и бросил в грязь, от которой мне никогда не отмыться. Понимаешь ли ты сейчас? Или нет? Ты хочешь подробностей? Все просто, Лиза. Ты видела когда-нибудь глаза мертвеца? Смотрела ли в глаза смерти? Да, я знаю, что ты убила своего отца. Знаю, что он умер на твоих руках. Ты тоже испытала это ощущение. Словно из тебя уходит вся жизнь, без остатка, но тому, кто все равно мертв, нет до этого никакого дела. И в тот момент, я ясно осознала, что нет больше Дэниэла Нормана, моего героя. Я придумала его. И мне достался только бесчувственный двойник, который превратил мою жизнь в ад. Его тогда было сложно судить. Он взял то, что я ему предложила. Джон и моя мать вернулись не в самый подходящий момент. Мне кажется, Дэниэл рассчитывал, что нас застукают. Джон смотрел на меня удивленно, но без осуждения, а вот на сына – совсем иначе. Отчим отправил меня в дом, но и там я слышала, как они с Дэниэлом кричат друг на друга. И снова звучали какие-то разговоры о наследстве, деньгах, акциях, предательстве. Из обрывков фраз, я поняла, что Джон посвятил Дэниэла в свои планы насчет меня. Джонатан заявил, что я кажусь ему более достойной кандидатурой для ведения дел. Все это было сказано сгоряча, но Дэниэл все понял по-своему. Потом голоса стихли, и я поняла, что произошло что-то страшное. И не ошиблась. Через две недели мы с Дэниэлом поженились. Мама была в шоке. Она никак не могла поверить, что я решилась на такую откровенную глупость. «Он съест тебя вместе с костями и не подавится», – заявила она, надевая на меня фату, но я не боялась. Мне казалось, что я смогу убедить Дэниэла, что я изменю его. «Не приходи плакать ко мне, когда он разобьет твое сердце», это были ее последние слова перед тем, как мы отправились в ЗАГС.
