Я покончил с главарем отряда самообороны, убив при этом еще пятнадцать человек, которые яростно его защищали. По совету Софиста я использовал пистолет. В загадочности смертей, бывшей поначалу моим фирменным знаком, уже нет особой необходимости. Я просто оставил тело главаря валяться во дворе его дома с пулями, застрявшими в кишках. Жена, мать и сестры в черных одеяниях окружили его бездыханное тело и от горя хлестали себя по щекам и колотили кулаками в грудь.
Чтобы вернуться, я взял один из его автомобилей. И когда был уже близко от своего логова, услышал выстрелы – группировки вступили в борьбу за клочок земли, с которого накануне отступили американские военные и армия Ирака. Я бросил машину и стал пробираться, прижимаясь к стенам, по маршруту, который подсказал мне Маг до выхода в город.
Белая пелена вновь заволокла мне глаза, и я перестал видеть перед собой. Я остановился и прислонился к стене. Простояв так несколько минут, протер глаза и нащупал правый глаз, который превратился в бесформенное тесто. Я осторожно потянул его, и он упал мне в ладонь. Если то же самое случится и с левым глазом, тогда совсем лишусь зрения. Я присел, прислушиваясь к перестрелке. Выстрелы раздавались со всех сторон. Провести эту ночь в эпицентре жаркого боя я не собирался. Через несколько тревожных минут левый глаз восстановился. Я просунулся в проем стены, образованный разорвавшимся снарядом, – улица была пуста, – поднялся, вышел из-за дома и стал поглядывать по обеим сторонам дороги. Издалека на меня надвигалась темная фигура. Я застыл и напряг зрение. Это был мужчина. Случайный луч скользнул по его лицу – на вид лет шестьдесят, грузный, с обвисшим животом, в рубашке с короткими рукавами и в парусиновых брюках. В руках он нес черные пакеты. Потом я узнал, что в одном из них был хлеб, в другом – фрукты. Появление его в этом месте стало для меня неожиданностью. Может, он заблудился? Откуда он взялся и куда направляется?
Я следовал за ним, пока он не свернул в один из узких переулков. Оказалось, он идет прямиком в то здание, где жил я. С той стороны все отчетливее доносилось, как боевики отвечали друг другу огнем. Неужели они окружили дом, где находятся сейчас Дураки?
Я следовал за мужчиной, держась на расстоянии, достаточном для того, чтобы он не обнаружил моего присутствия. Мне вспомнились слова Мага о том, что все в мире относительно, в том числе кто из нас злодей, а кто нет. Тут же пришли на ум возражения на этот счет Софиста. Но допустить, что могу лишиться зрения в любую минуту, не дойдя до дома, я не мог.
Грузный мужчина останавливался через каждые два-три шага, в страхе озираясь. У него было такое напряженное перекошенное лицо, будто он плакал, но слез не было. Что его влекло туда? Мне хотелось приблизиться к нему и задать этот вопрос, но я сдерживался. Он замер еще раз, услышав, как рядом с ним просвистели пули, прошившие стену соседнего строения. Расстояние между нами сократилось до двадцати метров. Если бы он, вжавший голову в плечи, обернулся, то увидел бы меня. Картинка справа опять стала мутнеть. Я почувствовал, что это конец, что сейчас глаз вытечет, поэтому вытащил пистолет и нацелил дуло в этого пожилого человека Он невинен в отличие от тех, чьи органы на замену мне приносят Дураки.
В ту секунду, когда у меня потемнело в глазах, я произвел одиночный выстрел. Наступила тишина. Боевики неожиданно прекратили перестрелку. Не было слышно ни звука – ни плача, ни даже дыхания. Ослепнув, я сделал несколько неловких шагов, наткнулся на что-то твердое, присел и нащупал еще теплое тело мужчины. Пуля пробила ему голову. Он дрожал и оглядывался в поисках источника опасности, но смерть пришла к нему не сверху, от боевиков на крышах, и не сбоку, из-за поворота, она настигла его сзади.
Я достал скальпель и приступил к делу. Что на это теперь скажет Маг? Новые глаза я вырезал себе у не совершившего никакого злодеяния человека. Значит, моя плоть не станет завтра еще более преступной, как он предсказывал. Это невинная жертва. Но как ему об этом сказать?
Софист непременно отметит, что ожидания Мага оправдались и что я сам стал отпетым негодяем, так как убил человека ни за что. Он заявит, что к такому концу меня подтолкнул Маг, ведь им овладели джинны. Они же заморочили разум и мне. Он именно так и скажет. На что Маг со спокойным видом возразит, что совершить убийство меня заставила плоть преступников, из которой по большей части сегодня состоит мое тело. И чтобы дальше не поддаться темным силам, мне нужно избавиться от этих органов. Иначе злая плоть подавит мое естество и все кончится для меня плачевно. Ох, я совсем запутался!
Мне удалось вставить новые глаза, и я вновь видел, что происходит вокруг. В первую очередь я рассмотрел тело убитого мною человека. Я думал только о том, что это высшие силы направили его ко мне и что сегодняшней ночью ему на роду было написано быть принесенным в жертву. Ему оставалось жить не более получаса, он не ушел бы от пули одной из воюющих сторон и смерть бы все равно настигла его, а тело затерялось бы среди горы трупов настоящих бандитов, и ни один из моих Дураков и их последователей не смог бы его потом отыскать.
Все, что я сделал, – только ускорил его кончину. Он и так был живой труп, ведь выбранная им в эту ночь дорога настолько опасна, что вела к неминуемой смерти.
Новые глаза нужно было закрепить еще нитями. Этим займутся мои помощники, когда я вернусь. А пока я не добрался до дома, надо постараться не смотреть вниз, чтобы яблоки не выкатились из глазниц. Для этого я воспользовался очками, которые нашел у убитого в кармане рубашки. Теперь глаза не выпрыгнут при ходьбе.
Вот и переулок, который заканчивался баррикадами из мешков с землей, выложенными моими сторонниками вокруг занятого ими и превращенного в казарму здания. Меня тяготили собственные мысли, но я до последнего придерживался того, что просто приблизил час смерти этого человека, что я не был убийцей невинного и способствовал тому, чему и так суждено было сбыться, – первым сорвал плод, который не сегодня завтра должен был упасть сам.
Стрельба в округе стихла. Но мне все равно было как-то тревожно. Отряды самообороны не открывали огонь, когда их не атаковала иракская армия или американцы. Значит, по логике, стрелять могли лишь последователи Дураков. А это самое ужасное, что я мог себе представить. Именно об этом предупреждал меня Маг, когда первый из моих шестерых помощников привел последователя. К сожалению, с того дня у меня не было удобного случая поговорить с Магом о его предсказаниях. Он удалился от меня и все время дремал прямо на груде сложенных в кучу камней у входа в наш подъезд. Когда я наконец решился сам подойти к нему, обнаружил входное пулевое отверстие у него во лбу.
Я влетел впопыхах к себе в квартиру на третьем этаже, но она оказалась пуста. Вещи в комнатах были разбросаны, мебель поломана. Похоже, здесь произошла драка. Я выглянул с балкона – тело Мага лежало ровно под ним – и догадался, что уже мертвого его сбросили отсюда. Интуиция подсказывала мне, что это сделал Софист. Но где он сейчас?
Наутро я отправился посмотреть, что творится вокруг. Всюду валялись трупы – на проезжей части, на тротуаре, некоторые будто сидели, прислонившись к стене дома, другие свешивались с балконов, третьи лежали в обнимку на порогах квартир. В живых не осталось никого, кроме Дурачка, который в самом деле потерял остатки разума. Я притащил его за шкирку к себе на третий этаж, чтобы обо всем расспросить. Он рассказал, что началась страшная резня, настолько кровавая, что те, кто уцелел и убежал, вряд ли вернутся обратно. Дурак и Дурачина погибли. Мага убил Софист, а сам исчез.
