Луна Маури с Арциуса была не видна, здесь ее наместницей была антрацитовая Лилит. Она царственно светила глухим мрачным светом, словно боялась перетрудиться, но на удивление четко обрисовывала очертания побережья и скал, перед которыми мы и остановились.
– Дальше – пешком, – улыбнулся Дэйран.
– Уууу.
– Пешком, малыш, – он был непреклонен, и я потом поняла, почему.
В седельных сумках было все, чтобы…
– Остаемся тут жить? – звонко спросила я.
Эйфория не отпускала.
– Ночевать.
Бухта оказалась настоящим призом для тех, кто смог не переломать ноги в ее поисках! Леон оставался диким и не жалующим людей морем, ревностно оберегая свои границы. Но Дэйран нашел к нему подход. Последние несколько метров он нес меня, визжащую, на одном плече, а рюкзак с одеялами – в свободной руке. Визжала я преимущественно в те моменты, когда он перепрыгивал с камня на камень, хотя и старалась жмуриться.
Наконец, меня поставили на теплый песок и дали возможность оглядеться. В нескольких шагах шелестела и шуршала вода, а мы находились на небольшом пляже всего в несколько шагов шириной, объятом колючими скальными выступами.
– Я нашел это место много лет назад. Еще во времена учебы, – сказал он, вытаскивая одеяла. – Голодна?
– Зверски, – расплылась я в улыбке.
– Силы тебе понадобятся, – хищно усмехнулся он, передавая мне контейнер с бутербродами.
– И кто готовил? – облизнулась плотоядно, усаживаясь рядом.
– Эрик.
Все происходящее казалось нереальной мечтой! Глаза постепенно привыкли к скупому освещению Лилит, явно «положившей глаз» на моего мужчину. И не только глаз. Ее свет ревниво оглаживал рельефные руки Дэйрана, сосредоточенную складку между бровей и подбородок с короткой щетиной. Бесстыдно сползал по черной футболке к узкой полоске кожи на пояснице, оголившейся, когда он наклонился вперед, расстилая одеяла поверх коврика.
– А ты был тут еще с кем-то?
Не знаю, что на меня нашло… Это все Лилит…
– Нет, – серьезно ответил он. – Перетаскивать на плечах девушек одновременно с тяжелым рюкзаком я научился сравнительно недавно.
Я прыснула, потеряв бдительность, и тут же осталась без бутерброда.
– Ешь, Леа, – напомнил он довольно. – Нам еще поспать сегодня не помешало бы.
А я не могла сообразить, как это возможно: пропихнуть хоть небольшой кусочек в рот, минуя улыбку до ушей? Я никогда еще не была так счастлива!
Очевидно, любовь действительно пьянит, а мой неустойчивый к алкоголю и эндорфинам организм вообще потерял сцепку с реальностью. Потому что я, совершенно не подумав, решила, что мне нужен именно тот кусочек бутерброда и именно из самых любимых рук… или губ. Как получится…
Подползла к мужчине, оседлала его и почти коснулась губами вожделенного бутерброда, когда Дэйран вдруг прижал меня к себе и резко перевернул на спину. Кусочек, впрочем, достался мне в награду за смелость, но потом все вышло из-под контроля. Он собрал крошки с моих губ и углубил поцелуй, смешивая его с привкусом изысканных специй.
Леон дышал глубоко и размеренно. А вот я сразу же сбилась с дыхания и застонала, когда руки Дэйрана приподняли край кофты и двинулись к груди.
– А ты купалась в море голышом, Леа? – шепнул искуситель на ухо и тут же потянул кофту через голову. – С кем-то еще?
Отрицательно покачала головой.
– И я – нет, – он скользнул языком по моему подбородку и ниже, – но всегда очень хотел.
Я быстро лишилась штанов и нижнего белья. Теплый морской ветер опередил его губы всего на миг, упруго скользнув по чувствительной коже, и тут же сменился настойчивой и умопомрачительной лаской. Его язык исследовал все чувствительные места, заставляя меня терять голову и впиваться пальцами в одеяла.
– Кажется, купаться голышом сегодня буду только я, – вздохнула, дрожа в унисон с накатившей антрацитовой волной.
Дэйран смущенно усмехнулся, обдав горячим дыханием кожу, и, наконец, отстранился, чтобы раздеться.
Ощущения были запредельными: разгоряченное тело, слившееся с прохладной морской водой, сладко-горькие поцелуи и нежные ласки… разлетевшиеся брызгами от его первого толчка. Горячая волна удовольствия внутри и прохладное касание воды снаружи.
Теперь море дышало, двигалось и шептало что-то неразборчивое вместе с нами. Я прижималась к Дэйрану, двигаясь вместе с его крепкими руками, когда он опускал и поднимал меня. Запрокидывала голову в ночное небо и падала сначала в него, а потом обратно в море.
В воде сложно было двигаться быстро, и это нравилось больше всего. Я смаковала нашу близость, как нечто изысканное, многогранное и жизненно необходимое. Мы не просто занимались любовью, мы сливались друг с другом, просачивались в каждую клеточку и оставляли там свои следы. Ничто уже не будет по-прежнему. Это пугало и завораживало одновременно. Соглашусь ли я когда-либо на что-то меньшее?..
Нет.
И эта мысль больно обожгла вместе с его последним сильным движением, сжала мышцы и выбила воздух из легких, заставляя в ужасе раскрыть глаза. Я почти не чувствовала его успокаивающих ласк и поцелуев, слышала лишь хриплое тяжелое дыхание и чувствовала дикий страх.
Растерянная и опустошенная, я жалась к Дэйрану под одеялом, стараясь не вспоминать то, что произошло только что. Все было как-то по-новому…
…резало по живому, создавая из нас двоих единое целое…
Чувствовал ли он то же самое? Судя по сосредоточенному молчанию – да. Он успокаивал меня, целуя шею, прижимая сильнее, и, казалось, принял все новое между нами, как само собой разумеющееся.
– Леа… – прошептал тихо, и я с трудом отличила его голос от шелеста очередной волны, – не бойся. Мы справимся…
Я сжалась в его руках, задержав дыхание, и перевела взгляд на Лилит. Та, как будто насмотревшись, отправилась восвояси за горизонт.
– Справимся… – прошептала завороженно.
Часть 9
– Леа, ты меня слышишь?
Я с трудом оторвала мечтательный взгляд от окна с нитками стеклышек. Уж очень их перестукивания напоминали шорох мелких камешков под натиском волн на берегу. Вздох настойчивых волн, набегающих на берег, теперь казался мне таким… возбуждающим.
– Леа… – Марио помахал у меня перед глазами ладонью. – Прием!
– Прости, – пожала плечами и еле подавила зевок.
Последнее слово смягчило недовольство помощника, и он лишь покачал головой.
– Хорошо, смотрю, отдохнула.
Не то слово! С рассветом мои тревожные чувства исчезли, и теперь я еле сдерживала себя, чтобы не улыбаться. Глупо и мечтательно. Если бы только не столь ранний подъем! Но надо было успеть вернуться домой до прихода Марио.
