– Боже, что же я делаю…. – прошептала она. Нож соскользнул со стола и упал на пол. Вуд смотрел на девушку с тревогой и недоумением. Любовь в нем боролась с гордостью. Мужчина понимал, что причина ее отчаяния вовсе не он, но верил, что время может изменить все. И знал также, что однажды это самое время ничего не изменило для нее.
– Я пойду в студию. Мне нужно кое-что доделать, – неожиданно вскочив, быстро проговорила Кристина. Вуд попытался удержать ее, но девушка вырвалась и почти бегом понеслась к лестнице.
– Что мне с ней делать? – тяжело опускаясь на свой стул, с болью в голосе спросил он у Лизы, которая сидела напротив с каменным лицом.
– Ничего. Вызови его на дуэль. Ты же у нас рыцарь, – насмешливо отозвалась Озерова. Вуд с укором посмотрел на нее.
– Ты не успокоишься, пока у Крис не останется никого, кроме тебя. – Он резко встал и пошел к выходу.
Кристина не могла работать. Она просто водила кистью по чистому холсту. Раньше она считала, что человек не может ни о чем не думать даже несколько секунд, но вот уже час в ее голове была абсолютная пустота. Если бы это могло продлиться вечно. Странно, но ей казалось, что ее прежняя жизнь с бессонницей, маниями и приступами тошноты была даже легче. У нее была боль, и был, как выразился Дэниэл, виновник. А теперь не осталось ничего. Пустота мешала дышать, превращаясь в бездонную пропасть, в которую ей хотелось кануть, исчезнуть без следа. Дэниэл назвал ее трусихой, и он прав. Дэниэл никогда не лжет. Разве не сама Лиза настаивала на этом? Что, если он действительно любит ее, а она так боится признать это, что придумывает сотни причин не верить ему. Но можно ли судить ее? Ведь именно Дэниэл сделал Кристину такой. Он научил не доверять никому, ждать подвоха и бояться, всегда бояться. Кристина сказала ему, что не боится его. И солгала. Она – лгунья. И она трусиха. Жалость к себе затмила все остальное. Синдром жертвы – вот очередная ее мания. Ей слишком понравилась роль вечной страдалицы. Неужели она решила присвоить себе статус великомученицы? Да с нее иконы писать, просто эталон отречения от всего земного.
Кристина оторвалась от созерцания своей разноцветной мазни, услышав какой-то звук у дверей. Наверное, это Лиз со своими нравоучениями. Вуд слишком деликатен и воспитан, чтобы навязываться. Она подняла глаза и начала готовить предлог, чтобы выставить подругу, но, когда открылась дверь, на пороге ее мастерской, появился никто иной, а Дэниэл Норман. В глаза бросились его взъерошенные волосы и темные подглазины. Он выглядел измученным и больным, а не победителем.
– Что ты… – придя в себя от потрясения, начала Крис, но умокла, когда Дэниэл вошел, прикрывая за собой двери.
– Ты не слышала звонка? – спросил он. – Я долго звонил, прежде чем Лиза открыла мне. Мы с ней успели немного выпить. Ты не против?
– С чего это мне быть против? – обретя дар речи, холодно просила Крис, прячась за мольбертом. – Ты уже отпраздновал свою победу?
– Разве я победил? – скептически подняв бровь, спросил Дэниэл, медленно приближаясь. Он замер в центре комнаты.
– Зачем ты пришел? – спросила Кристина, сложив руки на груди, словно защищаясь от его взгляда. – Ты обещал, что оставишь меня в покое.
– Да, обещал, – кивнув головой, признал Норман. – Прости меня за вчерашнее. Я был пьян и не понимал, что делаю и говорю. Это не оправдание, но я просто слетел с катушек, когда ты сказала, что между нами все кончено.
– Ты пришел поговорить об этом? – яростно сверкнув глазами, спросила Кристина.
– Нет. Я пришел попрощаться. Ты же уезжаешь....
– Да. Завтра, после обеда. Путь свободен. Можешь, забыть снова обо мне.
– А если я не могу забыть? – горькая улыбка тронула его губы. – Я тебя люблю. Разве можно об этом забыть?
– Ты уже говорил, – девушка отвела глаза, чтобы не видеть отчаяния на его красивом лице. – Уйди. Ты попрощался. Я очередной раз приняла твои извинения. Все.
– Да, – кивнул он. – Я уйду, но ты должна мне показать картину. Ту самую, последнюю. И я навсегда исчезну из твоей жизни.
– Она у окна. Первая в стопке, – натянуто проговорила Кристина. Терять нечего. Рано или поздно он все равно ее увидит. Она заметила, что Дэниэл шел к окну, изрядно пошатываясь. Когда он успел напиться? Крис вспомнила о его сыне, и это придало ей сил и гнева. Он не одурачит ее снова. Тем временем, Дэниэл развернул ее работу, где он был главным героем. Она видела его со спины, но заметила, как дрожь прошла по его телу, руки его мелко затряслись. Что с ним? Сколько он выпил?
– Дэниэл… – несмело позвала она. – Ты в порядке?
– Да, – глухо отозвался его голос, – То есть, нет. Почему ты написала меня так?
– Просто пришло в голову и все, – хмуро ответила она, разглядывая его. Норман повернулся. Он был очень бледным, в глазах появился странный лихорадочный блеск, а потом они словно остекленели.
– Но это было, – Дэниэл снова посмотрел на картину. – Я шел по коридору мимо палаты реанимации. Я знал, что там за стеклом … ты, но хотел пройти мимо. И не смог. Меня словно тянуло обратно. Я подошел к дверям и прижался к ним лбом. Так, как ты нарисовала. Я смотрел на тебя, на то, что от тебя осталось, на то, что я сделал с тобой, и вспоминал, какой ты была красивой в тот день у бассейна, когда впервые стала моей; о том, как ты говорила мне, что любишь, и твои глаза: чистые, честные, преданные; и я понял, что я натворил. И я умер, Крис. Я умер там с тобой. Но ты не могла видеть меня, не могла… – он обернулся. Глаза его были полны боли. – Неужели ты не понимаешь, что это значит? Ты увидела… – его голос прервался. Дэниэл тряхнул головой, словно отгоняя видение. Вид у него был жуткий, – Что за черт? – побелевшими губами прошептал он, снова пошатнувшись, схватился руками за подоконник, пытаясь удержаться на ногах.
– Боже, Дэниэл. Сколько ты выпил? С кем? – испуганно воскликнула Кристина, подлетая к нему. Он взглянул на нее невидящим взглядом.
– Один бокал… Лиза… – прохрипел он, падая на пол. Закричав от страха, девушка присела перед ним, ощупывая его лицо, и тело в поисках повреждения.
– Что? Что с тобой? – повторяла она. Наклонилась, заметив вялое движение его губ. – Что, Дэниэл?
– Вино… – прошептал он, закрывая глаза. Кристина отчаянно начала его трясти, пытаясь привести его в чувство. Лицо Дэниэла стало пепельно-серым, дыхание замедлилось, пульс едва прощупывался. Вскочив, девушка метнулась к телефону. Ее голос срывался на безудержные рыдания, пока она вызвала скорую помощь и диктовала адрес.
– Лиза! – закричала она, вспомнив, что у той есть медицинское образование. Но ответом ей была тишина. Крис, сломя голову, бросилась вниз, в гостиную, но никого там не обнаружила. Девушка побежала в кухню. И снова никого. Куда делся Вуд? Где Лиза? Кристина носилась по дому, выкрикивая имя подруги, но ее и след простыл. Разрыдавшись от отчаяния, Кристина вернулась к Дэниэлу, и, взяв его руку, попыталась нащупать пульс. Он был совсем слабым.
