«Это, конечно, все неожиданно, но главное, никто не умер», – подумал Махмуд, выходя на улицу, чтобы поймать такси до редакции.
За короткую поездку Махмуд прокрутил в голове все, за что срочно нужно было браться. Срок сдачи нового номера подходит, а материал не готов. И зарплату нескольким сотрудникам он не выплатил. Ас-Саиди не отправил ему денег. Его вечно смурной бухгалтер так и не появился, два дня, как не отвечает на звонки. Заботы опустили Махмуда, который пребывал в мечтаниях о Наваль аль-Вазир и ее двойнике одновременно, с небес на землю. Он припомнил также недавний разговор с Султаном, личным шофером ас-Саиди, последний свой телефонный звонок шефу и озадачился. Ас-Саиди должен в конце концов вернуться, только тогда Махмуд успокоится. При первой же возможности он скажет шефу, что требует перевода на прежнюю должность, будет опять работать рядовым редактором, такая нагрузка не для него.
Это был обычный день. Погода стояла хорошая, жара спадала. И если бы не новости о взрыве в аль-Батавин, все шло бы своим чередом. Над этим как раз и размышлял Махмуд, когда разглядывал улицу из такси. Люди торопятся по делам, торговцы выстраиваются вдоль тротуара с лотками, расхваливая фаляфель, девушки, направляющиеся на работу, ожидают маршрутки, а в чистом сияющем небе над головами прохожих проносятся птицы. Ничто не омрачало этот день, за исключением сожаления, которое Махмуд испытывал, вспоминая горячую ночь с Зейной: он так и остался наивным парнем из обшарпанной «аль-Урубы», который слушается во всем Хазема Аббуда и покупает любовь у проституток с Пятой улицы. Да, быстро он приобрел жизненный опыт. Но сколько сил это у него отняло! Последние месяцы он напрягался так, как иные за годы себя не утруждают. Даже круг его друзей полностью сменился. Тех, с кем он общался только год назад, уже не было на горизонте. Раньше он сам говорил, что это плата за успех. Кто не платит – остается в неудачниках. Те, кто за тобой не успевает, сами виноваты. Пусть страдают тогда от лености своей и глупости, пусть сгорают от зависти. Но сегодня он не знал, что на это и сказать. Махмуд уже начал сомневаться в тех красивых словах и остроумных выражениях, которыми блистал перед ним ас-Саиди.
Выйдя из такси у здания редакции, он заметил несколько припаркованных тут же машин с номерами госструктур. Он и предположить не мог, что они приехали к нему в офис. Первое, что пришло в голову, – в соседний банк «аль-Ахли» нагрянула финансовая инспекция. Однако как только Махмуд переступил порог редакции, а двери ее были распахнуты настежь, убедился, что гости пришли по его душу. На входе его остановили люди в штатском с кобурой наперевес и попросили предъявить удостоверение личности. Когда выяснили, что перед ними главный редактор журнала, сразу пропустили. По пути в кабинет Махмуд не встретил ни одного сотрудника редакции, за исключением старика Абу Джони, который смотрел на него с недоумением. Старик, не сказав ни слова, продолжил вытирать пыль со столов, будто ничего не случилось и шел обычный рабочий день. Остальные, похоже, прознав о чем-то, что было неизвестно Махмуду, сбежали из редакции, бросив свои рабочие места. Открыв дверь кабинета, Махмуд обнаружил, что его ждут четверо бородатых мужчин в костюмах. Они были приблизительно одного возраста с ас-Саиди. Махмуд поздоровался, представился. Его пригласили сесть и сообщили, что журнал будет закрыт, а его имущество конфисковано.
– А что происходит?!
– Да все то же, что по всей стране. Борьба с коррупцией за чистую совесть, – ответил один из бородачей визгливым голосом.
В животе у Махмуда забурлило. Один из них, с пышными усами, поднял вверх указательный палец прямо перед его лицом:
– Твой приятель украл тринадцать миллионов долларов американской гуманитарной помощи!
– Тринадцать миллионов? Да это ж фантастическая сумма! Как ее можно украсть? Он же писатель! Известная личность!
– Сам его спросишь! А сейчас давай ключи!
Мужчины деловито приступили к работе. Двое из них направились в другие помещения редакции, где на втором этаже хранился архив номеров. На глазах у Махмуда они, куда-то торопясь, перевернули все вверх дном – сдвинули шкафы и комоды в поисках тайников, куда ас-Саиди мог бы спрятать деньги, заглянули даже под ковер в зале.
Махмуд открыл им сейф, где хранились документы и договоры журнала. Денег там не оказалось, ас-Саиди никогда и не держал их в редакции, но они изъяли все бумаги подчистую.
«Как он мог такое провернуть?! Невообразимо!» – беспрестанно повторял про себя Махмуд. Все было как во сне, казалось, произошла какая-то нелепая ошибка и эти грозного вида мужчины рано или поздно ее обнаружат и принесут свои извинения.
Человек с пышными усами, который, по всей видимости, был у них главным, попросил Махмуда связаться с ас-Саиди. Махмуд поспешил набрать его номер, заранее зная, что шеф вне доступа, но механически выполняя эти бессмысленные действия, движимый страхом. Он позвонил ас-Саиди и с другого телефона, но также безрезультатно. Махмуд сказал им, что он искренне сожалеет, но усатый взглянул на него с недоверием.
Через сорок пять минут все уже закончилось. Абу Джони взял свою швабру с намотанной влажной тряпкой и покинул редакцию, пройдя мимо Махмуда и даже не повернув головы в его сторону. Старик направился к себе домой в соседний переулок, решив, что с этого момента он свободен. Но как быть Махмуду? Он ждал задержанное жалованье, чтобы расплатиться за гостиницу, поэтому продолжал названивать бухгалтеру ас-Саиди, его друзьям и знакомым. Кто-то из них не брал трубку, другие извинялись, что здесь они ничем помочь не могут. От отчаяния Махмуд обратился к усачу, который, похлопав его по плечу, ответил:
– На очной ставке встретитесь!
– На очной ставке?!
– Ага! Так что не переживай!
Совсем поникший духом, Махмуд сел с ними в машину, утешая себя тем, что его хотя бы не подвергли унижениям. До сих пор его и пальцем не тронули, а между тем он помнил, как ас-Саиди с полковником Суруром шутили, что встреча с правоохранительными органами Ирака вредна для здоровья. «Все пропало!» – стал убиваться Махмуд. Он будто летел в пропасть, теряя связь с реальностью и готовясь рассказать им все, абсолютно все, о чем бы они ни спросили, даже о Зейне, с которой он провел минувшую ночь. Он расскажет все, опишет все позы, в которых они занимались любовью. Он ничего не скроет! Он докажет свою невиновность!
– Тринадцать миллионов долларов! – сам не веря, твердил он про себя, пока автомобиль с номерами государственной службы увозил его на бешеной скорости в неизвестном направлении.
5
Расследование в отношении полковника Сурура еще не было завершено. Следственной группе из офицеров иракских спецслужб и представителей американской военной полиции требовались неоспоримые вещественные доказательства, чтобы предъявить ему обвинение. Пока еще можно было избежать катастрофы, полковник действовал. Его звонки друзьям в генеральских погонах помогли затянуть расследование. Но этого было недостаточно! Они обязаны принять во внимание то, какую неоценимую помощь он оказал государству в борьбе с терроризмом, как его чествовали, как прикалывали на грудь медали. Они должны все это вспомнить, прежде чем поднять на него руку.
