В холодильнике я обнаружила шоколадную пасту и мягкий сыр в завалах невообразимого для меня количества всевозможных продуктов. Было ощущение, будто кто-то хватал с полок магазина все подряд и свалил в итоге это все в холодильник насыпом.
— Шоколад лучше держать в тепле, — заметила, извлекая необходимое. — Хлеб есть?
— Сейчас посмотрю, — обреченно отозвался он.
Выдал мне хлеб, а сам ретировался на свое место к окну. Странно было все это: готовить себе поздний ужин или, скорее, ранний завтрак вместе с ним после произошедшего… Но странным было именно то, что все происходящее было естественным и не вызывало никакого напряжения. Пока что, по крайней мере.
— Ты будешь? — протянула ему свое творение из хлеба, пасты и мягкого сыра.
И вдруг меня что-то сподвигло: не позволила ему взять из своих рук бутерброд, а предложила лишь укусить. Дэйран удивленно приподнял бровь на мои действия, но тут же молниеносно перехватил мою руку за запястье, притянул меня к себе вместе с бутербродом и откусил от него большой кусок.
— Одичал совсем, — выдохнула я, глядя на жующего мужчину. Он возмущенно округлил глаза, но ответить нечего не смог с полным ртом. Руки моей тоже не выпустил. — Я вообще себе сделала.
— Так ела бы сама, — облизнув губы, ответил он и отобрал остатки бутерброда.
— Понравилось? — улыбнулась и направилась к столу.
— Ты еще и готовишь потрясающе, — донеслось мне в спину.
Секунду я ошарашено стояла, а потом прыснула со смеху. И правда, чем я не женщина мечты? Танцую стриптиз, рисую его портреты и готовлю бутерброды.
— Зачем тебе кухня, если ты ей не пользуешься? — отсмеялась и принялась за второй бутерброд.
— Не бывает квартиры без кухни, — не сразу ответил он, очевидно занятый расправой над бутербродом. — Кроме того, теперь я знаю, что с тебя требовать в качестве расплаты за ванную… и за то, что смеешься надо мной.
Услышала шаги позади и обернулась к мужчине с готовым бутербродом в одной руке, но внезапно снова его лишилась. Дэйран уселся на соседний стул с трофеем и подтянул к себе чашку с кофе.
— То есть, одна ванная — два бутерброда? — уточнила я, принимаясь за приготовление третьего.
— Нет… — покачал он головой, — полноценный ужин…
Я так и застыла с ложкой над банкой шоколадной пасты. А он довольный откусил очередной кусок бутерброда и, как ни в чем не бывало, запил его кофе.
— Ты же говорил, что ты и так мой должник, — напомнила я, прищурившись.
— Говорил, — согласился Дэйран. — Но ванная во взаимозачет не идет.
Задумчиво вздохнула.
— Сам напросился, — протянула мстительно. — Только попробуй потом отвертеться…
Он улыбнулся:
— Пей кофе, а то остынет…
Сделав первый глоток, я как-то сразу вспомнила, как он вылил мой кофе в раковину. И я понимала теперь, почему. Его кофе не шел ни в какое сравнение с моим. Покрутила кружку в руках после первого глотка, глубоко вдохнула аромат… и поймала на себе внимательный взгляд своего спасителя.
Легкость, с которой мы до этого проводили время на кухне, растворилась без остатка. Между нами вдруг встали все те обстоятельства, что связали нас какой-то незримой нитью. И теперь мне показалось, что он наматывал конец своей на кулак, притягивая меня сильнее, ближе… Медленно скользил взглядом по мне, рассматривая каждую деталь, словно впервые видел. Расслабленно и немного устало сделал глубокий вдох, и вдруг спросил:
— Почему ты все же оказалась здесь?
Было сложно, но я осталась верной себе:
— А почему ты оказался в лабораториях четыре года назад?
Он досадливо поджал губы, его взгляд опасно потемнел. А мне стало не по себе.
— Леа, я просто хочу помочь, — нахмурился он.
— Ты помог, — возразила серьезно. — И я тебе очень благодарна.
Черты его лица немного смягчились, взгляд оттаял, хоть он и продолжал сверлить меня им. И неожиданно показалось, что у него нет никакого четкого плана на мой счет… Отсюда и такие перемены в поведении: сначала он совершал порыв и спасал меня, а потом принимался командовать и устраивать положение дел так, как привык. А он явно не привык к неожиданностям. Скорее, держать под контролем все и всех. Иначе, как бы он добился свободы?
Непроизвольно снова скосила взгляд на его руки.
— Как тебе удалось сбежать тогда? — прошептала, чувствуя, как горло сжалось спазмом.
Он продолжал молчать и не двигался, так что мне пришлось снова посмотреть ему в глаза.
— Ты же знаешь, — ответил он, едва наши взгляды встретились. — Я убил каждого, кто встал на пути.
Звучало жутко от того, каким обыденным тоном он это произнес. Я понимала, что специально. Но эффекта это не отменяло.
— Знаю… — прошептала одними губами. — Но ты ведь невиноват…
— А кто виноват? — резанул сталью его голос. — Может, ты?
Он подался вперед, держа меня взглядом словно на прицеле.
— Я? — моргнула, в надежде стряхнуть его.
— Ты написала в заключении, что я — просто монстр во-плоти, и меня нужно чуть ли не четвертовать, чтобы наверняка не ожил… Странно, что еще не сжечь.
— Что?! — задохнулась я, вскакивая. За спиной зазвенел опрокинувшийся стул. — Меня лишили звания «кандидата» за мое заключение о «совершенной вменяемости и отсутствии агрессии у подсудимого»! А за требование о дополнительном расследовании феномена живых киборгов выгнали с пятого курса!
Он невероятным усилием воли остался сидеть. Я видела, как напряглись жилы на его шее и заходили желваки. Не знала только, от чего именно он сдерживался, поэтому на всякий случай отступила на шаг назад.
— Ты что, все это время думал, что я… явилась причиной? — осторожно спросила, все также пятясь.
Он все же поднялся, не спуская с меня горящего непонятными эмоциями взгляда, и шагнул в мою сторону. Нервы сдали окончательно, а усталость лишь подлила масла в огонь. Дэйран в гневе был зрелищем не для слабонервных, и мне не составило труда представить картину его борьбы за свою свободу. Я так точно умерла бы от одного его вида…
— Ты… мог бы отложить мое запугивание на завтра? — взвилась я, отскакивая к окну.
Он остановился, ошалело пялясь на меня:
— Я не… — начал он растерянно, — … Леа! Какого черта ты подумала?!
— Это ты какого черта подумал?! — не осталась я в долгу. — Ты все это время общался со мной, думая, что это я отправила тебя на смерть?!
Мой голос достиг каких-то небывалых для меня высот и вибраций.
— Нет, конечно, — возмутился он. — Даже если бы это и было правдой, это бы ничего не поменяло. Мы все были приговорены к смерти с самого начала…
