Они спустились в холл, и Хади впервые обратил внимание на небольшой деревянный столик, который еле виднелся за громоздкой стойкой регистрации. На нем стояла непочатая бутылка арака и блюдо с нарезанными огурчиками. Хади нельзя было пить, его организм был просто отравлен алкоголем. Он еле встал сегодня после полудня, чтобы сходить к старику аль-Амерли, и с трудом дошел до его дома. Только после прогулки тяжесть в голове немного отпустила. Но что поделаешь? Его мучила жажда. А эта сверкающая литровка, стоящая в гордом одиночестве на маленьком деревянном столике, так и притягивала его взор.
Абу Анмар продолжал делиться своими планами по реконструкции гостиницы, вовсе не собираясь угощать Хади араком. Хади был не из тех людей, которым благоволил Абу Анмар. Да, он надевал очки, когда читал, но совсем слепым он не был. Он знал, что Барышник – неуравновешенный и психованный тип. И если однажды до него дойдет, что Хади – вор или убийца, Абу Анмар совсем не удивится. Чему удивляться? Ведь у человека все написано на лице, все ясно по его манерам. Но бизнес есть бизнес, тут не выбираешь, с кем иметь дело.
Абу Анмар сказал все, что хотел, но Хади не спешил уходить. И он попал бы в неловкую ситуацию, если бы в этот момент в гостинице не появился Махмуд ас-Савади.
Махмуд был пьян и изо всех сил пытался это скрыть. Как только он попал под струю теплого воздуха от вентилятора, его охватило прежнее уныние, от которого он искал спасения в течение всего дня. Несмотря на неработающий кондиционер и удушающую влажность, он хотел только одного – пройти в номер и прилечь. Но неожиданно встретив в холле гостиницы Враля, он поднял руку в знак приветствия, расплылся в широкой улыбке, присел рядом на диван, хлопнув Хади по коленке, и спросил, как дела. Время было не позднее, ас-Саиди что-то рано закончил отмечать свою выгодную сделку. Скорее всего из-за объявленного комендантского часа. Шеф высадил Махмуда в начале Седьмой улицы квартала аль-Батавин и, резко развернувшись, умчался на своем автомобиле.
Махмуд не обратил внимания на недовольное выражение лица Абу Анмара. Тому присутствие Хади было в тягость. Он хотел уже вернуться к чтению книги о предсказаниях и пророчествах, которыми был одержим, и сидеть, потягивая спиртное. Махмуд продолжал болтать с Хади. Абу Анмар проскользнул за стойку регистрации и тихонько, так, чтобы никто не видел, налил себе арака, кинул в стакан кубик льда и сделал глоток. Раньше он приглашал присоединиться Махмуда и Хазема Аббуда, чтобы послушать их разговоры. Но в этот раз – другое дело.
Махмуд был взбудоражен, а в области желудка его мучило такое неприятное ощущение, что он думал, пока шел по темному переулку в сторону гостиницы, как доберется до номера и сразу пройдет в ванную и вызовет рвоту. Но очутившись внутри, он решил немного посидеть, занять себя – может, полегчает. Махмуд посмотрел на жалкую фигуру Хади и спросил, чем закончились его перипетии с трупом, который он сам сшил. Абу Анмар поднял голову и с любопытством посмотрел на Махмуда поверх очков.
До сегодняшнего вечера Хади держал обещание, данное самому себе в кафе Азиза аль-Мысри, о том, что он забудет историю с трупом и никогда больше не будет упоминать о нем. Особенно после недавнего разговора с двумя парнями в кофейне.
Но никто не знал, даже Азиз аль-Мысри, что Безымян, как назвал его Хади, вернулся к нему ожившим, на своих ногах. Происходили удивительные и важные события. И Хади был их проводником. Он выступил в роли родителя, который дал жизнь пророку или тирану, сам не ведая того, какие беды его дитя принесет людям или как изменится после него этот мир. Хади, видимо, был нужен высшим силам как слепой инструмент судьбы.
Что ответить сейчас на это подвыпившему молодому журналисту, клюющему носом, который пытается скрыть свое состояние, то подпирая подбородок кулаком, то меняя позу, чтобы удержать равновесие?
Махмуд, конечно, спросил его о трупе между прочим, несерьезно. Он ожидал от Хади привычной усыпляющей байки, которой заслушивались посетители кофейни, а потом намеревался подняться в номер, завалиться в кровать покойником и проспать до утра следующего дня.
Но Хади сделал непривычно хмурое лицо:
– Я расскажу тебе, чем закончилась эта история. Только тебе. Но есть два условия.
Глаза Хади загорелись безумием, которое Махмуд приписывал старику с самого начала. Абу Анмар не вытерпел. Он отложил книгу, которую держал в руках, и ожидал продолжения их странного разговора.
– Какие? – спросил Махмуд.
Хади разгладил усы и густую бороду, прежде чем уверенно и четко произнес:
– Секрет за секрет… И еще… Купи мне ужин и бутылку арака «Оззо».
Глава 8
Секреты
1
В предварительных докладах, которые подготовила команда экстрасенсов полковника Сурура Маджида, говорилось о том, что над мостом аль-Аимма на реке Тигр, связывающим два района – аль-Каземийю и аль-Аземийю, скапливаются сущности. Сурур Маджид отнесся к их выводам скептически. Вечно они путают – призраки, духи, сущности, а может, это вообще люди, которые как раз пару дней назад начали стекаться со всего Багдада в аль-Каземийю на мероприятия и обряды, посвященные памяти имама Мусы аль-Казема.
Наконец ближе к полудню в розовой папке ему принесли заключение главного астролога, который пришел к выводу, что сущностей не менее тысячи. Читая это, полковник поднял глаза на экран телевизора – в эфир пустили срочную новость о десятках погибших на мосту, согласно рабочей версии, в результате действий смертника, затесавшегося в поток паломников. Взрыв вызвал такую панику, что были еще жертвы, раздавленные толпой, сорвавшиеся с высоты и утонувшие в реке.
Полковнику стало плохо – он не смог предотвратить эту катастрофу! Еще в большем отчаянии он пребывал от того, что вся ценная информация, которую он предоставлял начальству, будто бы специально игнорировалась. Сколько раз он докладывал о преступниках и сообщал место их пребывания, которое устанавливалось неимоверными усилиями всех сотрудников Отдела, но ни одного из них так и не арестовали. А если кого и задерживали, то делали вид, что возглавляемый им Информационно-аналитический отдел тут ни при чем и никакой личной заслуги полковника в этом нет. В телевизоре появлялся какой-нибудь офицер из Национальной гвардии или представитель Министерства внутренних дел и на фоне плотных рядов своих подчиненных изображал, что только благодаря его гению операция прошла успешно. Никому не понятный Информационно-аналитический отдел и его команду, возглавляемую бравым полковником Суруром Мухаммедом Маджидом, СМИ не упоминали.
Американцам он тоже не доверял. Они оказывали ему поддержку только потому, что имели свой корыстный интерес – им нужна была карта передвижений противников и союзников. То, что заказывали они, не совпадало с тем, как сам полковник представлял пользу от своей деятельности.
Почти каждый будний день он ночевал у себя в кабинете, к которому примыкало крохотное помещение, куда удалось втиснуть лишь кровать и платяной шкаф. У него на работе было все, что нужно для жизни, кроме женщины, но на этом он не зацикливался. Его волновал успех дела и то, чтобы сам он оставался «незаменимым» и «бесценным». Он ждал, когда подвернется резонансное дело, после триумфального расследования которого будет подписан приказ о его награждении и повышении. Надо было поймать опасного бандита, за которым тянулся бы длинный шлейф ужасных злодеяний. Он уже два месяца над этим работает. Его группа астрологов и аналитиков пришла к выводу, что все загадочные преступления в Багдаде, произошедшие за последнее время, совершаются одним и тем же лицом. Своих жертв он убивает одним и тем же способом – душит. И приблизительно одинаково его описывают свидетели.
