– Другого раза не будет. Усвоил? – неожиданно спокойно сказал Дэниэл, и Крис расслабилась. Никто никого убивать не будет. Просто мужской разговор. Господи, как глупо получилось.
– А тебе, Дэн, какое дело? – пытаясь освободиться от жесткой хватки племянника, насмешливо спросил Роберт. – Тебя ждут в другом месте.
– Роб, ты дурак или прикидываешься? Ты забыл, что эта женщина – моя бывшая жена.
– Да, бывшая. И это ключевое слово, – усмехнулся Роберт. – К тому же ты вроде раньше был не прочь поделиться?
Удар был внезапным. Кристина вскрикнула, закрывая руками рот. Роберт полетел в снег, из разбитой губы брызнула кровь, но держался он за нос.
– Придурок, ты мне нос сломал, – завопил он.
– Езжай к своей жене. Она залижет, – презрительно бросил Дэниэл. – Только смотри не отравись. У нее слюна ядовитая.
– Пошел ты! – поднявшись, Роберт бросил на Дэниэла злой взгляд, и поплелся к своей машине. Крис в недоумении смотрела ему вслед.
– Значит, вот так ты справляешься сама? – яростно обратился к ней Дэниэл, после длительного изучения ее бледного лица с размазанной помадой и подтеками туши под глазами. – Что ты собиралась сделать, черт возьми? – он шагнул вперед, пригвоздив ее к месту презрительным сверкающим взглядом.
– Не твое дело, Дэниэл? – ослабевшим голосом проговорила Кристина. – Я, что не имею права на личную жизнь?
– С кем? С ним? Тебе наплевать, что он женат? Что он мой дядя? Или именно это тебя и заводит? Пошла по моим стопам? Это, что месть такая? Ты собралась пройтись по всем, с кем я близок? Выливаешь на меня свое презрение, строишь из себя обиженную жертву, а потом зажимаешься то со своим агентом, то с Робертом прямо в кабинете. Ты лицемерка, Кристина. Значит, меня нельзя простить. Я чудовище, ублюдок. Я сломал твою жизнь. Я ничего и не отрицаю. Так не становись такой же. Не ломай мою. Ты понимаешь, что Роберт начнет хвастать направо и налево, что спит с тобой?
– Я не сплю с ним, – с яростью крикнула Кристина, подняв руку, чтобы влепить ему пощечину, но так и не осмелилась. Дотронуться до него, даже так, было выше ее сил. Губы Дэниэла дрогнули в презрительной усмешке.
– Да, а это, что было? Еще минута, и я бы стал свидетелем….
– А, что это в новинку для тебя? – приподняв брови, Кристина вызывающе улыбнулась. Она заметила, как вспыхнули его глаза, а губы сжались в тонкую линию. Норман отшатнулся от нее, безвольно опустив руки. Кристина знала, что сказала правду, что он заслужил этой упрек, но что-то внутри нее сломалось. Предательские горячие слезы навернулись на глаза, когда она увидела, как он поворачивается, чтобы уйти. Не ломать его жизнь? Разве ей по зубам такой, как он? Что может она сделать этому непробиваемому толстокожему ублюдку?
– Дэниэл, – прошептала она хрипло. Вздрогнув, он обернулся.
– Не надо плакать. Все хорошо. Делай, что хочешь. Я не имею права вмешиваться. – безжизненно произнес Норман. «Что же ты натворил, Дэниэл? Что ты сделал с нашими жизнями?»
– Ты не оставил нам ни одного шанса. Понимаешь? – спросила она.
Он посмотрел на нее своими синими бездонными глазами, в которых затаились боль и сожаление. Дэниэл шагнул вперед. Отступать было не куда. Он протянул руку и, обхватив пальцами ее ледяную ладонь, прижал ее к своей груди. Вскрикнув, девушка попыталась высвободить руку, но он держал крепко. Дыхание остановилось, когда она почувствовала биение его сердца под своими пальцами.
– Нет, ты не убежишь, – жестко сказал он. – Ты дотронешься до меня. И ты поймешь, что у меня есть сердце, что оно бьется и болит, так же, как и у всех остальных людей. – Обхватив другой рукой ее лицо, он посмотрел в расширившиеся от страха стальные глаза, а потом наклонился и поцеловал. Закричав ему прямо в губы, Кристина, вырвалась. Скользя на обледеневшем асфальте, она отскочила в сторону, и скрылась за машиной. Желудок пронзили болезненные спазмы. Три бокала шампанского, коктейль и маленькое пирожное, все это исторглось из ее желудка в снег. Колени ее дрожали, она едва держалась на ногах, а ее все выворачивало наизнанку. "Это никогда не закончится", – пронеслось у нее. Слезы вперемешку с тушью стекали по бледному лицу. "Мамочка." – прошептала Кристина, обхватывая себя руками.
Когда приступ прошел, она вытерла рот тыльной стороной ладони, и выпрямилась. Ступая, как робот, она вышла из-за машины. Она думала, что он ушел. Она так хотела, чтобы он ушел, чтобы этот кошмар, наконец, прекратился. Но Дэниэл был здесь. Присев на корточки, упираясь спиной на дверь ее машины, он, закрыв лицо ладонями, был неподвижен, словно впал в транс. Почему она жалеет его? Разве не ее сейчас нужно утешать?
– Это не ты, – тихо проговорила девушка. – Не из-за тебя.
– Ради Бога, Крис. Я не дурак. – Он опустил руки, отчужденные глаза смотрели на нее, заставляя снова сжиматься от боли.
– Это подсознание, Дэниэл. Ты никогда не был мне противен, – призналась она. – Даже сейчас. Отвези меня домой. Я не в состоянии вести машину.
Дэниэл встал на ноги, и, засунув руки в карманы джинсов, окинул ее туманным взглядом.
– Хорошо, – кивнул он. – Прости. Кажется, я переборщил с исповедью.
– Забыли, – она попыталась выдавить из себя улыбку, которая вышла жалкой и неестественной.
Глава 13
– Крис? Ты здесь?
Монахова устало прикрыла глаза, процедив сквозь зубы ругательство, но стук не прекратился. Отложив в сторону кисть, она набросила на мольберт кусок материи. Крис не любила, когда кто-то видел незаконченные работы. И вообще ей необходимо уединение, чтобы она могла сосредоточиться, а в этом доме о покое можно только мечтать! Крис знала, что ей скажет Лиза, когда откроет ей дверь. Ну, и пусть четыре часа утра. Завтра суббота. У нее выходной. Имеет она право на личное пространство или нет? Или это право есть только у Лизы, которая последние недели, только и делала, что гуляла, как кошка – сама по себе. Откуда у нее такие привилегии, в то время как Кристина все время чувствует себя птицей в клетке, каким-то подопытным кроликом под чутким оком своего хозяина. Кристина не знала, на кого она больше сердится. На себя или на Лизу. И никогда раньше ей не приходили в голову подобные мысли. Никогда присутствие Лизы и ее вмешательство в личную жизнь подруги не угнетало и не раздражало. До последнего времени. Лиз права. Им нужно поговорить. С прошлой субботы подруги почти не общались. Точнее, общались, но совсем не так, как прежде.
Лиз тогда явилась домой под утро и ни слова не спросила у Кристины о том, как она провела остаток вечеринки, а Кристина, в свою очередь, ни о чем не стала расспрашивать Лизу. А ведь у них никогда не было тайн. Их безмятежный, полный согласия мирок пошатнулся. Кристина больше не доверяла Лизе, как раньше. И хотя последняя молчала, Монахова была уверена, что ту ночь Лиз провела с Кирой. Кристина не чувствовала себя преданной, обманутой или униженной. Ей было просто противно. Она не могла даже смотреть на Лизу. Их отношениям Кристина всегда придавала очень глубокое значение, и физиологии в них она отводила последнее место. Возможно, она отвечала на интимные ласки подруги лишь из благодарности за все, что она для нее сделала. Ни с кем другим Кристина не могла себя даже представить. Нежность и теплота в ее душе вдруг оказались вымазанными грязью. Сама себе Кристина предстала совсем в другом свете. В этом-то и состояла вся сложность. Она поняла, что никогда больше не сможет вернуться к прежним отношениям с Лизой, но как сказать ей об этом не знала. Как объяснить, что она не стала любить ее меньше? Просто все изменилось. Теперь девушки спали в разных спальнях, но Крис еще не забрала свои вещи из спальни подруги.