– Теперь все?! – обернулась к нему.
– Все, – выдавил он. – Я провожу.
Я даже не стала собирать никаких вещей. Вышла на ночной воздух и глубоко вздохнула.
Отец и Дэйран ждали меня у автомобиля.
– Мистер Вайс, – кивнул Дэйран, когда мы подошли с Райаном, и открыл мне заднюю дверь.
– Всего доброго, мистер Мэйерс, и еще раз прошу прощения за проверку.
Тон Райана говорил об обратном, но формальности были соблюдены. Я молча уселась на сиденье и демонстративно отвернулась. Отец и Райан еще о чем-то говорили, но мне было не до них. Я думала о том, как жить теперь дальше. Дэйран уже сел спереди, а я даже взгляда не могла на него поднять! Но все же он был рядом.
– Поехали, – наконец скомандовал отец, усаживаясь рядом со мной, и вдруг сжал мою ладонь. – Все хорошо, Леа, все хорошо.
А мне казалось, что все хуже некуда. Мы ехали в мрачной тишине с полчаса, пока не оказались в центре города. Сопровождения нам Райан не организовал, и хоть это радовало.
– Тормози, Майк! – вдруг скомандовал отец.
Я недоуменно огляделась: мы припарковались на обочине оживленной улицы. Отец и Дэйран одновременно вышли, чтобы… поменяться местами!
Как только машина тронулась, Дэйран дернул меня, совершенно растерявшуюся, к себе и до боли сжал в объятиях. Потом обхватил ладонями лицо и впился в губы поцелуем с незнакомой мне страстью и жадностью. А из моих глаз рванулись слезы. Я выпрашивала себе каждый глоток воздуха, всхлипывая, иначе голова шла кругом и грозила отключиться. Когда стало слишком горячо, и мы уже чуть не забыли обо всем на свете, он через силу отпрянул и уперся лбом в мой, тяжело дыша.
Слова пока что были нужны меньше всего, но все же пришлось опомниться. Я опустила руку ему на шею и вдруг нащупала какую-то прохладную гладкую штуку. Отодвинула ворот его рубашки и подалась вперед: на его коже надменно поблескивал такой же датчик, как и у меня на затылке. Захотелось взвыть в голос: как же я ненавидела Райана в этот момент!
Я судорожно всхлипнула, на что Дэйран прижал к себе сильнее, отрицательно качая головой.
Осуждал за отсутствие выдержки? Или был солидарен в ненависти к моему тюремщику? Как теперь понимать друг друга? Я лишь стиснула свои пальцы на его руках сильнее и затихла, пытаясь успокоиться.
Старалась насладиться каждой секундой в его руках, пока еще была такая возможность. Слушала биение его сердца и дыхание, скользила пальцами по его шее, запускала их в волосы и наслаждалась ощущениями. Его объятия каким-то невообразимым образом обесцвечивали мои страхи и опасения. Мне передавалось его спокойствие и уверенность, что именно мы контролируем все, а не кто-то – нас. Он не примчался за мной сразу сломя голову. Я знала, что он все продумал. Осталось лишь снова набраться терпения.
Но проще было сказать. Мы еле оторвались друг от друга, когда автомобиль подъезжал к дому. Прохладный порыв ветра унес все тепло, стоило вылезти из автомобиля, и я снова сникла.
Дэйран вновь превратился в бесстрастного телохранителя и остался на улице беседовать с охраной Райана.
Отец задержался с ними, а я поплелась на ватных ногах в дом.
– Эрик! – крикнула, пройдя через гостиную.
– Леа! Иди сюда! – раздалось из кухни, и я поспешила на его окрик.
Но волновалась напрасно. Эрик что-то пытался вытащить из духового шкафа, но это «что-то» зацепилось за края и не желало вылазить. Оглядела кухню и покачала изумленно головой: киборг задействовал, кажется, половину кухонной утвари в своих кулинарных экспериментах. На разделочном столе не было разве что, наверно, кофемолки! И то потому, что у отца нашелся ультразвуковой измельчитель специй.
– Я не знал, что ирзиадские кальмары при нагреве разбухают, – виновато глянул на меня.
Джиджи обнаружился тут же на плече Эрика и сиял всеми цветами радуги, не зная, как реагировать на столько событий сразу.
– На то они и ирзиАДские! – вяло усмехнулась я и бросилась спасать не то киборга, не то фаршированного кальмара. Водрузив кулинарный шедевр на плиту, Эрик смущенно вытер руки и поспешил меня обнять:
– Не так я планировал тебя встретить, – улыбнулся смущенно. – Но сегодня по плану у нас праздничный ужин.
Я продолжала смотреть на него и виновато улыбаться:
– Как ты?
– Хорошо. – кивнул он в ответ, смущенно запуская пальцы в свои вьющиеся волосы, – я ведь слышал тебя все то время, что ты была рядом. Хотел тебе сказать.
– Вурррр!!! – не выдержал Джиджи, привлекая к себе внимание, и потянулся ко мне своими лапками.
– Привет, – осторожно взяла медузу, – ты теперь еще и готовишь?
– Вау!
– Вау? – повторила, усмехаясь. – Ничего себе, прогресс!
– Ммм, как вкусно пахнет! – прошел в кухню отец, улыбаясь, – Эрик, очередной шедевр?
– Очередной? – машинально выдохнула я. Но сама оперлась спиной о кухонный стол, чувствуя, как дрожу внутри.
Ни ужин, ни дом мне сейчас нужны не были.
Я даже боялась думать, как переживу эту ночь, не имея возможности ни прикоснуться к Дэйрану, ни заговорить с ним.
Подняла глаза и замерла: в дверях стоял Дэйран. Он гипнотизировал меня загадочным взглядом, улыбаясь уголками губ некоторое время, а потом поманил за собой в коридор. Я, ничего не понимая, посмотрела на отца: а как же камеры? Но тот лишь молча кивнул мне следовать за ним без вопросов.
Все еще теряясь в догадках, направилась к выходу. Дэйран ждал. Он взял меня молча за руку, красноречиво сжимая ладонь, и повел вглубь дома, через гостиную на второй этаж в мою мастерскую. Как только за нами закрылась дверь, рывком притянул меня к себе за шею и нежно поцеловал. Губы… подбородок… коснулся скулы, мочки уха.
– Задержи дыхание, – прошептал вдруг еле слышно.
Стоило выполнить его просьбу, он обхватил пальцами датчик на затылке и одним движением сорвал его с кожи. Все, что успела – раскрыть от удивления глаза, а Дэйран быстро поместил датчик в схожий с прежним контейнер, который держал в другой руке, и закрыл прозрачной крышкой. Борта контейнера мигнули сначала красным, потом загорелись зеленым.
Еле оторвала изумленный взгляд от датчика и подняла глаза на Дэйрана.
– Привет, Леа, – выдохнул он, улыбаясь.
И меня в один миг затянуло в водоворот голодной дикой страсти! Дэйран подхватил меня на руки, не прерывая наших поцелуев, и уложил на кровать. Я забыла обо всем и доверилась ему полностью, но он и не давал мне выбора. Слишком скучал, чтобы терпеть. Слишком злился, что отобрали. Чувствовала его ярость, когда он срывал с меня одежду, и тоску, когда жадно впивался пальцами в мои бедра. Каждое его движение утверждало, что я принадлежу ему, и не оставляло сомнений, что никому меня не отдаст.
