– Дэйран Кросс, прошу вас выйти из машины и не оказывать сопротивления!
– Держись, мы справимся, – шепнул он мне в губы и отстранился.
– Нет! – рванулась я следом, ничего не понимая.
Перед фасадом здания собралось человек пятьдесят вооруженных солдат. Дэйрану завели руки за спину и защелкнули наручники, но он не выказывал никаких эмоций, ни оказывал сопротивления. Меня обступили со всех сторон, оттесняя от него.
– Леа, – Марио протиснулся ко мне, непонимающе осматриваясь, и взял меня под руку.
– Что, мать вашу, происходит? – процедила я.
Земля уходила из-под ног, когда я смотрела в спину Дэйрану. Хотелось кидаться на каждого, кто в этом участвовал, и лишь его последние слова хоть как-то держали меня в себе, а еще уверенность, что этого не может быть…
– Мисс Грин? – позвал меня один из военных, и я перевела на него взгляд, еле оторвавшись от созерцания процессии. – Президент ждет.
– Марио, что происходит? – ноги подкашивались.
– Леана, спокойно, – озирался Марио, поддерживая меня, – я пока не понимаю…
Путь до президентского кабинета прошел как в тумане. Золотой дом стоял на ушах, всюду царила суета. По коридорам сновали какие-то люди, спешившие посторонится, завидев нас, большая часть из них была одета, как на войну.
У двери нас с Марио без объяснений отстранили друг от друга, оставив его в приемной, а меня провели прямиком в главный кабинет. Мистер Дэвис восседал за большим столом, изучая экран плазмы. Возле него меланхолично накрывал на стол служащий, который тут же и откланялся.
– Он тебе надоел? – перевел на меня суровый взгляд Дэвис.
– Кто? – прищурилась я.
– Дэйран! – Дэвис поднялся с кресла и направился ко мне.
Я молчала, не спуская с него глаз.
– Садись, – он отодвинул ближайший к себе стул.
– Я постою… – процедила я, прожигая его взглядом.
– Сядь! – рявкнул он и собственноручно принялся наливать мне аперитив, едва я упала на стул. Зря он подпустил взбешенную женщину так близко к столь дорогой и хрупкой сервировке. Ничто так не успокаивает, как звук бьющегося фарфора о мраморный пол! – Дэйран – военный преступник. Он убил десять человек при побеге… Ты сейчас открыла его на весь союз трех планет! И не только его, но еще и мое ему пособничество!
Передо мной мягко опустился стакан на изящной ножке, но клянусь, я уже чувствовала боль от врезающегося в ладони стекла.
– Вы предлагаете ему жить всю жизнь военным преступником, да? – чеканила я, не сводя взгляда с рубиновой жидкости перед моими глазами. – Это вы хотели ему предложить в итоге?!
– Это хуже, чем сидеть в тюрьме? – едко осведомился он и осушил свой бокал залпом. – Я предлагал ему свободу!
Я резко подскочила со стула:
– Не удивительно, что столь трусливую задницу приходится прикрывать таким солдатам, как Дэйран! – вскричала я. – Наберитесь смелости! Огласите правду четырехлетней давности! О том, почему именно были уничтожены киборги! Почему именно Дэйрану пришлось защищать свою жизнь столь дорогой для Арциуса ценой! Кто в этом виноват?!
Глаза Дэвиса недобро сверкнули, но он промолчал. Отвернулся и уселся обратно в свое кресло.
– У меня нет полномочий объявить ему амнистию, – откинулся на спинку кресла. – Даже если я и расскажу правду. А я ее вскоре расскажу.
Ноги снова отказались держать, и я медленно опустилась на стул. Да что с ними со всеми?! Что такое «невозможно» для президента?! Почему никто из них не в состоянии сделать невозможное?!
– Дэйрану предстоит суд, а пока я вынужден оставить его под стражей.
– Его же никто не знает и не помнит, – отстраненно заметила я.
Было ясно, что ради него Дэвис ничем рисковать не будет.
– Я сам буду вынужден открыть его личность, пока это не сделал кто-то из журналистов…
Но тут в кабинет бесцеремонно ворвался заполошный высокий мужчина лет сорока с выпученными глазами:
– Мистер Дэвис! Пятый канал! Срочно!
По каналу транслировали экстренный выпуск новостей. Когда мы его включили, экран явил нам немолодого мужчину, одного взгляда на которого хватило, чтобы понять, кто он. Хорошо, что я сидела.
– Что вы собираетесь предпринимать? – азартно вопрошал репортер, остающийся за кадром.
– Я буду добиваться снятия обвинений с сына и правды. Мне тоже есть, что рассказать…
Его голос и то, как он без явной угрозы давал понять, что пойдет до конца, очень сильно напомнили мне манеру разговора Дэйрана в таких ситуациях.
Президент с помощником напряженно пялились в плазму.
– В эфире нашего канала был капитан Джонатан Кросс, бывший командующий несколькими подразделениями космического флота Арциуса. Напомним, что капитан Кросс ушел в отставку после произошедшего с его сыном, Дэйраном Кроссом, – вещал репортер. – Никто бы не узнал об этом, но капитан не стал сегодня молчать после заявления Леаны Гринн на пресс-конференции. Уж если девушка пошла на такой риск ради правды… – мужчина усмехнулся, оставив фразу неоконченной. – Надеюсь, мы еще сможем узнать ее мотивы, но поступок был невероятно смелым! Как нам удалось узнать, Дэйран Кросс – военный пилот и солдат – неожиданно был объявлен страной военным преступником четыре года назад и отправлен на казнь. Но его отец утверждает, что это – лишь очередное звено в преступлениях, организованных ныне отставными генералами! Мы будем следить за развитием событий!
Я встала.
– Куда ты? – встрепенулся Дэвис.
– Вы слышали. Мы будем бороться за Дэйрана…
– Леана, ему ничего не будет грозить! Вы меня совсем не во что не ставите?! – он встал, меча в меня взглядом молнии.
– Кроме заключения на неопределенный срок? – вздернула скептически бровь.
– Я сделаю все возможное, – холодно ответил он. – А вам пока запрещено появляться перед прессой и давать какие-либо комментарии. Поняли меня?
– Я тоже сделаю все возможное, – внутри разом все успокоилось.
Мы с Марио покидали Золотой дом без сопровождения.
Наш маленький оппозиционный штаб собрался на кухне при лаборатории. Отец и Мари сидели на диване, вымученные, с красными глазами и осунувшимися лицами. Марио то и дело с надеждой поднимал взгляд на отца, надеясь, что тот что-то скажет. Но я понимала – говорить что-либо пока рано. Операции закончились вчера, но Райан еще не приходил в себя. Крист с Риз были тут же. Киборг уже вовсю передвигался самостоятельно, но Риз чутко следила за его состоянием, и мы за него вообще перестали переживать: она ему сейчас не даст наделать глупостей. Джиджи тихо сидел у меня на плече, копошась в волосах, но я этого не замечала.
– Не ответил? – поинтересовался отец.
