– Сильнее, Марк… – просит она, постанывая от мучительного наслаждения, которое обволакивает наши тела, заставляя их гореть и плавиться, влажно скользить друг по другу. Я мягко толкаю ее на спину, поднимая ее стройные ножки выше, сгибаю в коленях и ставлю себе пятками на грудь. Маша растерянно наблюдает за моими действиями, не совсем понимая, что я собираюсь делать с ней в такой акробатической позе.
– О, Господи… – всхлипывает Маша, когда я делаю первый резкий выпад под таким необычным углом. – Слишком, Марк. Тише…
– Прости, крошка, но я больше не могу быть паинькой. Сама просила сильнее. Терпи и не жалуйся. Держись за стол, малышка, – советую я. Делаю подряд несколько глубоких мощных толчков, сопровождающихся нашими стонами и шлепками влажных тел. Маша запрокидывает голову назад, отчаянно цепляясь пальцами за края столешницы. Я начинаю двигаться сильнее и резче, массируя членом особенную точку внутри ее лона, которая развита не у всех, и эта поза позволяет максимально почувствовать счастливую обладательницу весь спектр ощущений. Опускаю голову, целуя ее колени, закидываю ее пятки на плечи, опираясь кулаками в поверхность стола. Отличная тренировка и бешеный кайф. Пот градом течет с наших тел, пока мы яростно движемся навстречу друг другу. Когда Маша срывается на крик, я чувствую, как ее тело сжимает меня, делая еще больше, а потом меня самого выкидывает в пронзительный и бурный экстаз. Я опускаю ее ноги. Обхватываю руками стройное тело, припечатывая к себе. Слизываю капельки пота с ее верхней губы. Она судорожно дышит, все еще блуждая в эротическом дурмане. Сгребаю ее со стола и несу в ванную комнату, где мы вместе принимаем душ, нежно лаская тела друг друга. Маша выглядит немного смущенной, обвиняя меня в развращенности, когда я, опускаясь вниз, снова кладу ее колени на свои плечи, но это уже совсем другая поза. Ласкаю ее языком, заставляя извиваться змеей и просить остановить мучения. Я не даю ей закончить и несу в спальню, укладывая на чистые прохладные простыни, на которых мы снова неистово любим друг друга, словно до этого у нас обоих вечность не было секса. А потом она резко вырубается, а я лежу рядом и просто смотрю на то, как она забавно посапывает во сне, морщит носик, сжимает губки. Я едва сдерживаю улыбку, когда она бормочет мое имя. Прижимаюсь щекой к ее волосам и тоже засыпаю.
***
– Ты собирался искать работу, помнится… – жадно поедая купленную вчера в кафе картошку с курицей, говорит Маша, рассеянно скользя взглядом по моему обнаженному торсу. Мы проснулись час назад, и не придумали ничего более интересного, как снова заняться сексом. Правда, все вышло очень быстро, но не менее приятно и остро, чем в предыдущие разы. А сейчас, когда она облизывала губы, уплетая курицу, я невольно ловил себя на мысли, что не против снова вернуться к нашим развлечениям. Что там? Какая работа?
– Я позвоню на студию. Завтра, Маш. Обещаю, – улыбаюсь я, как голодный кот, который увидел перед собой целую миску сметаны.
– Марк, нет, – со смехом качает головой Маша, разгадав мои планы. – Ты меня сегодня порядком заездил, если не сказать грубее. Давай лучше в казино сходим?
– Проиграть мой Harley-Davidson решила? – спрашиваю я, притягивая руку и салфеткой вытирая ее подбородок. – Маленькая хрюшка.
– Ставить буду я, – сообщает Маша. – А ты будешь моим счастливым талисманом.
– Тогда нам нужно купить тебе сексуальное платье.
– Я согласна, но больше сегодня никакого секса.
– Клянусь, Маш. Даже мысли нет.
Мы забываем о нашей договорённости сразу же, как кончается первая бутылка шампанского, которую мы выпиваем в честь небольшого выигрыша. Все-таки я могу приносить не только несчастья. Атмосфера всеобщего веселья и свободы, приправленная шампанским, действует опьяняюще. Мы запираемся в туалете, хихикая как подростки, впиваясь друг в друга жадными губами, стремясь к быстрому и полному соединению наших тел. Мы трахаемся у большого зеркала, наблюдая в отражении за процессом и сильнее заводясь от этого. В двери кто-то периодически стучит, но нам нет до этого никакого дела.
После казино мы собираемся в клуб, но Маша засыпает в такси, и я прошу водителя отвезти нас домой, где заботливо укладываю свою принцессу в постель, а сам иду в душ. Еще один сумасшедший день пролетел, как мгновение. Я никогда не думал, что могу чувствовать себя настолько свободным и счастливым, принадлежа женщине. Одной женщине. А в том, что я принадлежу Маше нет никакого сомнения.
Реальность врывается нежданно. Я выхожу из душа, вытираясь махровым полотенцем, и слышу звонок Машиного мобильного телефона в сумочке, которая валяется на полу. Я поднимаю ее и достаю гаджет только для того, чтобы отключить звук, но вижу номер вызывающего абонента и отвечаю на звонок.
– Да, мама. Доброй ночи, – говорю я, выходя из спальни и одной рукой наматывая полотенце на бедра.
– Марк? – голос на том конце смущенно замолкает на какое-то время. Я спускаюсь в гостиную и сажусь в одно из кресел.
– Мам, все нормально, – произношу я, протягивая руку за сигаретами на столике, чиркаю зажигалкой и затягиваюсь, откидываясь на спинку кресла. – Ты не ошиблась номером. Маша спит, я не стал ее будить.
– Марк… Что же вы натворили, Марк…– вздыхает мама. Теперь это звучит, как упрек. Я почему-то раздражаюсь. Я устал от вечного осуждения наших с Машей отношений. Мне плевать, что вы там все думаете.
– Ее нужно разбудить, – твердым настойчивым тоном произносит моя мать. Она редко разговаривает в такой приказной манере. Значит, есть причина.
– Зачем? – спрашиваю я. – Можно на завтра перенести разговор? Она очень устала. Мне бы не хотелось ее будить.
– Марк, Маше нужно срочно вылетать обратно. Если бы я знала, что она здесь…. Вы такие глупые. Как можно так безответственно поступать? Двое взрослых людей, – возмущенно восклицает она.
– Мама, мы любим друг друга. И сами решим, как нам поступать, – упрямо отвечаю я, не собираясь вступать в бессмысленные споры.
– Очнись, мой милый мальчик, Маша любит двух людей в своей жизни. Это ее муж и дочь. И то, что сейчас она с тобой ничего не значит. Она к нему вернется. Даже если ей… не захочется.
Каждое слово матери, как безжалостная пощечина. Учитывая то, что она любит нас обоих, я не могу обвинить ее в предвзятости. Она искренна сейчас. Это ее видение, которое имеет вправо на существование. Но я знаю, что мама неправа. У нас с Машей все по-другому. По-настоящему.
– Что значит – даже если ей не захочется, – хмурюсь я, делая глубокую затяжку.
– Солнцев забрал Еву, и я так понимаю, что возвращать он ее не собирается. Маше нужно здесь быть. Разбуди ее, – хлёсткими короткими фразами выдает мама.
– Я ничего не понимаю…
– Она тебе не рассказала? – в ее голосе звучит недоумение.
– О чем? – спрашиваю натянутым тоном, внутри все холодеет, сжимается от дурного предчувствия.
– Пусть Маша сама расскажет. Я сама многого не знаю.
